Роман Злотников - Возвращение [litres]

– Рихард уехал с моими сопровождающими. Их надо разместить. Ты же не хочешь, чтобы в твою тайну были посвящены совсем посторонние люди? Если успеет – вернется до твоего перехода. Ну а нет – я сам тебя провожу, – и он обезоруживающе улыбнулся.

– А-а-а… Да, тогда конечно. Идемте.

В кабинете Фрунзе устроился в кресле у камина, с удовольствием вытянув ноги к огню. Ну да, погодка-то была та ещё. С утра было пасмурно, а буквально за час до приезда народного комиссара СССР по военным и морским делам зарядил дождь вперемежку со снегом. Сначала мелкий, но к настоящему моменту заметно усилившийся.

– Я слушаю, – вежливо сообщил Алекс, устроившись в своем рабочем кресле.

– Дело вот в чем, Саш. Ты привез нам очень большое количество материалов. Очень важных и нужных материалов. И за это тебе огромное спасибо. Но в связи с этим у нас народилась некоторая проблема: несмотря на то что большая часть из них носит, так сказать, прикладной, инженерный характер, некоторые из них вполне себе затрагивают вопросы науки. Причем как прикладной, так и фундаментальной. Потому что, как выяснилось, некоторые технологические приемы основаны на физике процессов, о которой даже в фундаментальных лабораториях и институтах ещё имеют весьма смутное представление, – Фрунзе вздохнул. – И потому нам уже начали задавать весьма неприятные вопросы. Причем как ученые, так и товарищи по партии.

Алекс напрягся. Бли-и-ин, началось… но затем резко успокоился. А это должно его волновать? Да через пять-шесть часов он шагнет в портал и навсегда забудет и об этом времени, и о любых его проблемах. Главное сейчас – ничем не выдать, что он не собирается возвращаться…

– И что вы предлагаете в качестве решения данной проблемы? – нейтрально поинтересовался парень.

– На самом деле предложение не слишком хорошее, – вздохнул Фрунзе, – но другого мы не нашли, – он бросил на Алекса испытующий взгляд, после чего продолжил: – Мы хотели бы попросить тебя дать нам разрешение на расширение «круга посвященных» ещё на одного человека, – нарком замолчал, воткнув в парня испытующий взгляд. Алекс мысленно фыркнул: всего-то лишь… да хоть на десять! Этот этап его жизни закрыт, причем окончательно и навсегда… Так что он уже открыл рот, собираясь радостно согласиться, но затем осекся. Потому что ему пришло в голову, что его неожиданная покладистость может насторожить Фрунзе. Нет, сразу соглашаться нельзя. Никак.

– Мне бы этого очень не хотелось, – с нарочитым сомнением произнес парень, после почти двухминутной паузы, во время которой он старательно изображал напряженные размышления.

– Нам тоже, – согласно кивнул Фрунзе. – Но нам очень нужен человек, который будет прикрывать получаемую нами от тебя информацию в, так сказать, научной среде. То есть примет на себя большую часть вопросов от ученых и сможет на часть из них ответить, а остальные как-то купировать. Потому что ни у меня, ни у товарища Сталина, ни у товарища Кирова в среде ученых нет достаточно научного авторитета. Действовать же чисто командно-административными методами, как они именуются в твоих материалах, – тут Фрунзе снова улыбнулся, – нам бы в этой среде не хотелось.

– Это Сталину-то не хотелось… – усмехнулся Алекс и тут же прикусил язык. Ну да, так и есть, придурок ты этакий. Начитался всякой мути и забыл, что на дворе ещё начало тридцатого! И Сталин тут пока скорее миротворец, чем кровавый маньяк. Постоянно охолаживает то Зиновьева, то Бухарина, которые, как выяснилось, те ещё деятели. И все время требуется кого-то арестовать, а то и расстрелять. Уж как там оно было в, так сказать, эталонной истории, неясно, может, и совершенно не так, но здесь и сейчас пока дело обстоит именно таким образом [79] В «эталонной» было так же. . Да и вообще, как там дальше повернется, ещё неясно. С Троцким-то в этом варианте истории всё разрулилось куда как легче, чем в тех, о которых он читал. И потому в партии нет столь сильного внутреннего противостояния, и ставшего следствием его ожесточения. Да и безоговорочная поддержка Сталина выжившим здесь Фрунзе точно переводит их «группу» в супертяжеловесы. Ну нет среди военных Советской России фигуры масштаба, сравнимого с полководцем, разгромившем и Колчака, и Врангеля…

Фрунзе на его пассаж ничего не ответил, продолжая молча ждать ответа. Парень выдержал ещё полминуты, после чего спросил:

– И кого вы предлагаете?

– Товарища Вавилова.

– Кхм… – Алекс аж поперхнулся. Если в тех материалах, которые он собрал на наиболее значимые фигуры современности, Киров и Фрунзе числились однозначными сторонниками Сталина (даже сын и дочь Фрунзе, после его смерти, входили в близкий круг, хотя в первую очередь это была заслуга Ворошилова, который усыновил их после смерти их бабушки), то вот Вавилов в них однозначно идентифицировался как представитель другого лагеря. Жертва сталинских репрессий. И тут такой пассаж…

– Вавилова?

– Да, – кивнул народный комиссар СССР по военным и морским делам. – Хотя я понимаю твою реакцию. Мы изучили привезенные тобой материалы. Но, можешь мне поверить, там очень многое неправда. Николая Ивановича в руководстве страны любят и ценят. Как, кстати, судя по тем же материалам, было и в-в-в… другом варианте истории, – эти слова Фрунзе произнес с некоторой заминкой. – Я имею в виду, в эти же годы [80] Всё так. В 1930 году Вавилов избран в Ленинградский городской Совет депутатов трудящихся, в том же году возглавил Генетическую лабораторию, ставшую в 1934 году Институтом генетики. В 1931 году возглавил Географическое общество. В 1932 году был избран вице-президентом VI Международного конгресса по генетике в Канаде, после чего более полугода путешествовал по Канаде и странам Центральной и Южной Америки, объехав 17 стран. Проблемы начались только в 1934-м. . Что же касается того, что произошло позже… – Фрунзе сделал короткую паузу, после чего продолжил, – то тут во многом наша вина. Товарищ Вавилов – в первую очередь академический ученый, а мы требовали от него прикладных результатов. Так что нам нужно было просто более чётко ставить ему задачи и более строго разграничивать финансирование… А пока он – лучшая кандидатура! – убежденно произнёс Михаил Васильевич и пояснил: – Понимаешь, Николай Иванович – наша самая большая научная величина, причем признанная во всём мире. Ну, если выбирать из тех, кто, скорее всего, будет сохранять дееспособность ещё более-менее долгое время… Нет, у нас были и другие кандидаты. Но, рассмотрев их все, мы остановились именно на Вавилове, – Фрунзе замолчал.

– А то, что он не старый товарищ с дореволюционным стажем и опытом подпольной работы и вообще не член партии, вас не останавливает? – подбавив в голос толику сарказма, поинтересовался парень.