Оксана Демченко - Облачный бык [Litres]

– Егор, – Яков, а вернее Яркут, указал взглядом на свою руку, по-прежнему зажатую в тисках пальцев князя. – Это не разрешимо никак. Я бегал, сколько мог. Когда я ушел, Мики было девятнадцать… теперь ему тридцать два. За эти годы я повзрослел и смирился. Мики – моя душевная боль, я – ваша головная. Вам кажется, что мне приглянулось место управляющего? Нет, пустое. Я не служу в этом доме, я слаб в учете денег, а равно и в мягких формах дознания. Мики доверяет вам, а при его уме и чутье ошибки исключаются. Но, если он ошибся, – Яркут прямо глянул на управляющего, – я перережу вам горло. Не сомневайтесь, я доберусь и успею. Спокойной ночи.

– Это угроза? – Егор презрительно вздернул бровь.

– Я не угрожаю тем, кого решил убить. Это дружеское предупреждение. Добавлю к нему совет. Не копайтесь в моем прошлом, Мики не простит. Он милейший человек, но работать с информацией умеет, как никто иной. И знаете… при всем воспитании Мики, как враг он смертельно опасен.

– Пустая бравада и дешевые угрозы. Мне сообщили, вы скрываетесь от полиции, – прошептал Егор, багровея шеей.

– В столице скрываться легче легкого, уж всяко не стоит для этого лезть в дом Ин Тарри и вызывать всеобщее внимание. Меня перестанут искать завтра, если уже не перестали. Те, кто проверял меня, не хотят огласки. Те, кто выручил меня, засунув в арестантский вагон, уже поплатились, увы, – Яркут грустно кивнул своим мыслям. – Надеюсь, для них все ограничилось денежными потерями. Так или иначе, я кукушонок. Можете выяснить по своим каналам, что это значит. Если в самом общем виде… Егор, не враждуйте со мной, не помогайте мне, не замечайте меня. Я вполне безопасен, если не доводить дело до края.

Князь потянул руку Яркута под щеку. Судорожно вздохнул и повернулся на бок, поджимая ноги. Пришлось устраиваться так, чтобы не разбудить Микаэле. Егор следил, скрипел зубами, но молчал. Так же молча он ушел, и дверь прикрыл без стука.

– Хороший слуга дома Ин Тарри. Не выбрал ни дружбу, ни вражду. Не стал притворяться добрым, не хлопнул дверью, – зевнув, сообщил самому себе Яркут. Лег удобнее и снова погладил волосы, которые в темноте вроде бы слегка светились. Шепнул тихо, даже Микаэле не расслышал бы: – Не знаю, можно ли жить счастливо с твоими положением и состоянием, но хотя бы живи долго. Тварь, которую наняли крысята Дюбо, уже не навредит. Список подобных ей, готовых к найму живок, сейчас просматривают те, кому следует. Это я успел. Кто знает, может, завтра список перешлют твоему Егору или даже тебе. Мир тесен.

(Текст хранится в архиве внутренней библиотеки княжеского дворца Иньесы. Из сборников в Тенгое изъят 150 лет назад по строгому указанию храма. В настоящее время для широкой публики утрачен).

Жили-были сестры Туффе. Однажды пошли они в лес за хворостом да и потерялись. «Не волнуйся, сестрица Йолли, я вижу нити жизни и выведу нас», – пообещала белокурая Дэбора. Она была старшей и знала свою силу белой живы.

Темноволосая тихая Йолли молча подала руку сестре и пошла рядом. Она не видела нитей, не знала силы узоров и не читала о людях тайного. Она верила Дэбби… но лес делался все темнее и гуще, день убывал, а знакомая тропка не находилась.

«Еще немного, сестрица, вон за тем холмом», – повторяла Дэбора снова и снова… И вот уже совсем стемнело. Заухал филин, чьи-то глаза заблестели во тьме. Страшно! «Посиди на пеньке, сестрица Йолли, я поищу тропу, я сильнее и одна быстро справлюсь», – сказала Дэбора, оставляя сестру. И ушла.

Йолли ждала, пока не замерзла. Наконец, издали ей подмигнул огонек, и она решила: сестра подает знак. Йолли пошла на свет, и скоро очутилась на поляне, сплошь заросшей кукушкиными слезами. Удивилась: не сезон, а цветы крупные, светятся и грустно, мелодично звенят под ветерком. Покачиваются, кивают – иди туда, туда… Йолли пошла и увидела избушку с одним оконцем и распахнутой настежь дверью. Вся избушка была заплетена дикой розой. На пороге сидела женщина. Не молодая и не старая, не белявая – не чернявая. Сидела и перебирала розовые саженцы.

– Здравствуйте, тетушка, вы не видели мою сестру? – спросила Йолли, поклонясь.

– Жили-были две сестрицы. Одну чтили белой живой, а в другой не было дара… но люди любили ее за доброту и отзывчивость, – женщина грустно улыбнулась. – Чтобы с почетом служить храму, старшей сестре надо было пройти испытание. Найти пропажу или указать тайное. Сложное дело… ведь дар давно разменян на похвальбу. Вот разве сестру в лес завести да бросить, а найти нескоро, когда уже помощь ей не поможет. Испытанию это не навредит.

– Дэбби никогда бы… – ужаснулась Йолли и смолкла.

Холодок ветерка погладил ее по щеке, девочка оглянулась – и увидела сестру. Дэбора стояла, заплетенная дикой розой, у самого порога избушки. То ли спала, то ли бредила, покачиваясь вместе с ветерком.

– Живы помогают живому – жить, их место посреди дня, под солнышком, – сказала хозяйка избушки. – Твоя сестра подошла вплотную к тени смертной, играя твоей судьбою. Вот ее и заплели нити, в ограду при пороге вращивают.

– Злые розы, – заплакала Йолли, пробуя разбудить сестру и раня руки о шипы.

– Злые? Ничуть. Злыми бывают только люди. Добрыми – тоже… тут порог, деточка. Розы не виноваты. Она думала о смерти твоей, вот ее к смерти и потянуло… в гости.

– Вы и есть Смерть? – спросила Йолли, отступая на шаг и кланяясь.

– Нет, что ты! Я сижу на пороге, за порядком приглядываю.

Женщина дотронулась до розовых стеблей – и они высвободили Дэбору. Старшая сестра удивленно огляделась. Кажется, она не понимала, где оказалась и почему.

– Что ж ты с первого раза мою просьбу не исполнила? – укорила женщина. Подала Дэборе серебряные ножницы и цветок на длинном стебле. – Отдели живое от мертвого.

Дэбора приняла цветок. Сразу укололась о шип, вскрикнула… и заново увидела поляну, женщину, сестру, цветок. Охнула, побледнела, стала просить о прощении.

– Отдели живое, – посоветовала женщина. Проследила, как Дэбора разрезает стебель. – Вот так. Отделять живое от болезни, утраты, ошибки и навета, вот твой дар. Пока ты верна ему, живи и радуйся, и другим помогай жить и радоваться.

– Я могу уйти? – падая на колени, испуганно спросила Дэбора.

– Да… ты не перешла порог и сестру туда не успела толкнуть. Даже в лес ее вести не ты решила, а родители, – тихо сказала женщина. – Ведь так было?

– Так…

– Ты послушалась, и от твоего дара уцелел один крохотный лепесток жалости к Йолли, ты ведь плакала, бросив ее. А мог и он иссохнуть. Иди и помни. – Проводив Дэбору взглядом, женщина повернулась к Йолли. Подала ей обрезок розы. – Отдели мертвое от живого.