Александр Башибузук - Эмигрант. Его высокоблагородие [litres]

– Ты, Антон Васильевич, прям бомбист какой… – не удержался Синицын.

– А вот прикажет Георгий Владимирович взорвать к чертям собачьим красного резидента, – с достоинством отпарировал Игнашевич, – так пожалуйте, уже все готово. Что там еще у нас есть? Ага… Четыре штуки немецких МП-18 [31] MP-18 ( нем . Maschinenpistole 18) – немецкий пистолет-пулемёт конца Первой мировой войны. Родоначальник многих пистолетов-пулемётов. , тоже новенькие. И не спрашивайте, как я их достал. Та еще история. Патроны к ним я не считал, где-то ящиков десять – пятнадцать лежат.

– МП-18? – переспросил машинально я, не сразу сообразив, что это за оружие.

– Так германские, с автоматическим огнем, – снисходительно пояснил Игнашевич. – Maschinenpistole, то есть, если перевести дословно – пулемет-пистолет. Очень неплохая штука, если работать на короткой дистанции. Эдакий маленький пулемет, но под люгеровский патрон. Стрелять на приличную дистанцию из него бесполезно, а до сотни метров одно загляденье. Их мало у немцев было, так что, может быть, вы просто не сталкивались на фронте.

– Сталкивался, – в целях соблюдения авторитета отца-командира пришлось опять осадить эсера. – Какие магазины у этих ваших трещоток? Уже коробчатые, на тридцать два патрона или «улитки» от «артиллерийского» Люгера?

– Улитки, – ответил Игнашевич, с уважением глядя на меня. – Ага, «троммельмагазины», они самые. Коробчатых я еще и в глаза не видел.

– Понятно. Продолжайте. Как там у вас с винтовками?

– Винтовок мало, – всерьез огорчился парень. – Всего одна, «манлихер» с пятикратной оптической трубкой Фукса. Да и эту я нашел по заказу Аглаи Викторовны. Вот как-то я не подумал. А что, надо? Могу достать сколько угодно. Но не точно таких «манлихеров», их здесь и в помине нет. Простых хватает, и карабинов, и винтовок.

– Подумаю. – М-да, классический случай оружейного маньячества. Куда, на хрен, столько стреляющего железа? Вообще, я считаю, что если в деле дошло до пальбы, значит, оно провалилось. Но в данном случае уже ничего не поделаешь. Пусть его.

– Зато с пистолетами и револьверами полный порядок! – гордо продолжил Игнашевич. – Все, что сейчас в мире используют, все у меня есть! Даже два Штейра P16 [32] Steyr Hahn M1912 M.12 – самозарядный пистолет производства Австро-Венгрии. Модификация M12/P16 обр.1916 г. имеет возможность ведения огня очередями, магазином на 16 патронов и отъемную деревянную кобуру-прикладом. с автоогнем и пара «артиллерийских» «люгеров» [33] «Артиллерийская модель» – вариант 9-мм пистолета Люгера, так называемый пистолет-карабин, получивший название Lange Р08 (LP 08), был принят 3 июня 1913 года на вооружение частей Пруссии, Саксонии и Вюртемберга. с барабанными магазинами. Хотите Штайр? Или Люгер?

– Я поклонник систем Браунинга, – не подумав, ляпнул я – и сразу же понял свою ошибку. Но было уже поздно. Закрыть рот Игнашевичу не удалось до самого пансиона. К счастью, мы туда быстро приехали.

Едва переступил порог своей комнаты, как сразу навалилась дикая усталость. Нет, не физическая, а моральная. Но ничего удивительного в этом нет, чай, не туристом шляюсь по Стамбулу, а считай – разведчиком-нелегалом подрабатываю. Как в буквальном смысле, так и в переносном. Одно неверное слово и хана, провал со всеми веселенькими последствиями. Только вот разведчиков перед внедрением не один год готовят, учат всякому полезному, а мне приходится выползать только на своем опыте и интуиции.

– Штирлиц, мля… – буркнул я без особой злости своему отражению в зеркале и поплелся переодеваться в домашнюю одежду. Больше всего хотелось принять сотку другую чего-нибудь горячительного и завалиться в кровать с книжкой. Про попаданцев. Подсказки поискать. Как дальше быть; письма Сталину писать, либо забить на это дело.

После ужина пришла хозяйка пансиона выполнять свое обещание: гадать на кофе. А почему бы и нет?

– Не трогай, я сама сделаю, – гречанка ловко покачала потемневшей от времени фарфоровой чашечкой и пристроила ее кверху донышком на блюдце. – Вот так надо. Не боишься? Всю правду про тебя увижу.

– Слегка опасаюсь, тетя Афина, – после слопанного подноса пирогов с начинкой из сыра с зеленью я пребывал в весьма расслабленном состоянии и не придал никакого значения словам хозяйки. Пусть гадает, правда обо мне из прошлой жизни уже неактуальна, а о нынешней я и сам бы рад узнать. – Кстати, а где Ясмина?

– Понравилась тебе она? – гречанка внимательно на меня посмотрела.

В мягком полумраке комнаты, освещенной только керосиновой лампой, хозяйка вдруг показалась мне настоящей цыганской гадалкой. Впечатление подчеркивало ее суровое лицо с рубленым профилем, старинные серьги в чуть оттянутых мочках ушей и особым образом повязанный платок на голове. Хотя, скорее всего, все это тут ни при чем, а вот кувшинчик с медовухой, просто ошеломляющей крепости, употреблённой мной за ужином, очень даже при чем.

– Хорошая девочка.

– Да, хорошая, – сказала тетя Афина. – Красивая, здоровая, сильная и умная. Ясмина уже три года как вдова. Муж был рыбак, утонул в море, но детей они не успели нажить. Видишь, она до сих пор траур носит. И будет носить всю жизнь. Так у нас положено. До того времени, как второй раз замуж выйдет. Но с женихами сейчас совсем беда. А за кого попало она не хочет. Кстати, ты ей тоже понравился.

– Что же теперь мне делать? – я интуитивно почувствовал, к чему клонит тетя Афина.

– Такой большой и не знаешь? – гречанка весело рассмеялась. – Почему я должна тебя учить? Все просто. Тебе нужна женщина, а ей мужчина. Но не торопись. Дай ей возможность сдаться достойно. Только не пробуй Ясмину купить, все равно не получится. Гордая она очень. Но ладно, хватит об этом. Не маленький, сам разберешься. Так, Георги… – она внимательно заглянула в чашечку, недоуменно покачала головой и сказала: – Странно… Никогда такого не видела. Получается, что прошлого у тебя нет. Как будто стертое оно у тебя. А будущее… – хозяйка пансиона немного помолчала и неожиданно засобиралась: – Пойду я. Не люблю таким, как ты, гадать. Очень сложно. Много у тебя дорог. А ты стоишь на перекрестке и сам еще не знаешь, куда пойдешь. Слушай свое сердце – и выберешь правильный путь…

Я подождал, пока она соберет посуду и уйдет, разделся, потушил лампу и наконец лег.

– Выберу, конечно, тетя Афина. Куда же я денусь. Вот только какой он, этот правильный путь?

Бывшая Османская империя.

Константинополь. Пера

28 января по старому стилю. 1920 год. 09:15

Пару дней я почти не выходил из дома, тщательно изучая добытую группой информацию. Руководство за это время никак не проявило себя, хотя сомневаться в том, что о моем предложении обеспечить группу средствами для работы самостоятельно уже было доложено по инстанции, было бы крайней глупостью. Ну не может быть по-другому. Впрочем, все к лучшему.