Владимир Лакодин - Беглец отовсюду (СИ)

Ворон вдруг расправил крылья, вытянулся вверх и немыслимо громко, раскатисто каркнул — так, будто вокруг поляны обрушились и разбились в щебень целые горные хребты. Он слетел с камня сделал полукруг, приблизился к Полу, легонько смазал ему крылом по голове, взъерошив волосы, и вернулся на свое место.

Пол ошеломленно качнулся. Казалось его погладил по темени Папа всех пап и Дедушка всех дедушек — древний как космос. Печальный, как музыка самой первой в мире флейты. Заботливый и любящий каждое живое существо больше, чем себя самого.

В глазах у Пола потемнело, тело рванулось в пространстве назад, шар в голове налился силой и потащил за собой молнии-пуповины. Вслед донесся голос:

— Будь по-твоему. Бери их.

Пол грохнулся на асфальт плашмя, еле успев выставить руки вперед и жестоко ободрал кожу на ладонях. Справа послышался шум, он повернул голову и увидел как на обочине поднимается облачко пыли вокруг лежащей на боку Шиммы. Ее тело выгнулось дугой, через нос девочки вырвался тяжелый стон и рядом с ней вспыхнуло яростным пламенем большое дерево — от корней до самой верхушки.

Послышались новые звуки падений и свирепый рев Викула:

— Демоново отродье! Да я тебя…

Пол на четвереньках бросился к Шимме. Приблизившись, сорвал с ее лица скотч и обнял руками трясущуюся голову девочки. Она стонала, словно смертельно раненое животное, и Пол мог только растерянно шептать:

— Все кончилось, Шимма, все кончилось, хорошая Шимма! Все сейчас пройдет…

Он очень старался не зарыдать в голос и сквозь набежавшие слезы смотрел, как по горячему асфальту к нему подходят огромный, шатающийся кузнец и тонкая Анит, с отвращением снимающая с лица клейкую ленту.

Шимма вскоре затихла. Пол осторожно положил ее голову к себе на колени и покорно ждал, когда она очнется. Кузнец и дочерью сидели рядом, ни говоря ни слова. Горящий тополь потрескивал, и время от времени ветер окутывал сидящих на обочине людей едким дымом.

Через несколько минут вдруг послышался легкий хрустальный звон или скорее длинное эхо звона, неслышно прозвучавшего в совсем другом мире. Пол увидел, как над дорогой высветилась вертикальная линия метров двух длиной. Затем она раскрылась, как театральные кулисы, и к безмерному удивлению мальчика превратилась в нечто очень похожее на сияющее ослепительным светом женское лоно. Из него вышел невозмутимый Доктор Хтоний, с сумкой на животе, с обнаженным мечом в одной руке, с клинком Шиммы и двумя заплечными мешками — в другой. Сияние за спиной старика схлопнулось и исчезло. Он посмотрел на детей и кузнеца и ворчливо заявил:

— «Электрический ток!.. Фантомы не могут…» Много он понимает!

Заметив, что Викул покосился на меч, с которого на дорогу капала кровь, Доктор Хтоний, будто заранее разделываясь со всеми вопросами, отчеканил:

— Я избавил его величество Улафа от Самозванца и Гешу. Дальше его дело.

— А я знал, что ты чернокнижник, — сказал Викул, жуя кусок вяленого мяса, — Друг называется!

— И чем я тебе теперь не друг? — насмешливо осведомился Доктор, поя ослабевшую и бледную, как снег, Шимму одним из своих эликсиров.

— Привидение ты, демон тебя задери, — добродушно пророкотал кузнец, — Нет тебе больше моей веры!

— Ой-ой, какой ужас. А сам лопает мое мясо, аж за ушами трещит.

Они перебрались шагов за двести от горящего тополя, чтобы не дышать дымом, и устроились на обочине дороги, вывалив все имеющиеся припасы на свет божий. Оказалось, что все чертовски голодны — то ли от всего пережитого, то ли таков был эффект перехода из мира в мир. Даже Шимма, которая выглядела совершенно больной, попросила чего-нибудь перекусить.

Утоливший первый голод Пол, поднялся на ноги и прогулялся до стоявшего неподалеку дорожного указателя. Он представлял собой ржавую в местах, где краска облупилась, полосу железа с еще читаемой перечеркнутой надписью «Мокшанск». А еще указатель был весь в дырках, которые напоминали пулевые отверстия. Во всяком случае что-то подобное Пол видел в кино и компьютерных играх.

Он почесал в затылке и вернулся к своим спутникам.

— Ну, чего? — осведомился Викул.

— Дорога — в точности, как в моем мире. По таким у нас ездят самоходные повозки. На указателе название вроде знакомое. Но, кажется, неправильно написанное. Если я не ошибаюсь, отсюда за один день можно дойти до большого города…

Я вот что думаю… Когда Шимма отдохнет, нужно потихоньку начинать идти. Может нас подберет какая-нибудь машина, автобус там… Ну, то есть, повозка, — пояснил Пол смотрящему с непониманием Викулу, — Оружие нам нужно замотать во что-нибудь и не светить его зря. Тут есть свои приказные, и ношение мечей, кажется, незаконно.

Разговаривать, понятное дело, со всеми буду я. А вы кивайте, когда я к вам обращаюсь. Легенда на первое время такая: вы иностранцы, приехали на фестиваль исторической реконструкции. Документы оставили в городе, в гостинице.

— Чего? — нахмурился кузнец.

— Ну, приехали на такой праздник, посвященный древним временам. Когда все переодеваются в старинную одежду, играют старинную музыку, понарошку сражаются старым оружием. А документы — это такие бумаги. Они есть у каждого, и в них написано, кто есть кто. Имя, место рождения… Местные приказные их все время проверяют.

— Ясно. Из огня да в полымя, — мрачно заключил Викул.

Вдруг Анит встрепенулась, посмотрела расширившимися глазами в пространство и коротко сообщила:

— За поворотом. Лошадь и один человек. Опасность.

Кузнец сел так, чтобы закрыть собой Шимму, стал нашаривать на боку топор, не нашел, ругнулся и положил на землю, справа от себя меч девочки. Доктор сел поближе к Анит и тоже пристроил свой клинок рядом, в пыли обочины. Пол остался стоять, как стоял.

Через минуту из-за поворота показалась диковинная повозка. Лошадь была запряжена в остов автомобиля, напоминавшего прошедший через артиллерийский налет «Рено-Логан». Внутри развалины сидел лысый мужичонка с бородой лопатой и сквозь дыру на месте лобового стекла одной рукой потягивал вожжи. Другая рука лежала на руле.

Увидев людей на обочине, он крикнул «Тпру!», скрылся из глаз и снова появился в окне машины, только уже с оружием в руках. Полу узнал укороченный «Калашников».

— Не шевелитесь! — прошептал он, — Эта штука убивает на расстоянии.

— Э! — позвал мужичонка, — Ты, малой, подь сюды! Клешни растопырь, шоб я зазырил! А вы там — не шабуршитесь, а то шмаляю!

Пол поднял руки, развел их в стороны и подошел к машине.

— Вы чьих будете? Чо-кого поджидам? — мужичок говорил по-русски, но в какой-то странной манере. То ли это была какая-то местная форма фени, то ли совсем дикий сельский диалект.