Джером Биксби - Врата времени

Я согласился на это и следующим же утром приступил к выполнению своих планов. Я выкопал большую часть своего состояния и принялся тратить его направо и налево — так мне хотелось как можно скорее осуществить свой проект. Прежде всего я откупил у соседа старую, но просторную пещерную берлогу и велел вычистить ее: выкинуть кости и прочее. Пока пещеру готовили, я организовал охотничью экспедицию. Вперед пошли загонщики. Они выгнали людей из их нор. Люди, конечно, бегают быстрее, но нам удалось захватить женщину — она была на сносях, и ребенок ей мешал. Мы использовали ее как наживку: загонщики кололи ее острыми палками, чтобы она кричала. Люди по своей природе любопытны, и некоторые вернулись посмотреть, что происходит. Таким образом, мы без хлопот захватили шестерых, а убить пришлось лишь одного, который набросился на моего старшего загонщика, как бешеный пес. Мне жаль было терять пленника, но позже я продал его тушу мяснику за хорошую цену.

Затем я велел отвести пленных в берлогу и сумел объяснить на неуклюжем «пиджине», на котором мы говорим с людьми, что я хочу, чтобы они делали для меня прекрасные вещи. Такие, какие создавали их предки, наделенные талантом и чувством прекрасного.

Прекрасные вещи, выразившие в холодном материале пламень души своих создателей, дабы все могли восхищаться и благоговейно трепетать перед этими... Прекрасными вещами. Я, впрочем, не показал им образцы изделий моего первого раба: мне не хотелось, чтобы они слепо копировали вещи, которые не понравились Совету; пусть, думал я, талант, данный им Богами, создаст новые и лучшие вещи.

Люди были напуганы, и мои слова придали им еще больше страху. Потом они стали слушать меня, хоть и недоверчиво. Наконец, когда они увидели, что никто не собирается пытать или убивать и есть их и даже более того, они могут сохранить свою жизнь и свое искусство под моей защитой — люди преисполнились радости. Один из них сказал, что отец научил его делать прекрасные вещи; а его отец учился у своего отца, а тот слыл великим искусником еще до Войны. Я, конечно, был весьма доволен, ведь человек обещал создать для меня более прекрасные вещи, чем мне когда-либо доводилось видеть. В своей самонадеянности я поверил ему на слово и назначил старшим над всеми. Позже мне пришлось раскаяться в этой глупости...

Я велел, чтобы людям сразу же доставляли все, что им понадобится, невзирая на цену. Вскоре материалы стали грудами доставлять в берлогу людей. Признаться, о назначении большей части материалов я не мог даже догадаться. Тут, к примеру, были жир и масло, яркие порошки из веществ, добытых из земли или разных растений; куски дерева, осколки кремня из гор и прочее. Они попросили даже белой ткани — но этого, конечно, достать не удалось бы никому. Наконец они собрали все, что им было нужно, и попросили оставить их. Я нехотя согласился, но взял с них обещание работать так быстро, как только возможно, потому что хотел как можно скорее доказать свою теорию.

Много недель люди работали в тишине. Все жаркое безветренное лето. Пришла осень. Я начал опасаться, что к первому снегу, когда вновь соберутся Старейшины, мне будет нечего показать им. Не мог же я кормить людей вечно! От нетерпения я начал подозревать, что люди нарочно морочат мне голову, пытаясь как можно дольше держаться за мягкое ложе в моей берлоге. Наконец, когда холодный ветер стал срывать листья с деревьев, я послал в берлогу сказать, что больше ждать не стану и желаю немедленно видеть плоды их трудов.

Признаюсь, когда я подходил к берлоге, сердце мое билось просто оглушительно. Я уже видел новый мир, открывающийся перед моей расой. Мир, который украшают прекрасные вещи, созданные для нас людьми. Но когда я вошел в берлогу и увидел, что сделали люди, у меня перехватило дыхание. Я не верил своим глазам. Эти... эти воры предали меня! Их вожак — тот самый, который утверждал, что наделен талантом, — стоял в центре пещеры с перемазанными краской руками. Он осклабился на идиотский людской манер, демонстрируя гнилые зубы. И показал мне, чем они занимались все эти месяцы — за мой счет !

Стены были испачканы сверху донизу; дурацкие пятна походили на силуэты людей и медведей, какими их можно видеть против лунного света. Эти силуэты были заляпаны жирными красками. Они показали мне куски дерева, исковырянные инструментами, которые они сделали сами, — деревяшки тоже напоминали людей и медведей, только очень маленьких. Показали какие-то каракули на внутренней стороне кусков коры. Их вожак утверждал, что это «письменность», которая принесет моему народу великую пользу.

— Что вы сделали?! — заревел я, — Что это за... дерьмо?! Где все те прекрасные вещи, которые вы мне обещали?!

— Н-но, — заныл, заикаясь, вожак, показывая мне кусок изрезанного дерева и широко открыв испуганные глаза. — Вот же они! Мы создали их для вас — как некогда наши предки создавали для себя.

— Ах ты пиявка, тварь ползучая! — прорычал я. — И ты смеешь еще называть эти кривули прекрасными?!

Я вырвал у него деревяшку и швырнул о стену. Потом выхватил из-за пояса последнее изделие своего прежнего раба. — Вот! — крикнул я, поднимая это. — Вот что мне нужно!

И я одним взмахом перерубил горло идиота острым звенящим лезвием.

— Вот прекрасная вещь! — проревел я так, что задрожали стены пещеры, и швырнул окровавленный кинжал на середину берлоги.

Огонь факелов и очага сверкал на прекрасном отполированном стальном клинке и тонких как волос краях. Поистине мы, медведи, не можем пока сравниться с человеком в подобном искусстве. Наши неуклюжие каменные изделия не сравнить с этим великолепным произведением...

...Вот почему, достойные Старейшины, я прошу не истреблять тех немногих людей, которые еще остались в мире. Если в моей идее и была ошибка, то это — неверно проведенный опыт. Я утверждаю то, что известно всякому настоящему ученому: один неудачный опыт еще не перечеркивает теорию. А теория моя глубоко продумана, и ее нельзя просто отбросить! Надлежит отыскать людей, способных изготовлять истинные прекрасные вещи, сохранить, приручить и заставить делать для нас эти прекрасные вещи. Такие, как мои новые блестящие ножи, — их легко носить, и они легко убивают.

А может быть, и кое-что получше.

© Перевод на русский язык, Вязников П.А., 1994

Макс подтянул последнюю растяжку и отошел полюбоваться своей работой. Дюзы зачехлены, ракета надежно защищена от дождя и ветра. Все десять дней, что он проведет на рыбалке, корабль будет без присмотра, и с ним ничего не должно случиться. Макс втащил свое снаряжение по пологому склону и встал лицом к ветру. Закрыв глаза, немного постоял так — очень хотелось осмотреться, но он оттягивал удовольствие. Еще секунду... Макс открыл глаза. Да — все, как он ожидал.