Александр Башибузук - Эмигрант. Его высокоблагородие [litres]

Американский клон бельгийского браунинга поместил в жилетный карман, а стилет устроил в рукаве, выпросив для подвеса шелковый шнурок у тетки Афины. Заставят сдать ствол, так хоть не совсем безоружным останусь. А в свете последних событий это немаловажно.

Повертелся перед зеркалом и решил, что выгляжу образцово-показательно. Прямо настоящий барон. Теперь осталось только спутницу дождаться. Опять приземлился в кресло и достал папиросу.

На глаза случайно попалась колода карт, которую по моей просьбе привез Синицын. Машинально взял ее в руки, пару раз вольтанул и, чертыхнувшись про себя, отложил в сторону. Плохо, очень плохо. Понимание игры никуда не делось, но мои нынешние руки придется тренировать не менее полугода. А одного глубокого знания теории может не хватить, так что придется воздержаться от серьезного «каталова», пока опять не приведу своих «кормильцев» в нужную кондицию. Тьфу ты, сапожник без сапог. Хотя со всеми повадками из прежней жизни придется рано или поздно заканчивать. Не для того мне судьба дала второй шанс, чтобы я снова пустился по старому пути. Добуду стартовый капиталец и хватит. Нет, твою же мать, ну где там…

Неожиданно скрипнула дверь, я поднял глаза и увидел на пороге незнакомую девушку. Очень симпатичную девушку.

Дева слегка помялась и, потупив глаза, нерешительно шагнула в комнату.

Нет, я, конечно, узнал свою подчиненную Суровцеву, но, черт побери, Стрелка изменилась до такой степени, что я сначала даже не поверил своим глазам.

Для начала Аглая оказалась обладательницей великолепной фигуры, правда несколько андрогинного типа, то есть без особых выпуклостей, но ее ногам и осанке позавидовала бы любая современная модель.

Длинное платье из темно-синего муарового шелка со свободной талией и черным кружевным палантином, причудливо укрепленным на плечах, необыкновенно шло ей, делая образ удивительно романтичным. Правда, волосы, волосок в волосок уложенные волнами во что-то наподобие прически «паж», ставшее очень симпатичным мертвенно-бледное лицо и кроваво-красная помада, нанесенная «бантиком» на губы, придавали этой романтичности некий зловещий, можно даже сказать, вампирский оттенок.

– Ну как, Георгий Владимирович? – со слегка истерическими нотками в голосе поинтересовалась Суровцева. Мне показалось, что еще чуть-чуть и она расплачется.

«Вот же дурища, такие достоинства прятала…» – подумал я, но рассыпаться в комплиментах не стал и скупо похвалил:

– Хорошо, Аглая Викторовна.

– Спасибо, Георгий Владимирович, – облегченно пискнула Суровцева.

– Где взяли драгоценности? – Девушке очень шел старинный по виду гарнитур из ожерелья, сережек и перстня с впечатляющими рубинами.

– Мои личные… – тихо ответила девушка. – Это все, что осталось мне от мамы…

– Сочувствую. А что у вас в сумочке? – В глаза бросилось, что ее небольшой ридикюль что-то распирает изнутри. Да и выглядел он сильно увесисто.

– Вот… – Аглая сунула руку в сумочку и вытащила из нее здоровенный «люгер».

– Вы что, с ума сошли?

– Без оружия не пойду! – категорично заявила Стрелка, свирепо сверкнув на меня глазами.

– Да ради бога. Но почему тогда не корабельное орудие? У вас же под боком Игнашевич. Подобрали бы что-нибудь компактное.

– Я привыкла к этому… – смущенно заявила Суровцева.

– М-да… – я поколебался, вытащил из жилетного карманчика и отдал ей свой маленький кольт. – Вот, держите. И смотрите, не про… не потеряйте, в общем. Пока присаживайтесь. Алексей Юрьевич, докладывайте.

– Все готово, – Синицын внушительно откашлялся. – Пуговкин со своей… как ее… джаз-бандой, уже в казино. Он вооружен и взял с собой кое-что для вас. Ну, на всякий случай. Музыкантов не досматривают. Я с Тетюхой и Игнашевичем будем снаружи неподалеку. Ежели последует «хвост» или какие другие осложнения, прикроем без вопросов.

– Хорошо, Алексей Юрьевич. Будем надеяться, что прикрытие не понадобится. Теперь такой вопрос, Аглая Викторовна. Какова вероятность того, что вы встретите в казино своих знакомых?

– Почти равна нулю, – спокойно ответила Суровцева. – Это не мой круг общения. Мое высшее начальство там может присутствовать, но такая вероятность тоже мала, к тому же оно почти никогда не удостаивает рядовых сотрудников своим вниманием. Так что вряд ли кто-нибудь меня узнает.

– Отлично. Но в любом случае вам придется сменить имя и фамилию. Скажем…

– Ниссен, – быстро сказала девушка. – Ниссен Аглая Германовна. Так звалась моя бабушка.

– Хорошо, Аглая Германовна. Идем дальше. Вы будете играть роль моей спутницы, без точного определения статуса. Но с некоторым намеком на близкие отношения…

Закончил я инструктаж ровно в половину девятого вечера. После чего мы присели на дорожку и отправились в казино…

Бывшая Османская империя.

Константинополь. Галата

28 января по старому стилю. 1920 год. 21:55

Казино располагалось в трехэтажном особняке, построенном в стиле псевдобарокко, окруженном небольшим садом и высоким забором с фигурной ковкой. Внешне ничего не намекало на то, что здесь находилось игровое заведение, никаких вывесок, а все окна были плотно закрыты ставнями. Что и неудивительно, Константинополь как-никак мусульманский город, где под строгим запретом все азартные игры. Понятно, турки сейчас здесь не хозяева, но хотя бы внешне приличия соблюдаются.

Перед воротами прохаживалась пара охранников в штатском, тут же переминались с ноги на ногу несколько солдатиков в британской форме под командованием сержанта. Несколько подальше от них мялась группа французских зуавов [38] Зуав ( фр . zouave, от Zwāwa – название племенной группировки кабилов) – изначально название элитных частей лёгкой пехоты французских колониальных войск. Внешней особенностью зуавов служили короткие куртки, шаровары и головные уборы восточного типа, например турецкие фески. в фесках и синих кушаках.

– Какие-то чины из оккупационного корпуса пожаловали… – шепнул Синицын и лихо подкатил к воротам.

Один из охранников быстро проверил по списку приглашение, после чего сопроводил меня с Аглаей к парадному входу. Синицына с машиной за забор не пустили, отправив ждать господ к другим автомобилям и экипажам, куда-то в переулок неподалеку.

На входе в особняк охраны не было вообще. Во всяком случае, я ее не заметил. Зато внутри нас встретил солидный пожилой мужик во фраке в сопровождении пары лакеев в белых куртках.

– Добрый вечер, мадам! Добрый вечер, месье! Меня зовут Франсуа Амьен! – щеголяя парижским грассированием, представился он. – Чрезвычайно рад приветствовать вас! Могу я попросить ваше…