Клим Жуков - Солдат императора

– Я понял. Юноша, кстати, как вас величать? – Нет, я определенно начинал сам себе нравиться в роли убеленного сединами ветерана.

– Жан ван Артевельде, сын Якоба из Антверпена.

– Вот что я вам скажу, господин Артевельде сын Якоба. Мне совсем не нравиться то, что происходит в моей любимой армии. Но что поделать, такая нынче сложилась ситуация. Я вас умоляю, не ввязывайтесь больше в подобные приключения. Да-да, приключения, не спорьте. Лучше дать делу служебный ход, обратиться к профосу, тем более, что свидетелей у вас предостаточно. Да. По крайней мере пока. Осмотритесь, обвыкнитесь, наберите, что называется вес. Там видно будет. А пока… держитесь тише, ради Бога. Я по приставке к фамилии полагаю, что вы – дворянин? Так. Не обижайтесь, но ваш дворянский гонор лучше до поры засунуть… в кошелёк. Честное слово.

Рассудительная речь подействовала. Жан залился маком, потупил очи, которые перестали сверкать и метать яростные молнии. Он отстранился, взглянул на меня, как мне показалось, виновато и промолвил:

– Герр Гульди, позвольте вас от всего сердца поблагодарить. Я… кажется не соразмерил силы. Вы все верно сказали. И вы нас спасли. И тех бедных девушек. Позвольте пожать вашу руку. – Рукопожатие у него оказалось хорошим. Крепким.

– Я вам не «герр». Я вам товарищ. Бросайте ваши великосветские замашки. Под одними знаменами служим, значит, господ среди нас нету. Одни товарищи. С этими словами я вскочил в седло и тронул конские бока шенкелями.

– Все равно. Спасибо вам. Я ваш должник, это также верно, как то, что Артевельде всегда отдают долги! В любое время можете рассчитывать на мою шпагу и моё гостеприимство.

– Так ведь война, камрад Жан. Сочтемся. До свидания! – И я пустил коня рысью, думая про себя, что такая шпага мне даром не нужна. Как показало будущее, зазнавался я преждевременно и очень напрасно.

Что было дальше? Дальше были утомительные марши по стране. Было много крови и мало денег. До конца года мы упорно давили крестьянские бунты, не совершали подвигов, теряли друзей и набирали по мере сил пополнение.

Я состряпал два весьма приличных отчета и отправил их куда следует. Ха, один из них получился весьма неплохим, так что я им даже гордился.

Еще, я отрастил усы, а потом сбрил, потому что в них постоянно застревали крошки. Пристрастился к карточной игре, а потом бросил, так как был не настолько богат для подобных развлечений.

Сделался ротмистром, подумать только, то есть сравнялся в звании с самим Куртом Вассером. Но это не на долго, ибо тот через месяц после моего избрания, стал гауптманом, то есть лицом, которого назначал оберст и утверждал сам император.

Я продал старые доспехи и купил новые, точнее, мне их сделал на заказ молодой нюрнбергский мастер Михаель Витц. Клеймо в виде скромной буквы W еще не получило всеобщего признания, посему, его работа была вполне по средствам скромному имперскому офицеру. Но восемьдесят полновесных гульденов, это я вам скажу… зато мое нежное, горячо оберегаемое тело оказалось под защитой весьма и весьма надежной скорлупки.

Мы изредка пересекались с Адамом Райсснером и вели разговоры. Задушевные. Заумные. Пьяные. Душераздирающие. Весёлые. Я привязался к нему. Без него мне было скучно.

Еще реже удавалось увидеться с самим. То есть с Фрундсбергом. Он окончательно выздоровел, и теперь летал от полка к полку, подобно метеору на вечернем небосклоне. Он писал приказы. Орал на подчинённых. Бил морды интендантам. Казнил. Миловал. Казнил. Доставал деньги. Досаждал императору письмами и личными посещениями. Требовал. Угрожал. Лебезил и обивал пороги. Словом – командовал армией.

Бемельбрг – мой непосредственный начальник – напротив, всегда был рядом. Старый служака относился ко мне теперь как к равному, что не мешало, впрочем, загружать мою персону самыми различными заданиями, так что иногда было не продохнуть.

Еще я здорово поссорился с гауптамон Вассером. Чуть не дошло до дуэли. Можно я не буду раскрывать подробности? Потом мы замирились. А потом он спас мою никчемную жизнь Te Deum laudamus [56] Te Deum laudamus – лат. Тебя Бога славим. , да славиться имя Твое, и да будет воля Твоя, чего только Ты не готовишь на нашем пути!

Ха-ха-ха, я бы даже сказал, как подобает разнузданному наёмнику «бу-го-га», я рассчитался с этим должком вполне, ибо потом я вытащил из дерьма его грязную задницу. Причем в прямом смысле.

Зимой 1524 года он упал в канаву, будучи вдрызг упитым, и там заснул. Когда я проходил мимо, мой бывший командир уже практически окоченел.

Словом, если бы не я… у-у-у!

Таким образом, кинжал, который перехватил Курт возле моей шеи, вполне сравнялся с ледяной водой в сточной канаве по убойной силе и значимости на дорогах судьбы. Как говаривал старый Йос: «не умеешь пить – пей воду». И это правильно. Как известно, несвоевременный стакан может свалить так же верно, как пушечное ядро.

Несколько ранее в декабре 1523 г. все мы были ошарашены и прямо таки потрясены вестью о смерти Просперо Колонна, чья фигура казалось вечной как сама армия. Старик просто лёг и умер, устав от бесконечных походов и баталий, предоставив молодежи разбираться с его наследством и расхлебывать липкую кашу итальянской войны.

Потом был новый марш на Италию. На этот раз в силе малой. Там нас принял Шарль де Ланнуа и 30 апреля на реке Сезии мы вновь разбили французское войско адмирала де Бонниве.

Кажется его звали Ришар? [57] На самом деле адмирала Франции звали Гийом Жоффруа. Кроме него в битве на реке Сезии участвовал граф де Сен-Поль. Вот интересно, отчего военно-морской министр и главком ВМФ Франции решил, что он может с таким же успехом командовать сухопутной армией? Или я чего-то не понимаю? В общем, результат лично для меня не удивительный.

Колесо истории вертелось в те дни с такой скоростью, что людей непривычных вполне могло стошнить.

Еще один Шарль, на этот раз прославленный французский ренегат, герцог Шарль III де Бурбон, со всех сторон обиженный своим сюзереном и оттого сбежавший под более лояльное покровительство своего германского тезки, предпринял смелую атаку на Прованс и осадил Марсель. Помните, как мы с Адамом и Фрундсбергом напивались и возили по карте вилочками? Мои выкладки полностью оправдались – осада Марселя состоялась.

Неудачно, к сожалению.

Франциск ответил и ответил яростно. В Авиньон прибыла невиданная армия. Я говорю «невиданная» и это в самом деле так. Со времен римских Кесарей Европа не лицезрела подобной мощи. В силе тяжкой двигалась пятидесятитысячная армада. Казалось, что горы содрогнулись от мерного марша бесконечных легионов.

Кто-то хвастался, что если французские пушкари захотят, то обрушат залпами своих орудий гору Монблан.