Роман Злотников - Возвращение [litres]

– А-а… м-гм… почему Ваня? – сглотнув образовавшийся в горле от умиления комок, поинтересовался парень.

– Ну-у-у… я посчитала, что это хорошее имя для русского мальчишки, – усмехнулась Эрика, оборачиваясь к нему. – А ты против?

– Что ты – нет! – испуганно вскинулся Алекс. – Наоборот…

В этот вечер их больше никто не беспокоил. Впрочем, вечера того было… Эрика перемерила всё, что он ей привез, хотя по поводу некоторых вещей сильно удивлялась:

– У вас что, такое носят? Ужас! Я же почти голая… – но парень видел, что ей нравится.

Ванька уснул где-то через полчаса. Прямо сидя на полу и не отпуская маминой ноги. Утомился, маленький… Ну так и времени-то было уже сколько! По прикидкам Алекса, переход открылся где-то около одиннадцати, а в этом времени он к тому моменту находился уже тоже не меньше часа… Сын оказался этаким серьёзным маленьким мужичком, спокойным, суровым и знающим себе цену. Мол, кто ты дядя, не знаю, но чтобы завоевать моё уважение – тебе надо будет серьезно постараться… Эрика уложила его на кровать сбоку, у стенки, потом повернулась к парню и бросила на него жаркий взгляд. Такой, что у него стало дыбом всё – от волос (причем и на теле тоже) и до-о-о… ну вы поняли. А она молча медленно подняла руки вверх и тихо шепнула:

– Раздень меня. Нежно…

Утром их разбудил Ванька, после вчерашнего позднего «отбоя» проснувшийся ажно часов в девять и тут же потребовавший жрать. Эрика, уставшая, но счастливая, подхватила сына и вставила ему в рот свою грудь, улыбнувшись Алексу припухлыми, исцелованными губами. А парень лежал рядом и млел от того, что рядом с ним лежит его жена и кормит его сына. Какое это, оказывается, немыслимое наслаждение…

Сразу после завтрака Алекса утащил «на часок» Фрунзе, извинившись перед Эрикой и клятвенно заверив, что в обед он уедет и больше не будет отвлекать её супруга от общения с соскучившейся по нему семьей. Народный комиссар СССР по военным и морским делам тоже был невыспавшимся, но, естественно, по другой причине – он почти всю ночь рылся в привезённых материалах. Однако, несмотря на это, выглядел Михаил Васильевич не менее счастливым, чем сам Алекс.

– Вы даже не представляете, какой вы молодец, Александр, – возбужденно заявил Фрунзе, когда они устроились в библиотеке. – Я успел бегло посмотреть часть из привезенного вами, и теперь мы точно сможем избежать очень серьезных ошибок. А по закупке прототипа судовой турбины я сразу же по приезде поставлю задачу ОГПУ…

Ну да – как выяснилось, одной из важнейших причин столь значительного провала кораблестроительной программы в довоенном СССР оказалась ошибка с выбором образца паровой турбины.

