Роман Злотников - Возвращение [litres]

– Разумно, – кивнул нарком и, встав, несколько раз прошелся по кабинету. – Но мне вот что непонятно. В кораблестроении вы активно ратуете за покупку лицензий и всемерную опору на, так сказать, мировой опыт. А в танкостроении я вижу совсем другое. Почему?

– Ну-у-у… – этот вопрос поставил Алекса в тупик. Нет, с дедком из Военно-морского музея он что-то подобное тёр, а вот с «уважаемым Семёном Лукичом» они этот вопрос предметно не обсуждали. Так, всякие оговорки и упоминания были, но не более. Парень задумался. – Знаете, эти вопросы мы как-то в таком разрезе не обсуждали, но-о-о… я сейчас попробую скомпилировать… – тут брови Фрунзе, услышавшего незнакомое слово, изогнулись домиком, но Алекс этого не заметил, продолжив, – то что я слышал по этому поводу, но не просто, а так сказать, через призму того, чему меня учили как инженера-химика, – парень сделал короткую паузу, собираясь с мыслями, и начал: – Дело в том, что кораблестроение нам без иностранной помощи не поднять от слова совсем. Да и с нею… ну, в том объеме, в котором Советский Союз её получил в уже состоявшемся для меня варианте истории, тоже получилось не очень-то. Посудите сами – у нас умудрились принять на вооружение три варианта сто тридцати миллиметровых орудий с разными видами нарезов – мелким, нарезами АНИМИ, нарезами, разработанными НИИ-13. Три! Одного калибра и близкие по своим тактико-техническим показателям. И для каждого требовались свои снаряды, свои таблицы стрельбы и так далее…

– Не может быть?! – поразился Фрунзе.

– Увы, – Алекс развел руками. – Вот такой у нас с флотом творился бардак… Более-менее нормальные корабли мы научились строить только после войны. Но именно более-менее. Лидерами мы в кораблестроении так никогда и не стали. Как минимум в надводном. А вот с предлагаемым объемом «вливания», во-первых, куда большим, чем было, и, во-вторых, из несколько других источников, есть хороший шанс и успеть к войне получить именно те корабли, которые для нее и требуются, и вообще дать нашему кораблестроению хорошего пинка, чтобы оно и после войны не сильно отстало от лидеров. А флот после войны будет очень важным инструментом в игре за глобальное доминирование, – тут Михаил Васильевич сделал брови домиком во второй раз.

– Что же касается бронетехники, то, помнится, Семён Лукич… ну, то есть тот человек, который меня консультировал, упоминал, что покупать-то пока особенно и нечего. Нет, в тот раз купили действительно лучшее из имеющегося на тот момент. Но всё это к началу войны устарело от слова совсем. Так что главным, на что пригодилась построенная на основе закупленных лицензий и образцов техника, было – наработка заводами и конструкторскими бюро опыта адаптации иностранной конструкции под возможности советской промышленности и внедрения в производство новых образцов, а также получение опыта эксплуатации бронетехники в войсках и обучение личного состава. Но с предлагаемой линейкой всё это можно сделать ничуть не хуже и куда дешевле! И без затрат дефицитной валюты. Ну и зачем тратиться?

Фрунзе задумчиво кивнул.

– Ну да, не поспоришь. А что насчет средних и тяжелых танков?

– Тут предложение одно – не торопиться. В моей истории где-то через год в СССР прибыл немецкий инженер Эдвард Гротте, которому было поручено подготовить проект среднего танка. Разработанный им образец, конечно, будет совершенно не тем, что можно запускать в производство, но если ему подкинуть в группу ещё пару-тройку наших толковых ребят, их фамилии, кстати, есть в материалах… то вот уже они, по прикидкам тех, кто готовил эти материалы, смогут году к тридцать шестому выдать первый приемлемый образец. С торсионной подвеской и неплохим набором вооружения. Вот где-то такой, – Алекс выудил из стопки бумаг рисунок, на котором было изображено нечто, похожее на смесь того самого танка Гротте и-и-и… «Т-44». – И вот его уже можно запускать в малую серию. А после того как будут устранены все выявленные недостатки и допилен под него дизельный двигатель, то есть года с тридцать восьмого – тридцать девятого, то и в большую.

– Чертежи на него тоже имеются? – деловито поинтересовался Фрунзе.

– На этот – нет, только набор спецификаций… ну, как бы техзаданий на каждый этап. То есть каких характеристик желательно достигнуть опытным образцам году к тридцать четвертому, каких к тридцать шестому – и так далее. Саму конструкцию вы будете делать сами. Потому что иначе школы конструирования не наработать…

Очередная беседа с народным комиссаром по военным и морским делам затянулась на четыре с половиной часа. Впрочем, это был ещё не рекорд. С Кировым они как-то проговорили одиннадцать. Ну, когда ещё и, кроме всего прочего, обсуждали ситуацию с «Де Бирс». Благодаря принесенной Алексом информации жёсткой конфронтации с этим монополистом на этот раз не случилось, поскольку Сталину, несмотря на все вопли «революционно озабоченных» товарищей, удалось продавить заключение соглашения, но в настоящий момент переговоры по нему всё ещё были в самом разгаре. Поскольку каждая сторона хотела побольше получить и поменьше отдать. А курировать их от Политбюро Сталин, опасаясь, что ретивые переговорщики из числа «непосвященных» закусят удила и снова завалят дело, поручил именно Кирову. Тот же отнесся к делу крайне ответственно и потому буквально выпотрошил Алекса, выдавив из него всю имеющуюся у того информацию. Да и хрен с ним – лишь бы на пользу было…

Выйдя из здания наркомата, Алекс глубоко вдохнул терпкий, переполненный запахами увядающей листвы и горячего асфальта московский воздух и… зажмурился от удовольствия. Всё! Все долги отданы, обязательства исполнены, и-и-и… три месяца подошли к концу. Так что его ждет Швейцария и Эрика!

Они лежали на кровати, тесно обнявшись, будто некое волшебное существо с двумя головами и четырьмя ногами и руками. Причем это существо было очень счастливым…

Эрика появилась в его доме тринадцатого сентября и ровно за день до того, как до дома добрался сам Алекс. Вследствие чего, когда он выбрался из машины, на которой Зорге встретил его на вокзале в Люцерне, и, поднявшись по пандусу, открыл дверь собственного жилища, его ждал восхитительный сюрприз. И ведь Зорге за всю дорогу от Люцерна до дома ни слова не сказал, сволочь такая!.. Когда Алекс ввалился в дверь и принялся стягивать с плеч новенький классический английский тренчкот, который парень прикупил в Штеттине за то время, пока он, сойдя с корабля, ждал отправления поезда, его глаза оказались неожиданно накрыты двумя прохладными ладошками. Парень замер, а потом счастливо выдохнул:

– Эрика… – после чего резко развернулся и, как и был, в тренче на одно плечо, подхватил на руки свою драгоценность, после чего уже восторженно взревел во весь голос: – Эрика, ты приехала… Черт! Как давно ты здесь? Вот баран! И надо же мне было задержаться в Питере ещё на целую неделю…