Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича Том 4

– Это слова одного немецкого философа, которого зовут Карл Маркс, – наконец ответил Щукин. – Сейчас ему всего двадцать два года, и свои основные работы он напишет позднее.

– Как вы полагаете, Олег Михайлович, может быть пригласить его к нам, в Россию. Думаю, если вы предложите ему хорошее жалование, то он не откажется от нашего предложения? Кстати, он женат?

– Нет, ваше величество, – ответил Щукин. – Но три года назад он тайно обручился с дочерью прусского барона Иоганна фон Вестфалена.

– Ну, вот видите, этот, как вы сказали, Карл Маркс, оказывается, весьма достойный молодой человек, – сказал император.

Щукин лишь криво усмехнулся, вспомнив, что создатель «Коммунистического манифеста» внесен в проскрипционные списки майора Соколова. Впрочем, он там числится не в группе «особо опасных», и очередь для него может дойти еще не скоро. К тому же, если, действительно, Николаю Павловичу удастся переманить Карла Маркса в Россию, то тогда, возможно, и не понадобится принимать к этому человеку радикальные меры. Голова у него неплохо варит, и в другой обстановке, избавившись от русофобии, он может принести определенную пользу.

– Мы подумаем об этом, ваше величество, – кивнул он. – А пока надо поторопиться и перебросить побольше людей на Дальний Восток и в Русскую Америку. Следует использовать психологический эффект от блестящей победы Виктора Ивановича Сергеева над калифорнийскими бандитами. Многие в тех краях крепко призадумаются, и станут теперь более уважительно относиться к России и русским.

Скоро туда прибудет адмирал Нахимов, который займется созданием постоянной военно-морской базы в тех краях. Работы у него будет много, но Павел Степанович ее никогда не боялся, как в нашей, так и в вашей истории.

Дальний Восток – это наше неисчерпаемое богатство. Мы должны использовать это богатство для укрепления государства Российского. А пока мы там еще слабы, нас на Тихом океане грабят европейцы и американцы, считающие, что этот грабеж совсем не преступление, а обычный бизнес.

– А все помню, Олег Михайлович, – немного помолчав, сказал Николай. – Только вы должны понимать, что такую махину, как Россия, говоря морским языком, трудно сразу развернуть на 16 румбов. А самое главное – люди. Ведь, чтобы добыть богатство, которое ждет нас на Дальнем Востоке и в Русской Америке, нужны умные и трудолюбивые люди, не берущие взяток, не разворовывающие казенное добро. А где взять таких?

Вот то-то и оно… А за советы ваши, Олег Михайлович – большое спасибо. Буду над ними думать. Может, чего и надумаю…

Гордость русских моряков

Адини очень понравился Севастополь. Он чем-то был схож с Кронштадтом – моряки на улицах города, корабли на рейде. Но, в то же время между ними были различия. Вырастающий из свинцовых вод Балтики Кронштадт, и расположенный амфитеатром на берегах бухты Севастополь. Николя сказал ей, что осенью, когда солнце светит уже не так ярко, и когда синее море штормит, выплескивая на берег пенные волны, Севастополь не так красив, как летом. Но Адини сразу же решила для себя, что это один из прекраснейших городов на свете.

Их поселили в небольшой гостинице, где почти не было посетителей. Как сказал Николя, гостиница была ведомственная, не для всех подряд. Какому ведомству она принадлежит, Адини так и не поняла. Во всяком случае, военных в ней было мало. Но чистота и удобства, красивый вид на бухту с кораблями, и небольшое кафе при гостинице, где можно было вкусно поесть, Адини очень понравились. Она теперь стала трогательно заботиться о своем супруге, следя за тем, чтобы он был хорошо одет и вовремя накормлен. Николай лишь посмеивался, наблюдая за стараниями молодой жены, хотя нельзя сказать, что ему это было неприятно.

Они целыми днями гуляли по Севастополю. Николай рассказывал Адини о Первой обороне города, с Графской пристани они долго смотрели на Памятник Затопленным кораблям.

– Николя, именно здесь русские моряки топили свои корабли? – спросила Адини, прижимаясь к боку мужа. – Это ужасно!

– Да, милая, Николай погладил Адини по слегка разлохмаченным ветром волосам, – здесь был затоплен практически весь Черноморский флот. Да и большинство моряков не пережило гибель флота – из шестнадцати тысяч к концу обороны Севастополя в живых осталось лишь пятьсот. Остальные погибли на бастионах, умерли от ран и болезней. Во Владимирском соборе похоронены три адмирала: Корнилов, Истомин и Нахимов. Они погибли, защищая Севастополь.

– Ах, Николя, как это ужасно! – воскликнула потрясенная Адини. – Скажи, а повториться ли эта война там, у нас? Ну, в общем, в нашем времени.

– Мы приложим все силы к тому, чтобы такой войны в вашей истории не было, – сказал Николай. – И твой батюшка, который умер в нашей истории от свалившихся на него огорчений, тоже останется в живых.

– Николя, – задумчиво произнесла Адини, с любовью посмотрев на мужа, – наверное, сам Господь прислал вас к нам, чтобы спасти меня, отца и всех этих несчастных матросов, солдат и адмиралов, погибших, защищая Севастополь. Я вот думаю – как-бы я жила, если бы тебя не было? Нет, милый, давай не будем об этом говорить!

От Графской пристани они прошли к знаменитому Севастопольскому океанариуму, где Адини долго любовалась яркими рыбами, черепахами и прочими обитателями морей и океанов.

– Ой, Николя, смотри – это акула! – воскликнула Адини, указывая пальчиком на серую стремительную рыбу, мелькнувшую за стеклом аквариума. – Она правда может проглотить человека?

– Наверное может, – пожал плечами Николай, – только нам с тобой бояться нечего. Ну, если только мы с тобой вдруг возьмем, и залезем в этот аквариум. Но мы с тобой не будем этого делать?

Адини засмеялась, представив себя и Николя плывущих в аквариуме в окружении морских рыб и креветок. Она очень сожалела, что уже нельзя купаться в море. Но рядом с гостиницей был небольшой бассейн, который они с Николя уже посетили несколько раз. Поначалу Адини было ужасно стыдно быть на виду у всех в купальнике. Все-таки она не могла сразу избавиться от понятий о приличии и неприличии ее времени, когда женщине нельзя было даже выставить на всеобщее обозрение даже свою ножку. А чтобы расхаживать перед незнакомыми людьми полностью раздетой, прикрывая грудь и другие интимные места маленьким клочком ткани…

Адини чувствовала на себе взгляды мужчин, которые откровенно любовались ее стройным телом. От стыда ее бросала в краску, и она инстинктивно прижималась к мужу. В тоже время, Адини видела, как некоторые дамы с нескрываемым интересом посматривают на мускулистую фигуру Николя. И тогда она испытала ранее неведомое чувство – ревность. Она, конечно, не бросилась на «распутниц» – так Адини мысленно окрестила этих дам. Она обняла Николя, показывая, что это ЕЕ мужчина, которого она никому никогда не отдаст.