Джером Биксби - Врата времени

— В моем купе достаточно места и для вас. — Он помог ей подняться и, протискиваясь сквозь забитые людьми коридоры, повел в купе, где девушка тотчас же прилегла на диван и моментально заснула. Проснулась она только поздно вечером, и Ту Хокс предложил ей поужинать вместе с ним, никуда не выходя. Гилберт ушел в вагон-ресторан, прицепленный специально для обслуживания старших офицеров, Куазинд стоял у дверей в проходе, и они были в купе одни. Ту Хокс подождал, пока Илмика всухомятку доест холодный ужин, потом спросил, не согласится ли она работать на него, ему все равно нужна секретарша. Краска так густо залила лицо Илмики, что Ту Хокс решил было, что вновь вызвал ее благородное негодование, на сей раз предложением заурядной работы. И только услышав в ответ какой-то сбивчивый лепет, понял, что увидела она в его предложении.

Он криво усмехнулся:

— Нет, я не спрашиваю, хотите ли вы стать моей любовницей. И не имею в виду ничего, кроме самых обычных секретарских обязанностей.

— Почему бы мне и не стать вашей... вашей наложницей? Я перед вами в большом долгу...

— Не в таком уж и большом. К тому же я никогда не потребую такой платы. Я хочу женщину, которая бы любила или по крайней мере желала меня.

Краска еще пылала на ее лице, но глаза не отрываясь глядели прямо в лицо Ту Хокса.

— Если бы я не желала вас, разве приняла бы вашу заботу и пищу?

Он медленно встал и склонился над ней. Девушка подняла лицо навстречу и закрыла глаза. Ее руки охватили его затылок, и, прижавшись к нему всем телом, она потянула его голову вниз, к полуоткрытым губам, лихорадочно искавшим его губы...

Резким движением Ту Хокс оттолкнул ее:

— Немного перестаралась! Ведь тебе же не хочется целовать меня.

— Извини... — Она отвернулась и расплакалась, все не открывая глаз. — Я теперь никому не нужна, да?.. Я тебе противна, потому что эти звери в Итскапинтике обесчестили меня?

Ту Хокс взял ее за плечи и повернул к себе:

— Никак не пойму тебя, Илмика. Я же люблю тебя и хотел бы, чтобы и ты меня любила. Но скорее соглашусь быть повешенным, чем возьму женщину, для которой я всего лишь последнее прибежище за неимением лучшего, которая считает меня недостойным себя. — Он встал и подошел к двери. — Мое предложение остается в силе. Подумай, до Толкингэма время есть. А сейчас мне лучше уйти.

Он плотно прикрыл за собой дверь купе и остаток ночи провел в коридоре, сперва стоя, затем усевшись на пол и пытаясь заснуть. Сон был беспокойным и недолгим — ранним утром поезд уже стоял на вокзале Толкингэма. Ту Хокс поднялся и, протиснувшись к двери купе, приоткрыл ее. В купе был только Гилберт.

— А где девушка? — спросил Ту Хокс.

— Не знаю. Я думал, хотела попрощаться с вами.

Расталкивая снующих в проходе людей, Ту Хокс заторопился к выходу, спрыгнул на перрон и осмотрелся. Илмики нигде не было видно. Он собрался было послать Куазинда на поиски, но его придержал за рукав словно из-под земли выросший запыхавшийся офицер и выпалил приказ: Ту Хоксу надлежит немедленно явиться к генералу Греттирсону. «Непонятно, — подумал Ту Хокс, — зачем это я мог понадобиться пехотному генералу?» Однако приказ оставался приказом, и он отправился в военный лагерь под Толкингэмом. Греттирсон, ожидавший его в приспособленном под штаб бараке, Ратко и предельно ясно обрисовал ситуацию: военно-воздушных сил Блодландии больше не существует: горючего едва-едва хватает для бронемашин и армейского транспорта. Ту Хокс назначается командиром бронедивизиона, должен оставаться на этом посту, пока не будет израсходовано последнее горючее, а затем ему и его людям предписывается соединиться с ближайшей пехотной частью.

Ту Хокс покинул барак генерала в полной уверенности, что война проиграна. Еще месяц, ну, может быть два, и Блодландия будет поставлена на колени.

Однако пока упорное сопротивление продолжалось. Следующие четыре недели бои шли за каждый укрепленный пункт — всегда с одним и тем же результатом блодландские войска откатывались все дальше и дальше к северу. Правда, до Ту Хокса стали доходить интересные новости о развитии событий в самой Перкунии: несмотря на крупные победы и стремительное наступление по всем фронтам, в Комае дела шли куда как не гладко. Оба взрослых сына правителя погибли в железнодорожной катастрофе, и блодландская контрразведка имела серьезные подозрения, что это был не просто несчастный случай. Когда правителю доложили о гибели сыновей, с ним случился удар, за которым последовал полный паралич, и он, окруженный врачами, недвижимо лежал теперь в своем пышном дворце, полностью отрезанный от жизни. Племянник правителя, поспешивший в Комай, чтобы занять опустевший трон, подвергся в дороге нападению и был убит. Подозрения блодландских контрразведчиков превратились в уверенность: след выводил их на Раске.

Амбиции немца были известны всем. Он намеревался жениться на дочери правителя и, если Великий совет признает ее королевой, стать принцем-консортом. Великий совет заседал день за днем и никак не мог решить, короновать дочь правителя или передать верховную власть дворянину из старейших родов.

А для армий продолжалась их ежедневная кровавая работа. Эрик Ленитха, новый соф Блодландии, неожиданно показал себя блестящим тактиком. Трижды ему удавалось наголову разбить превосходящие силы противника и трижды он уступал поле сражения — поредевшая армия была не в силах удерживать отбитую территорию. Вражеская авиация, которой теперь не угрожали самолеты Ту Хокса, ежедневными налетами опустошала север страны.

И вот наступил день, когда иссякли последние запасы горючего. Блодландская армия, делая изнурительные пешие переходы, спешила достичь гор, чтобы попытаться собрать там силы для последнего отчаянного сопротивления. Перкунианские самолеты и бронированные дивизии выбивали отступавших целыми колоннами.

Ту Хокс и Куазинд, теперь простые пехотинцы, пробились с отходившими частями к городу Улфстал. Здесь Роджера ждало письмо от Хэмфри Гилберта. Пробежав глазами листок, Ту Хокс повернулся к Куазинду:

— Илмика служит сестрой милосердия в здешнем полевом лазарете, а до этого работала на оружейном заводе. Мужественная девушка. Я всегда чувствовал, что влюбился не просто в смазливое личико.

Особым тактом Куазинд не отличался:

— Ну и что тебе толку от ее мужества? Разве она тебя любит?

— Не знаю, но все еще надеюсь. Может, она стала работать, чтобы доказать мне свою независимость. А может, хочет прийти ко мне как равная. И доказать, что ей не нужно цепляться за меня, чтобы уцелеть.

— Женщина не может быть равной мужчине, — отрезал Куазинд. — Тебе следовало бы взять эту твою Илмику и научить любить себя, вот и все. А от болтовни о всяком там равенстве один только вред. Женщина должна зависеть от мужчины.