Сергей Протасов - Новые земли [litres]

Приблизившись примерно на две с половиной мили, с «Шереметева» разглядели, что это большой двухтрубный японский миноносец в 150 тонн водоизмещения, стоящий под берегом без хода, хотя из второй трубы поднимался дым, следовательно, минимум одна кочегарка была под парами.

Командир «Шереметева» лейтенант Заботкин, приказал установить все торпеды на ход по поверхности и на максимальную дальность, после чего лодка погрузилась в позиционное положение и переключилась на электромоторы. Вскоре, из соображений скрытности, погрузились в подводное положение, сразу всплыв под перископ, и продолжали сближение, продвигаясь к цели малым ходом, так как опасались отмелей и камней. При этом командир пользовался только средним перископом, имевшим дальномер. Простой обзорный передний не использовали.

Спустя почти час удалось приблизиться на полтора кабельтова, но лодка мягко уперлась в дно. Отработав моторами с полмили назад, чтобы иметь возможность стрелять с хода залпами побортно из всех аппаратов, двинулись в атаку.

Приготовив все четыре аппарата к стрельбе с минимальным углом отклонения «ножниц», Заботкин дал средний вперед и примерно с четырех кабельтовых выпустил первый двухторпедный залп из аппаратов правого борта. А затем, довернув вправо и приведя цель в сектора стрельбы для оставшихся аппаратов левого борта, уже примерно с двух с половиной кабельтовых, дал второй залп, чуть подвсплыв, чтобы не выскочить на мель. После чего скомандовал: «Стоп машина!»

Три торпеды вышли хорошо, а четвертая, из левого кормового аппарата, судя по всему, не освободилась от бугелей и осталась на лодке, так как ножницы остались на нулевом угле отклонения и толкатель не смог столкнуть торпеду с рамы аппарата. В сторону цели тянулись три дорожки всплывавших пузырьков.

Миноносец был теперь хорошо виден в перископ. Явных повреждений японец не имел, но на нем шли какие-то ремонтные работы в машинном отделении, так как в этом районе на палубе находилось больше всего людей, а световые люки были подняты. Ни у орудий, ни у минных аппаратов никого не было видно.

Все время атаки перископ не опускали, держа его на цели. Так рулевой матрос под рубкой мог по указанию стрелки, указывавшей угол его поворота, вести лодку по «боевой локсондромии» [12] Дальность плавания с полным запасом угля в 1400 тонн определялась в 4600 миль 11-узловым ходом для «Асамы» и 3900 для «Адзумы». Но при этом уголь принимался не только в штатные угольные ямы, но и в помещения, расположенные довольно далеко от кочегарок, а также коридоры и другие, мало пригодные для этого и труднодоступные помещения. Его доставка к котлам была делом трудным и требующим большого числа участников процесса. Нормальный запас угля (только в ямах) составлял всего 600 тонн, с соответствующим снижением дальности плавания. .

Видимо, его пенистый след на поверхности воды заметили с миноносца, так как на нем, сразу после второго неполного торпедного залпа с левого борта, началась суета у орудия под мостиком, которое начали разворачивать на лодку.

Увидев это, Заботкин начал опускать перископ и машинально скомандовал:

– Срочное погружение! Право на борт!

Боцман тут же сработал рулями, и «Шереметев», еще даже не успев нырнуть, сразу же с лязгом уткнулся носом в грунт. После остановки электромотора лодка еще шла по инерции и слушалась горизонтальных рулей. К счастью, скорость была уже небольшой, так что тяжелых повреждений не было, но с ног попадали все.

Течей нигде не обнаружили, оборудование тоже уцелело. Из экипажа серьезно никто не пострадал, хотя шишек и синяков набили все. Немедленно дали задний ход, начав отползать в подводном положении от противника, а наверху, по поверхности воды, уже хлопнул первый снаряд с миноносца.

Осмотревшись как следует изнутри лодки, обнаружили небольшую течь прочного корпуса по заклепочному шву в носу, но ее удалось быстро заделать паклей с цементом. В этот момент до лодки докатился грохот мощного взрыва, а спустя восемнадцать секунд еще одного.

Продолжая осторожно отходить задним ходом, стараясь удержать лодку под водой, но и не коснуться грунта, Заботкин поднял перископ, направив его на цель. Затем дважды осмотрел весь горизонт по кругу и скомандовал боцману, будучи не в силах скрыть довольной улыбки:

– Стоп машина! Всплываем!

Когда лодка оказалась на поверхности, он поднялся на среднюю рубку, еще раз осмотрев горизонт, а затем крикнул в люк:

– Экипажу подняться на палубу!

Матросы повыскакивали наверх и увидели, как в полумиле от них тонет, разломившись надвое, японский миноносец. Одна из их торпед угодила ему в район кормового минного аппарата, вероятно, вызвав детонацию заряженной торпеды, так как корпус в этом месте был полностью разрушен, и корма уже явно легла на грунт, сильно наклонившись влево. Сам миноносец погрузился в воду по палубу и, видимо, тоже лег на дно местом разлома корпуса, высоко задрав нос, который продолжал погружаться. Людей видно не было.

Миноносец «Манадзуру» из четырнадцатого отряда миноносцев был накрыт залпом главного калибра с одного из русских броненосцев еще в самом начале атаки. Разорвавшиеся в непосредственной близости от корабля два 305-миллиметровых снаряда обдали корабль тоннами воды и множеством осколков. От мощного сотрясения лопнул паропровод в машинном отделении, а в первой кочегарке осколками пробило котел, полностью выведя его из строя.

На остатках пара едва удалось покинуть место сражения. На время почти потерявший ход миноносец отстал от своих, а когда удалось наложить бинты на поврежденный паропровод, под одним котлом продолжил отползать из района боя, двигаясь под самым берегом на север. Через несколько крупных подводных осколочных пробоин затапливало кубрик команды и носовой патронный погреб, но пробоины удалось заделать и осушить отсеки.

Отойдя от Цусима-зунда на север, встали под береговым сигнальным постом у бухты Мине и занялись ремонтом паропровода, так как бинты все время травили пар, осложняя работу машинной команды. Кроме того, из-за значительной потери пара приходилось постоянно подпитывать последний котел, и без срочного ремонта котельной воды не хватило бы для перехода в Фузан.

Ремонтом занималась почти вся уцелевшая команда. Попутно начали замену поврежденной осколками мины в кормовом аппарате, подвезя по палубным рельсам запасную и уже полностью снарядив ее. Головную часть от поврежденной мины еще не успели убрать в погреб, так как возникла заминка с извлечением покалеченного взрывателя.

Наблюдение, да и то не всерьез, велось только за горизонтом. Вглядываться в воду вблизи корабля никому не приходило в голову. Собственно, считалось, что миноносец находится в своих водах и прийти могут только свои. К тому же рядом был сигнальный пост.