Александр Тамоников - Лжедмитрий. Царская плаха

– Ну если вы, ваше величество, все досконально просчитали, то зачем вам нужно мое мнение?

– Для того, Ян, чтобы укрепиться в собственной правоте и обоснованности дальнейших действий.

Замойский с удивлением посмотрел на короля.

– Вы противоречите сами себе, ваше величество.

– Нисколько. Я вижу в твоих глазах искры сомнения. Твое мнение меняется. А это стоит дорого. Мне кажется, ты начинаешь понимать, насколько полезен для государства может быть этот человек, кем бы он ни был на самом деле.

– Вам нельзя отказать в логике, ваше величество.

Вечером 14 сентября карета князя Вишневецкого въехала во двор дома, стоявшего в городе Вельце, расположенном в двенадцати верстах от столицы Речи Посполитой. Константин Константинович, Юрий Мнишек и Григорий вышли из нее и сразу же закутались в шубы. Северный ветер гнал по земле поземку, забирался под одежду.

К гостям подбежал шляхтич лет сорока в домашней одежде.

– Господи, Константин Константинович! А я вас утром ждал.

Это был хозяин подворья, дальний родственник Вишневецкого Милош Зареба.

– Здравствуй! – произнес польский князь и ухмыльнулся.

– Господи, совсем растерялся, доброго здравия, князь, пан Мнишек и тебе, молодой человек.

Вишневецкий кивнул на Отрепьева и заявил:

– Ты даже не догадываешься, Милош, кого приветствовал последним.

– Прошу простить, но я не знаю этого человека.

– А между тем скоро о нем весь мир говорить будет.

– Да что ты?

– Это наследник русского престола великий князь Дмитрий Иванович, сын Ивана Грозного.

– Боже! – Зареба совсем растерялся. – Что же весточку не послали, не предупредили, какого высокого гостя ждать?

– Тебе это надо?

– Как же, князь? Может, единожды в жизни в моем доме останавливается царская особа?

– Не может, а единожды, тут ты прав, но долго ли собираешься держать нас на улице?

– Голова кругом, Константин Константинович, сейчас. – Он повернулся к страже. – Открыть ворота! Колек, бегом к Юстине, передай, что прибыли гости, пусть бабы ужин подают в большой зале.

Прислуга мигом открыла ворота. Помянутый Колек тут же скрылся в большом, крепком каменном двухэтажном доме, вполне подходящем для шляхтича средней руки. Таковым Зареба и являлся.

Вишневецкий, Мнишек, Григорий Отрепьев и хозяин подворья прошли в здание, где девки-служанки предоставили приезжим теплую воду и полотенца.

Слуги распрягли коней и отвели в конюшню, повозки поставили под навес, гайдуков проводили в старый дом, где те кое-как разместились.

Вельможи умылись, переоделись в чистые платья. Каждому из них Зареба предоставил отдельные комнаты, спросил, не растопить ли баню. Вишневецкий, заправлявший всем, отказался. Мол, время уже позднее. Надо поужинать, помолиться, приготовить парадную одежду и отдыхать. Завтра вставать рано.

Стол для знатных гостей был накрыт в просторной зале. Ужинали они с аппетитом. После обеда на постоялом дворе прошло больше семи часов. С жадностью поглощали свинину, кур, зайцев, выпили немного не самого лучшего вина.

– Когда будить вас, гости дорогие?

– В шесть утра, – ответил Вишневецкий.

– Это, конечно, не мое дело, но почему так рано? Или аудиенция назначена?..

Вишневецкий прервал хозяина подворья:

– О времени аудиенции нам должны сообщить завтра. Так что передай своим стражникам, чтобы гонца из Кракова не прозевали и встретили достойно.

– Не беспокойся, князь, своего помощника Климека Пешнека с утра отправлю к воротам. – Зареба украдкой бросил взгляд на Отрепьева.

Вот он какой, будущий русский царь. И где? В Речи Посполитой, с которой у Московии вражда. Воистину неисповедимы пути Господни.

– Как тут у вас, Зареба? Спокойно? – спросил Мнишек.

– А что тут может быть? Краков пока остается столицей Речи Посполитой, но это ненадолго. Скоро Варшава таковой будет. Тогда Краков опустеет.

– Не опустеет. Здесь в кафедральном соборе Станислава и Вацлава похоронены польские правители. В этом городе они всегда короновались, получали право на престол. Так и дальше будет. Ладно. Отужинали на славу, пора и на отдых, – проговорил Вишневецкий и поднялся. – С утра приводим себя в порядок, облачаемся в парадные одежды и ждем гонца.

– А чего в такую рань облачаться? – спросил Отрепьев. – Король может аудиенцию и на вечер назначить.

– Все в его воле. Он может прислать гонца часов в семь с повелением тут же явиться к нему. Так что мы должны быть готовы в любое время. Все, паны, закончили.

Вельможи разошлись по палатам.

На следующий день, как и было уговорено, все встали в шесть утра, помылись, оделись для приема у короля и собрались в столовой, куда был подан ранний завтрак.

Гонец из Кракова действительно прибыл в семь и провозгласил, что Божьей милостью король Польский, великий князь Литовский, Русский, Прусский, Мазовецкий, Жмудский, Ливонский, наследный король шведов, готов и венедов Сигизмунд Третий Ваза приглашает во дворец Дмитрия Ивановича, представляющегося наследником русского престола, князя Константина Вишневецкого и пана Мнишека, сопровождающих его, в десять часов утра. Передав приглашение, он тут же развернулся и галопом понесся обратно в Краков.

Вишневецкий проводил его взглядом и задумался.

К нему подошел Отрепьев и спросил:

– «Дмитрия Ивановича, представляющегося наследником русского престола». Что это значит?

– Вот и я об этом думаю. Нунций Рангони заверял, что король даст аудиенцию именно наследнику. Видимо, что-то изменилось с момента договоренности.

– Думаю, не в лучшую сторону.

Вишневецкий повернулся к Мнишеку:

– Ты что скажешь, Юрий?

– Осторожничает король. Дело-то щекотливое.

– Да, принимать во дворце наследника престола – значит признавать его права на царство. А Сигизмунд, похоже, не склонен это делать.

– Так какой смысл в аудиенции? – раздраженно спросил Отрепьев. – Если король не признает меня наследником престола, то от него не только поддержки не будет. Тут как бы беды не вышло.

– Что ты имеешь в виду?

– Передачу меня царю Борису.

Мнишек отрицательно покачал головой.

– Нет, король на такое не пойдет. Это будет означать пренебрежение к таким вельможам, как Константин Острожский, Адам и Константин Вишневецкие, которые имеют большое влияние в Речи Посполитой. Без них Сигизмунд мало что значит. Я думаю, что это всего лишь крайняя осторожность.

– Перед кем здесь осторожничать? – спросил Отрепьев.

– Великий князь, в Кракове немало осведомителей Годунова. Уверен, что об аудиенции царь Борис узнает очень скоро. Обострение отношений с Москвой Сигизмунду совершенно не нужно. Можно обойтись и без него.

– Но главное – признание и помощь? Мне войско собрать здесь нужно! – Отрепьев все больше раздражался. – Просто так лицезреть короля и вести с ним пустые разговоры я не желаю.