Сергей Протасов - Новые земли [litres]

Как потом выяснилось, даже просто беспокоящая стрельба по площадям из этих устаревших пушек с использованием стальных и чугунных осколочных гранат сильно мешала противнику, не позволяя накапливать силы для решительного броска. А уж если удавалось накрыть противника, он неизменно нес тяжелые потери, в то время как шрапнель в лесу и гористой местности с массой естественных укрытий была малоэффективна.

Расход боезапаса в тот день и три последующих в восемь раз превзошел все довоенные нормы. Снарядные парки стремительно пустели. Однако именно благодаря этому удалось добиться столь значительных успехов за короткое время с минимальными потерями.

Когда стемнело, ожидали японского штурма вдоль береговой дороги и через лес, но вместо этого стрельба, сопровождавшаяся сильными взрывами, разразилась в самом порту, в то время как японское ополчение, словно выдохшееся за день, просто продолжало накапливать силы. Имели место лишь несколько стычек дозоров и секретов с японскими лазутчиками, пытавшимися уточнить наши позиции, но перестрелки быстро стихали.

Тем временем у протоки весь день 20 июня, лишь с небольшим перерывом из-за обстрела с моря, свозили на берег пехоту, а из трюмов сидящего на камнях парохода-крейсера выгружали боеприпасы, амуницию и прочие виды снабжения, спеша спасти как можно больше ценного груза до того, как корпус даст серьезную течь. Оказавшись носом и кормой на отмелях, «Рион» начал постепенно переламываться пополам, по мере убывания воды с отливом, и валиться влево.

Пока корпус еще держался, но все понимали, что это не надолго, и выгрузить все просто не успеть, поэтому старались брать только то, что будет нужно в первую очередь. Постоянно качали воду из машинного отделения, но крейсер был явно обречен. Вода прибывала. Осмотр показал, что ветер и волны в большую воду затолкнули судно слишком далеко на камни. Даже полная разгрузка не могла облегчить его настолько, чтобы появился шанс сойти с отмели без своих винтов и с полузатопленными машинами.

На нем еще держали под парами часть котлов в носовой кочегарке, чтобы обеспечить работу пародинамо для освещения, радиостанции, водоотливных систем и прочих вспомогательных нужд, но это становилось все опаснее, так как по мере затопления внутренних помещений увеличивался крен, а корпус прогибался все сильнее. К ночи пришлось гасить котлы и выводить последних людей из нижних отсеков. Крен к этому времени достиг 12 градусов. К рассвету корма соскользнула со скалы, и судно окончательно легло на грунт, уйдя в воду до грот-мачты и сильно накренившись на левый борт. При этом палуба в районе первого трюма и весь полубак возвышались над водой даже в прилив.

Выход в море главных сил Российского тихоокеанского флота прошел тихо и незаметно. Корабли и транспорты по одному и небольшими группами покидали свои стоянки и уходили разными фарватерами, собравшись вместе уже далеко от берегов. К рассвету 20 июня основная часть четвертой ударной группы уже огибала северную оконечность Цусимы, двигаясь с востока на запад и держась всего в пяти милях от мыса Коросаки.

Впереди строем фронта, держа интервал в три кабельтова, шли броненосцы «Орел», под флагом командующего, и «Бородино». Следом за ними держался флагманский корабль связи «Урал», чья станция дальнего действия была пока единственной в своем роде на главных силах флота. Такая же станция, смонтированная перед самым выходом из Владивостока на флагманском «Орле», все еще не была готова к работе.

Пропустивших все сроки сдачи в эксплуатацию своей аппаратуры наладчиков от фирмы-изготовителя «Телефункен» пришлось взять с собой в боевой поход, чему они явно не обрадовались. Рассчитывая, что до начала боя их высадят в Корее, они пытались бастовать, протестуя против произвола русского наместника, но в итоге оказались на борту флагмана эскадры в самом центре серьезного сражения.

Следом за броненосцами в трех коротких колоннах держались вспомогательные крейсера «Днепр», «Терек», «Кубань» и быстроходные транспорты «Днестр», «Джина» и «Березань» с десантом, его снабжением и артиллерией на борту. Эти суда шли в крайних двух колоннах, а между ними заняли место наиболее ценные аэростатоносец «Уссури», плавмастерская «Камчатка» и груженный углем, снарядами и пехотой под завязку «Анадырь». Вокруг маневрировали в поисках противника «Камушки» и «Князья», покинувшие свои места на флангах плотной коробочки, как только чуть посветлело.

Еще до того, как над дымкой показалось солнце, с «Уссури» подняли шар, с которого сразу же обнаружили справа по борту дымы двух неизвестных кораблей, шедших большим ходом наперерез. Уже довольно прилично развиднелось, но над водой держалась плотная мгла, не позволявшая опознать противника. С кораблей эскорта главных сил из-за этой дымки их дымы наверняка еще даже не видели. Пеленг на них и примерный курс тут же передали из корзины аэростата на «Орел» и ближайший к противнику «Изумруд».

Получив приказ с флагмана не ввязываться в бой, а лишь отогнать дозорные суда, «Изумруд» заложил крутую циркуляцию и двинулся на север, набирая ход. Одновременно Рожественский приказал начать забивать японское радиотелеграфирование, не дожидаясь первых тревожных телеграмм.

Вскоре с севера послышались залпы русских скорострелок и частое ответное хлопанье малокалиберных пушек. Спустя всего две минуты все стихло. «Изумруд» быстро вернулся к эскадре, продолжавшей движение вдоль берега на максимальных для «Уссури» и «Анадыря» двенадцати узлах. С него семафором сообщили, что имели перестрелку с двумя миноносцами, ушедшими к западу. Повреждений нет. С шара подтвердили, что дымы быстро удаляются на запад.

К 06:50 броненосцы, все так же шедшие впереди, были уже в шести милях к северу от хорошо видимой с кораблей горы Сендуамакияма, на которой располагалась японская сигнальная станция, имевшая радиопередатчик. О ее точном месте знали еще с прорыва, так что искать ее было не надо. Уже обстреливавшие эту станцию месяц назад наши крейсера второго ранга повернули к берегу, для высадки своих десантных групп.

Десант с четырьмя пулеметами был уже готов. Едва крейсера легли в дрейф, шлюпки двинулись к берегу, высаживая моряков прямо на пляж под западным склоном горы и на хлипкие дощатые пристани двух рыбацких деревень восточнее и западнее ее. Попутно с повторным уничтожением сигнальной станции и ее оборудования, десант должен был доразведать примеченные еще в тот визит места возможной высадки больших сил пехоты и занять оборону на горе, чтобы иметь возможность подать сигнал кораблям Небогатова, когда те появятся, и указать им районы, подходящие для высадки своих войск.