Александр Тамоников - Лжедмитрий. Царская плаха

На столике лежали листы бумаги, писчие принадлежности.

Григорий сел на стул.

– Ну, давай, пан Мнишек, диктуй. Я не знаю, как писать.

– Великий князь, обязательства надо составить на двух языках, русском и польском.

– Хоть на трех. Диктуй.

С формальностями они покончили быстро.

Мнишек с довольной миной прочитал документы и заявил:

– Вот и хорошо. А как Марина будет рада! Я скажу дочери, что ты решил преподнести ей все это по доброй воле. Я к князю Вишневецкому, скреплю бумаги печатью и продолжу работу.

– А я буду собираться в дорогу.

10 апреля Отрепьев и Мнишек прибыли в село Ляшки Мурованы, лежащее рядом с городом Самбор. Погода к этому времени успокоилась, холода отступили, все чаще светило солнце, было тепло, особенно днем.

– Пан Мнишек, я могу видеться у вас в усадьбе с Мариной? – спросил Григорий.

– Вообще-то, до помолвки это не принято. Да куда же деваться, если ты будешь жить в одном доме с невестой? Но только внутри замка или в саду, не выходя за пределы усадьбы.

– И на том спасибо. Когда думаешь провести помолвку?

– Не торопись, великий князь. Всему свое время. Поначалу надо бы собрать хоть какое-то войско, сообщить об этом в Краков. С казаками связаться, вызвать их сюда. Как все сделаем, тогда и состоится помолвка. Об этом не беспокойся. Марина станет твоей невестой.

– Хотелось бы поскорее.

– А зачем? Все одно свадьбу придется отложить до твоего восшествия на престол. А до этого нас ждет еще и война с Годуновым.

– Ладно, – сказал Отрепьев. – Будь по-твоему.

Вельмож встретил управляющий имением, показал Григорию его комнаты, которые были в другом крыле от палат Марины.

Баня была уже протоплена, стряпухи приготовили обед.

За стол села вся семья. Отрепьев все время бросал взгляды на будущую невесту. Она изображала скромность и смущение. Григорий даже не догадывался, что все это было наигранно.

Хозяин семейства подробно, в красках рассказывал о приеме у короля, отмечал достойное поведение русского царевича и неподдельный интерес Сигизмунда к нему. Он явно все приукрашивал, но Отрепьеву это было по душе. Кто не любит, когда его хвалят?

После обеда Мнишек увел дочь в свои палаты, там рассказал ей о соглашении, достигнутом с Григорием.

Расчетливая не по возрасту Марина улыбнулась и уточнила:

– Значит, в качестве свадебного подарка Дмитрий преподнесет мне Новгородские и Псковские земли вместе с людьми?

– Это не считая того, что как царица ты будешь иметь многое другое. Доступ к казне в том числе.

– Ради этого можно терпеть.

– Терпеть? – удивился Мнишек.

– Придется, отец. Мне этот московит совсем не нравится, но блеск русской короны затмевает все.

– Надеюсь, ты не покажешь своего истинного отношения к царевичу?

– Ну что ты, отец, конечно, нет. Я буду с ним скромна, нежна, мила и совершенно беспомощна в делах житейских. Стану восхищаться каждым его словом и поступком. Мужчины это любят. Я знаю, как себя вести до свадьбы и коронации. А потом посмотрим.

– Ты должна будешь родить наследника.

– А если не смогу? Царственный муженек отправит меня в монастырь?

– Этого я не допущу. Кстати, по обязательствам Дмитрия, земли, полученные тобой в подарок, останутся в твоем владении, даже если ты не сможешь родить наследника.

– Очень хорошо. С таким богатством я одна не останусь.

– Ты не по годам практична, Марина.

– А разве не этого ты хочешь от меня? Или, может быть, ждешь любви моей к царевичу?

– Он любит тебя.

– Пусть. Это значит, что он будет в моей власти.

Вечером Отрепьев вызвал к себе Яна Бучинского и сказал:

– Тебе завтра с утра надо убыть на Сечь, там собрать две тысячи казаков и привести их сюда.

– Понял.

– Отправляй их врозь, отдельными сотнями, чтобы это не привлекло внимания людей Бориски.

– Это невозможно. Все одно Годунов узнает.

– Он может проведать об одном, двух, трех отрядах. Это для него несложно. Ты отправишь несколько сотен открыто, дабы они отвлекли внимание ищеек Семена Годунова. Остальные пусть идут тайно, окольными путями.

– Я постараюсь, великий князь.

– Постарайся. Заодно узнай, не было ли в отряде, который сопровождал нас к братьям Вишневецким, человека Годунова. Обязательно встреться с атаманом Петро Дугайло из Пирино. Передай ему, что настало время держать слово.

– Великий князь, нужны деньги.

– Завтра получишь сколько надо. Теперь ступай. Встретимся утром перед твоим отъездом.

Отрепьев прошел к хозяину усадьбы. Тот выдал ему деньги, необходимые для перехода казаков в Самбор. Утром Григорий проводил Бучинского.

К Отрепьеву начали прибывать польские наемники, появлялись и русские люди, бежавшие из своей страны. Для их проживания по указанию Юрия Мнишека у села были возведены бараки-казармы.

Помолвку Отрепьева с Мариной Мнишек назначил на 25 мая. К этому времени у царевича было около тысячи вооруженных людей.

На помолвку приехали князь Константин Константинович Вишневецкий и Урсула. Священник отец Дионий сделал рядную запись, в которой были отмечены обязательства жениха и время свадьбы, перечислено приданое невесты, и благословил молодых людей. С этого момента они становились официальными женихом и невестой и могли проводить время вместе.

Мнишек видел, что Григорий по-настоящему влюбился в его дочь, и решил воспользоваться этим. После помолвки он убедил Отрепьева отдать ему Смоленск и Северскую землю, которые он, мол, подарит королю, дабы укрепить поддержку Польшей похода царевича на Москву.

Отрепьев с легкостью подписал все бумаги, но Мнишек радовался напрасно. Да, Григорий полюбил Марину, был от нее без ума, нуждался в покровительстве польской шляхты и короля. Но он вовсе не собирался исполнять свои обязательства.

А воины все прибывали. Ставились новые казармы, подвозилось оружие, провиант, закупались кони. Подготовка шла своим чередом.

Но задерживались запорожские казаки, без них же начинать поход было невозможно. Очевидным становилось, что Отрепьеву не удастся двинуться на Москву в самое удобное время, то есть летом 1604 года.

Однако Отрепьев не отказывался от вторжения в этом году. В том числе и потому, что в некоторых областях не утихали народные бунты, что сулило царевичу немалые выгоды в войне.

Утром Отрепьев прошел в лагерь, где собирались наемники. Их было много, бараков не хватало. Люди ставили шатры, сооружали шалаши. Огромный табун пасся на лугу.

Осмотрев лагерь, Григорий вернулся в замок и прошел к Юрию Мнишеку, который что-то записывал в большую книгу.

– Доброе утро, пан Мнишек. Подсчитываешь прибыль от закупки оружия?

– Что ты, великий князь, какая прибыль? Я сам вложил сотню тысяч.