Проектирование судовых турбинных установок СССР заказал ажно четырем американским фирмам. И все они с заданием справились. Так что представителям Советского Союза пришлось выбирать – какой из образцов принять для тиражирования. Так вот, по итогам конкурса был выбран проект, который, судя по техданным, являлся наиболее совершенным из представленных. Он имел наименьший вес, наибольшую экономичность и наивысшие удельные показатели. На бумаге. На деле же оказалось, что большая часть этих показателей так и не была достигнута, а сама конструкция оказалась сильно переусложнённой и жутко ломучей. Советская промышленность осваивала её производство ажно восемь лет, но надежность даже последних модернизированных образцов всё равно можно было назвать лишь приемлемой. А с начальными вообще был полный трэш и угар. В то время как два других образца из числа также принимавших участие в конкурсе, показали себя намного лучше. И американцы впоследствии вовсю клепали их для своего флота и не могли на них нахвалиться. Вот так американский флот получил отличные турбины за советские деньги, в то время как советский за свои же деньги заимел большую головную боль… Но Надежде Гавриловне удалось раскопать, что дело было не только в некой случайной ошибке. Выяснилось, что в процессе выбора победителя конкурса имела место быть и обыкновенная коррупция. Как стало известно уже гораздо позже, ажно в шестидесятых, один из прикомандированных к советской делегации сопровождающих из состава АМТОРГа оказался кровно заинтересован в том, чтобы в конкурсе победил проект одной определенной фирмы. И приложил к этому все усилия. Причем в этом желании его горячо поддержал ещё и бывший директор АМТОРГа Саул Яковлевич Борн, который, несмотря на то что к моменту заключения этого контракта уже почти год пребывал на должности торгпреда СССР в Великобритании, как раз к моменту подведения итогов примчался в США и деятельно поспособствовал заключению нужного контракта. Был ли в этом его личный финансовый интерес – точно установить не удалось, но подобное энергичное участие на мысли навевало…

– Теперь мы всех этих деятелей прижмем к ногтю. Всех на чистую воду выведем, – и Фрунзе энергично рубанул ладонью по воздуху.

– Это хорошо, – согласно кивнул Алекс и озабоченно добавил: – Но тут главное не увлекаться. Иначе будет только хуже.

Народный комиссар СССР по военным и морским делам нахмурился.

– В смысле?

– Понимаете, если увлечься и начать грести всех под одну гребенку, то можно не только зацепить невиновных, что уже можно расценивать как подрыв авторитета советской власти, что, скажу вам честно, очень ей аукнулось в шестидесятых и далее, но и реально затормозить реализацию очень многих проектов, которые могут оказаться жизненно важны для страны.

– Не волнуйтесь – невинные не пострадают, – усмехнулся Михаил Васильевич. – Органы разберутся.

– Так ведь не разобрались же, – вздохнул Алекс.

Фрунзе насторожился.

– В смысле?

– Дело в том, что одной из главных причин срыва кораблестроительной программы стало явление, которое ещё в моей изначальной реальности именовалось «сталинскими репрессиями». И не только кораблестроительной, к сожалению…

– А подробнее? – напряженно бросил Фрунзе.

И Алекс рассказал. Как разработчиков одного из главных символов победы – знаменитых «катюш», инженеров Лангемака и Клейменова, расстреляли в начале тридцать восьмого, вследствие чего к началу войны РККА имели только одну батарею этого оружия. Как были арестованы и расстреляны Михаил Зибель, непосредственно руководивший разработкой первого советского танка с противоснарядным бронированием (ну, если не считать опытного танка, созданного немецким конструктором Эдвардом Гротте, работавшим в СССР по контракту), один из создателей «Сталинского молота» – двести трёх миллиметровой гаубицы особой мощности «Б-4» Магдасиев, разработчик систем связи и радиотехники доктор технических наук Валериан Баженов, инженер-кораблестроитель Сергей Турков, первый директор ГАЗа, в тридцать четвертом году награжденный «за выдающееся руководство и инициативу в работе по организации и освоению поточно-массового производства» орденом Ленина, Сергей Дьяконов, выдающийся конструктор-оружейник, Яков Таубин. А сколько конструкторов, учёных, военных, оказались выбиты из жизни и профессиональной деятельности на годы! Авиаконструкторы Туполев [112] От момента ареста до попадания в «шарагу» ЦКБ-29 Туполев отсидел год. Создатель основного бомбардировщика Великой Отечественной – «Пе-2», Пеляков, более полугода. и Бартини (кстати, итальянский коммунист и барон, специально переехавший в «первую в мире страну социализма», чтобы строить новое общество), создатель советской космической отрасли Сергей Королёв, «отец» советской радиолокации Павел Ощепков, будущий маршал Константин Рокоссовский…