Роман Злотников - Возвращение [litres]

– Макаренко? – председатель ВСНХ озадаченно покачал головой. – Я проверю… И если всё это так, то й-а-а… я этим займусь.

– Хорошо, – Сталин сделал паузу. – А ещё ты совсем перестал заниматься марксистской теорией, Серго. Забросил политучебу…

– Да какая теория?! – вскинулся Орджоникидзе. – Тут на сон дай бог четыре часа остается. Не поверишь – уже забыл, когда последний раз вино пил!

– И всё равно зря, – хозяин кабинета направил на своего собеседника указательный палец со слегка желтоватым от постоянного курения ногтем и наставительно произнес: – Потому что если бы ты не манкировал теорией и внимательно отслеживал международное положение, то уже давно бы знал, что очень скоро – там, – Сталин махнул рукой в сторону окна, – разразится очередной экономический кризис. И весьма сильный. Вследствие чего десятки, если не сотни тысяч инженеров, мастеров и квалифицированных рабочих окажутся на улице, будучи выкинуты туда капиталистами, закрывающими свои, ставшие в кризис убыточными, производства. А ведь это те самые кадры, по поводу недостатка которых ты мне вот только что плакался. Причем они не только окажутся доступными для найма, но ещё и нанять их можно будет намного дешевле, чем в любое другое время… И скажи мне, Серго, у тебя есть план, как и где их использовать? Есть перечень мест и должностей, где они оказались бы нам полезны, а вот нанести серьезного вреда не смогли бы? Есть программа, как нашей промышленности подготовиться к их массовому использованию, – ну, там, как организовать изучение иностранных языков нашими специалистами, число потребных переводчиков для самих иностранцев, количество мест на курсах русского языка для тех из них, кто захочет или кому точно станет необходимо знание языка, и откуда взять для них нужное число преподавателей?

Орджоникидзе несколько мгновений молча смотрел на своего старого друга и товарища по подполью, потом опустил глаза и тяжело вздохнул…

Когда дверь за старым приятелем по революционной молодости закрылась, Сталин подошел к столу и, сняв трубку прямого телефона, бросил в нее:

– Десять минут никого не пускать.

– Понял, Иосиф Виссарионович… – отозвался секретарь. Хозяин кабинета положил трубку на рычаг и, повернувшись, вышел в небольшую дверь, ведущую в его комнату отдыха. Здесь был установлен сейф, в котором он хранил папки с, так сказать, личными делами тех «персоналий», которые попаданец там у себя, в будущем, счел достойными своего и его внимания. Здесь были многие – советские и зарубежные государственные и партийные деятели, известные писатели, инженеры и изобретатели, конструкторы и ученые, кумиры публики из числа актеров и драматургов, знаменитые летчики, полководцы, полярники, а также шпионы, перебежчики, предатели, убийцы, уголовные авторитеты и так далее… Войдя, хозяин кабинета включил свет и, плотно прикрыв дверь, открыл сейф и достал очередную папку. Следующий посетитель пока был не слишком известен, а между тем, судя по тому, что содержалось в переданных материалах, он неплохо проявил себя и на экономическом фронте, и на службе в органах. Одно то, что он всю войну провел на посту народного комиссара государственной безопасности СССР, в глазах Сталина характеризовало этого молодого, но перспективного человека с самой лучшей стороны. Как раз такого он и искал для того, чтобы поручить ему одну очень специфическую задачу…

Ну а главная причина всей той бучи, которая сотрясала высшие советские и партийные круги, а также научную и инженерную элиту СССР, в настоящий момент торчала в кабинете народного комиссара по военным и морским делам и была занята тем, что вместе с наркомом разглядывала некий рисунок.

– Значит, пулеметная танкетка… – задумчиво произнес Фрунзе. Это была уже восьмая их встреча. Первые две прошли в присутствии Сталина, причем на второй они обсуждали флот. И именно Фрунзе придумал, каким именно образом снять большую часть возражений моряков по поводу непременной «заточености» вооружения кораблей на противодействие авиации.

– Не вижу проблемы, – усмехнулся он, поглаживая бородку, которую снова отпустил в больнице, когда лежал после на этот раз удачной операции язвы желудка. – Возьмем пару авиаполков, потренируем их против морских целей, а где-то в конце лета или осенью проведем крупные учения. Там все всё и увидят.

А на первой из тех, что прошли с глазу на глаз, народный комиссар по военным и морским делам осторожно и так… завуалированно поинтересовался, почему в качестве главного контрагента в советском руководстве пришельцем из будущего был выбран именно Сталин. Алекс тогда мысленно улыбнулся. Потому что буквально за день до этого подобный же вопрос задал ему и Киров…

– Дело в том, Михаил Васильевич, что, как вы знаете, вашей стране довольно скоро предстоит вступить в схватку со страшным врагом, который к моменту нападения на СССР успеет подмять под себя практически всю Европу. Не знаю, успели вы изучить материалы по той войне…

– В очень небольшой части, – отозвался Фрунзе.

– Ну так вот, можете пока поверить мне на слово – война будет страшная. И на первый взгляд безнадежная. Но мы ее выиграем. И именно во главе со Сталиным. Так что, когда, благодаря моей собственной ошибке, всё пошло кувырком, и я принял решение попытаться как-то исправить ситуацию, то решил не рисковать… Раз он смог один раз – сможет и второй. И так и вышло. Так что, возможно, кто-то справился бы и лучше, но я в этом не уверен. А очередной раз вымостить своими благими пожеланиями дорогу в ад мне как-то не очень хочется. – Фрунзе несколько мгновений сверлил Алекса напряженным взглядом, а потом заметно расслабился и кивнул. Похоже, он только что принял для себя некое важное решение…

– Нет, понятно, что это очень перспективное направление [63] В двадцатые и начале тридцатых годов в мире было повальное увлечение танкетками. . Но, насколько я понимаю, в наиболее развитых странах танкетки считаются дополнением к танкам, а не заменой их?

– Да, – согласно кивнул Алекс, отвлекаясь от воспоминаний. – Но дело в том, что более-менее нормальный танк, серийное производство которого стоит разворачивать, СССР в настоящий момент создать просто не может. Да он пока и не нужен. Для тех задач, которые стоят перед советскими танковым войсками в данный момент, танкетка подходит куда лучше, чем те же «Т-18».

– Вот как? – народный комиссар СССР по военным и морским делам усмехнулся. – И что же это за задачи, для которых она подходит лучше, чем, скажем, уже отработанный и производящийся советской промышленностью пушечный танк «Т-18М»? Не говоря уж о новых, только разрабатываемых образцах.