Александр Башибузук - Эмигрант. Его высокоблагородие [litres]

– Вот приглашение на один вечер на имя Корфа Георгия Арсеньевича, – Синицын выложил на стол маленький квадратик. – Тетюха уже запустил через баронессу Теодаракис необходимую легенду, так что готовьтесь к определенному интересу к вашей персоне. Ваше умение находить общий язык с красными определенно заинтересуют многих постоянных посетителей этого… этой…

– Не стесняйтесь, Алексей Юрьевич, – я взял в руки приглашение и машинально провел пальцем по золотому тиснению на мелованном картоне. – Вы хотели сказать – этой помойки? Увы, наша профессия начисто исключает чистоплюйство, так что незазорно будет покопаться даже в помойке.

– Вы правы, Георгий Владимирович, – согласно кивнул Синицын. – Но возник еще один неожиданный нюанс.

– Какой?

– Вам придется явиться туда с дамой.

– С какой стати?

– Увы, таковы условия вечеринки, на которую вы приглашены, – извиняющимся тоном сообщил штабс-капитан.

– Ну и где ее взять? Даму эту? В борделе напрокат позаимствовать?

Синицын вежливо улыбнулся и пожал плечами.

Вот тут, честно говоря, я нешуточно озадачился. Можно было бы Ясмину принарядить, девка на диво красива, но из нее простолюдинка прямо выпирает, да и общаюсь я с ней в основном жестами. А без коммуникации со спутницей в таком деле явно не обойтись. Остается только…

– А если…

– Вы об Аглае Викторовне? – штабс-капитан скептически покачал головой. – Боюсь, это не лучший вариант. Скорей всего, она откажется, так как категорически не выносит подобную публику. Опять же, вряд ли у нее найдутся подходящие наряды и драгоценности. А это очень немаловажный фактор.

– Что значит «откажется»? – рявкнул я в лучших традициях гвардейского офицера. – Живо ее сюда. А с нарядами и драгоценностями разберемся. На какое время приглашение? На девять вечера? Успеем. Чего на меня смотрите, штабс-капитан? Вперед! Стоять. Сначала забросите меня на пристань, а потом сами приезжайте туда же вместе с Суровцевой.

Через полтора часа я уже стоял на палубе «Димитрия». Шмуклерович отсутствовал, обтяпывая на берегу какие-то свои гешефты, но, к счастью, его жена оказалась на месте.

– О! Таки вы в добром здравии! – Циля Абрамовна откровенно обрадовалась мне. – Но присаживайтесь, присаживайтесь, поговорим за жизнь, пока я буду поить вас кофием.

– Я к вам по делу, Цецилия Абрамовна.

– Ну вот… – притворно вздохнула женщина. – А я только собралась пообщаться с интересным молодым мужчиной, пока муж договаривается там за какую-то мануфактуру, так сразу «по делу».

– Вы просто прелесть, Цецилия Абрамовна, – я бережно взял ее кисть в свои руки. – Я с большим удовольствием приударил бы за такой шикарной женщиной, но боюсь, ваш муж застрелит меня прямо в голову. И таки да, на его месте любой бы поступил бы точно так же.

– Вы отъявленный льстец, Георгий Владимирович, – жена судовладельца ласково мне улыбнулась. – Ну ладно, говорите уже, что вам надо?

– Самую малость. Надо пристойно одеть одну молодую женщину. Кто, как не вы, сможет это сделать? Я мог бы попробовать сам, но, увы, не знаю ни одного модного женского салона в Константинополе. Выручайте, ради бога!

– Для чего одеть? Светский раут, поход в ресторан, повседневные наряды? – Циля Абрамовна сразу засыпала меня вопросами. – Сколько вы на это выделяете денег? И самое главное, кто для вас эта девица?

В общем, все уладилось самым благоприятным образом. Я сдал Циле Абрамовне злую как тысяча диких кошек Аглаю, вручил ей двести пятьдесят франков на расходы, поручил Синицыну обеспечить дам транспортом, после чего сам отправился пройтись по Константинополю. А если точнее, мне очень хотелось посетить букинистическую лавку, под прикрытием которой обосновался один из красных резидентов, некто Фуляр Матфей Борухович. Дело в том, что, покопавшись в памяти, я случайно вспомнил о некоем, почти легендарном персонаже большевицкой разведки, как раз примерно в это время торговавшем старыми хасидскими книгами в Истамбуле. Да-да, я именно о нем. Может, и совпадение, но проверить не мешает. И чем черт не шутит, может как-нибудь и нахлобучить легенду. Ничего личного, просто обожаю схлестнуться с достойным противником.

А вообще, красных разведчиков в городе находится неприлично много. И мне совсем не помешало бы разобраться, кто из них работает от Разведупра, а кто от Иностранного отдела ВЧК [34] Региструпр – Регистрационное управление Полевого штаба РВСР. Первый центральный орган военной агентурной разведки РККА и первый центральный орган военной контрразведки. В апреле 1921 года преобразовано в Разведывательное управление Штаба РККА (Разведупр) с включением в него отдела войсковой разведки. . Или Региструпра [35] ВЧК – Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем при Совете народных комиссаров РСФСР была создана 7 (20) декабря 1917 года. Упразднена 6 февраля 1922 года с передачей полномочий ГПУ при НКВД РСФСР. ? Увы, не помню, переименовали уже эту контору или нет. Да и не особо важно это. А ведь есть еще Коминтерн [36] Коммунистический Интернационал (Коминтерн, III Интернационал) – международная организация, объединявшая коммунистические партии различных стран в 1919–1943 годах. , представляющий для меня особый интерес. Конечно же финансовый интерес. Другими я никогда не руководствуюсь. Ну… почти не руководствуюсь.

Но, к сожалению, по каким-то причинам лавка на улице Галип-Деде оказалась закрыта, и я решил прогуляться в антикварный магазинчик на улочку Алтын-Бакал. Уже к полякам. Благо она располагается недалеко.

Тихонько звякнули серебряные колокольчики на дверях из почерневшего от времени дуба…

Знаете, я очень люблю антикварные магазины. У меня даже сложился некий стандарт подобных заведений. Мягкий свет, плотно зашторенные окна, слегка потертая, словно присыпанная пылью мебель и непередаваемый запах старины. И непременно пожилой сутулый продавец с взлохмаченной седой шевелюрой, в старомодных очках и нарукавниках.

Так вот, в этом заведении все соответствовало моим пожеланиям, кроме самого продавца. Антиквар оказался коренастым моложавым мужиком лет пятидесяти пяти, с лихо закрученными усами и короткой прической ежиком. Правда, в нарукавниках и очках. Но, честно говоря, он немного не соответствовал обстановке и лучше бы смотрелся в полковничьем военном мундире. Впрочем, мои впечатления находились очень недалеко от истины. Согласно данным Пуговкина, глава польской резидентуры Кшиштоф Опольский был кадровым военным и закончил в свое время Геодезическое отделение Николаевской академии Генштаба Российской империи.

Увидев посетителя, он не спеша встал с кресла-качалки, подошел к прилавку и обратился ко мне на правильном французском языке, но слегка проглатывая окончания слов.