Анна Коэн - #Зерна граната [litres]

– Me duele, me duele…

Высокая ограда казалась неразрывной, цельной, растущей из тени. Луиза никак не могла отыскать выход и металась вдоль чугунных прутьев, будто в клетке. Пожар ослепил ее, вернул в прошлое, где она была напугана и потеряна, и только хватка Зельды вывела ее из хаоса, вернула миру живых. Луиза сморгнула влагу с ресниц.

– Стоять! – сиплый голос прорвался к ней сквозь ужасы прошлого и настоящего. – Не уйдешь! – Секунда промедления. – И руки подними, ты у меня на мушке!

Луиза, как зачарованная, подняла ладони до плеч и резко обернулась.

– Нильс! Что ты?..

Головорез покачивался в седле и скрежетал железными зубами.

– Сумасшедшая баба! Тебя надо держать на привязи, чтобы ненароком не убилась!

– На привязи – это как тебя тогда?! – закричала она. – Как ты не понимаешь, он же убьет ее! Убьет! Или умрет сам!

– Дура, он затем и поехал! Думаешь, почему все, кто поумнее, остались в убежище? Им осточертели капризы твоего братца.

– Я боюсь, это Чайка, – ей наконец удалось произнести это вслух. Выронить, как ядовитую ягоду, спрятанную под языком. – Наша Чайка.

– Не верю.

– Так поезжай со мной и убедись в обратном.

Не объясняя далее, она вернулась к поискам ворот.

Минуту спустя Лу заметила в идеальном ряду черных штыков излом и толкнула тяжкую на вид створку. Та отворилась легко и, после того как они выехали, вернулась на место, влекомая пружинным механизмом.

Луиза увидела следы рифленых колес, четко вычерченные и глубокие. Прямо между двух этих борозд отпечатались конские копыта, направленные прочь от усадьбы. Не телега, но всадник и паромобиль.

Эта ночь не оставляла за ней ни толики выбора. События вели девушку все дальше, вынуждая держать смертельный темп. Нильс уставал, он был ранен и истощен – это было заметно, – но она не щадила его, не ждала. Отпущенная тетива звенела далеко, давно позади, а Луиза летела вперед, думая лишь о цели. Уже не бегство, но погоня.

Следы вели их к порту Сан-Мора, уходили через перевал к самому побережью. Луиза потеряла счет времени. Она вросла в седло, поводья стали продолжением рук, кожа к коже, а сбитые ноги кобылы были ее ногами.

Миновав скалистую кайму, Луиза увидела Межбрежное море. За последние месяцы она успела забыть, как огромно оно было и как далеко простиралось, сливаясь с ночным небом. Дорога, испещренная следами копыт и колес, вывела Луизу к склону, ниже которого лежал пустынный пляж. Вдалеке, за клыкастым изгибом береговой линии, можно было рассмотреть очертания городка и несколько кораблей, стоявших на якоре. Берег делился на ступени великаньей лестницы, и Лу стояла на самом верху.

Здесь была дорога, и ее белый песок казался стальным полотном, изрытым ударами молота. Редкие черные камни смущали поверхность. Приглядевшись к одному особенно большому, Луиза поняла, что это не камень. Это был лежащий на боку паромобиль.

До боли стиснув зубы, она подъехала к машине и разглядела тело водителя, наполовину вывалившееся из кабины. Его рука в беспалой перчатке безвольно тянулась к горизонту.

«Стреляй по колесам, – как-то наставлял ее Вендель. – Иначе этих сволочей не остановить».

На заднем сиденье Луиза обнаружила еще одного бойца Дона. Пуля прошла сквозь его затылок и вылетела из правого глаза, оставив за собой кровавую воронку. Больше в паромобиле никого не было, лишь пара шляпных коробок и кожаный чемодан. Но две цепочки следов, размытых морским ветром, вели дальше и вниз.

Чуть дальше Луиза обнаружила черного, как угольный скол, коня Венделя: взбудораженный долгой скачкой, оставленный всадником, он не находил себе места.

Девушка поехала дальше, ведомая следами на песке.

Впереди, среди камней, зубцами торчащих у самой кромки воды, – волны окатывали их пеной, с утробным грохотом возвещая о приливе, – ей почудилось движение. Она снова хотела направить лошадь туда, но не смогла заставить ее спуститься по скользким голышам. Луизе пришлось спешиться и продолжить путь бегом, хотя онемевшие после долгой скачки ноги слушались с трудом, а сапоги зарывались между мелких камней.

Она ринулась вниз, высекая подкованными сапогами искры из гальки.

Все ближе камни, все четче силуэты людей, боровшихся в набегавших бурунах. Луиза закричала что было сил, но волны проглотили ее голос.

Мужчина топил миниатюрную женскую фигурку в белом платье, и мокрый подол мешал той сопротивляться. Она все вскидывала тонкие руки, пытаясь вцепиться мучителю в лицо, но мужчина бил наотмашь, держал за горло и с остервенением вдавливал несчастную в наступающую воду, в острые камни. Льняная рубашка с закатанными рукавами высвечивала каждое его движение. Луиза знала эту рубашку, с любовью подшитую Доротеей, чтобы рукава не сползали. Она еще все время рвалась у выреза на шее.

Ноги подвели Луизу, и она упала на спину, расцарапав ее даже сквозь бинты.

«Пусть это будет сном! – взмолилась девушка. – Глупым кошмаром! Пусть я очнусь!»

До людей было совсем недалеко, но они не замечали ее приближения.

Мужчина уже не бил, только держал, а руки его жертвы больше не взлетали вверх в тщетных попытках защититься. Она затихла.

Белый Дьявол сделал несколько шагов назад, повалился на песок и расхохотался как умалишенный. Он лежал, раскинув руки, и не шевелился, только грудь его ходила ходуном от чистого, громкого смеха. Так смеются люди, не отягощенные ничем.

Луиза, оглушенная, почти ослепшая, медленно проделала последние шаги. Она не могла отвести взгляда от остроносых туфелек с крохотными пряжками. На каблук левой намотался клубок водорослей, вышвырнутых приливом. Едва девушка смогла дотянуться до высокого камня, то сразу оперлась на него, боясь упасть или забыться.

А волны все накатывали. Одна за другой. Одна крупнее другой.

Луиза увидела ноги, обтянутые изодранными чулками, покрытые сетью ссадин и порезов, задранный подол с фестонами; хламида неопределенного темного цвета окутывала тело поверх платья почти до колен; изящная рука в золотых кольцах мягко покачивалась у округлого живота, не стесненного корсетом, а другая покоилась у затылка, будто во сне. Но глаза девушки были распахнуты, и вода тонкой пленкой омывала их, не прикрывая мертвой веки. Ее лицо застыло в вечном беспомощном испуге.

Луиза всхлипнула и зажала рот ладонью. Море хлестнуло ее по коленям.

Голова девушки, как на подушке, лежала на одном из камней. Когда волна, играя, чуть отбегала назад и ударяла с новой силой, длинные черные волосы захлестывали острые черты Чайки, умывая ее собственной кровью.

Луиза не могла бы сказать, сколько минут провела, вглядываясь в знакомое лицо, пытаясь разубедиться в увиденном, найти хоть одну лазейку для упрямого разума. Но реальность смотрела на нее неподвижными карими глазами.