Виктор Дубчек - Красный падаван-2: Наш человек на небе

- Но что мы теперь будем делать?

- Всё как всегда, — проговорил генерал, погружаясь в чтение следующего документа. — Всё и всегда. Слушать...

- Послушайте!.. Вот просто послушайте. Ну?..

Жданов добросовестно прислушался.

- Гудит, — честно вынес он свой вердикт.

- Гудит — понятно, что гудит. Но как гудит!.. Слышите, какая плазма спокойная?

- Да... откровенно говоря — нет, знаете ли. Не слышу. Я, в сущности, не большой знаток плазмы.

- Не беда, — радостно закричал Патон, дёргая рубильник. Лирический баритон дуги погас, и в наступившей тишине голос Евгения Оскаровича показался чрезмерно возбуждённым самому академику; он сбавил тон: — Не беда, дорогой Пётр Сергеевич, не извольте беспокоиться. Он схватил Жданова за рукав:

- Пойдёмте-ка. Это надо вживую, на стенде показывать! Энергетик послушно шагнул за сварщиком.

Испытательная поражала чистотой и свежестью — редко увидишь подобное в помещении, где режут и варят металл. Жданов аккуратно приложил к лицу протянутые защитные очки; тут же снял их, достал платочек, принялся протирать стёкла и наглазник... Патон проверил крепления: несколько струбцин плотно прижимали к столу толстый лист стали.

- Готовы, Пётр Сергеевич?

- Почти, почти... да-с, вполне готов.

Евгений Оскарович протянул крепкую широкую ладонь, ухватился за рычаг и с кряхтением опустил пониже сварочный аппарат, закреплённый на потолочной балке. Жало прибора остановилось сантиметрах в десяти от поверхности металла. Патон быстро проверил циферблаты энергоблока, обернулся к Жданову:

- Ну, смотрите! — произнёс он с щедрой интонацией совершенно счастливого человека.

Жданов кивнул. Патон зажал кнопку на пульте.

В глубине энергоблока звонко щёлкнуло реле. Больше никакого шума от преобразователей не последовало: новейшие, — и совершенно секретные, — хлоруглеродные трансформаторы работали на удивление бесшумно. Зато вздрогнуло жало аппарата. Вспухла яркая капля электрической дуги; тонкий звон на долю секунды перешёл было в бас, но очень быстро превратился в уже знакомый баритон — дуга почти мгновенно набрала силу и размер. Искра-переросток коснулась металла. Столешница дрогнула и поползла вдоль опор.

В месте соприкосновения с огнём сталь практически сразу меняла цвет, — это было видно даже через затемнённые стёкла очков, — и словно расступалась в стороны. Края разреза вспухали, как воспалённый шрам. Патон отпустил кнопку: дуга мгновенно схлопнулась и исчезла. Столешница остановилась.

- Однако, — пробормотал поражённый Жданов.

- Аустенит, — ответил донельзя довольный Патон. — Но с другими марками картина отличается непринципиально. Спасибо Вашим трансформаторам. Теперь понимаете, зачем так гнать пришлось?

- Но скорость — совершенно удивительная... — энергетик на всякий случай заглянул под стол: никакого подвоха не обнаружилось. — Если удельная теплота плавления стали порядка двадцати килокалорий, а коэффициент теплопроводности... э... подзабыл, знаете ли...

- Не принципиально, — повторил Евгений Оскарович, распахивая дверцу настенного шкафа и вытягивая из кипы бумаг коричневую тетрадь, — мы плазму раскачиваем настолько, что альфа-железо напрямую... а вот я Вам сейчас диаграммку покажу.

Учёные головы, — одна седая, другая лысая, обе блестящие, — склонились над записями.

- Ну ладушки, ладушки, — сказал наконец Жданов, — давайте сызнова, только на этот раз ограничимся единственно лишь физикой: в вопросах сварки я всё-таки не специалист. В физике, впрочем, тоже не специалист, однако это наука универсальная, потому доступная всем.

- Единственно физикой не получится... но хорошо, принимается. Значит, что у нас есть четвёртое состояние вещества?

- Плазма — ионизированный газ, образованный из нейтральных атомов и заряженных частиц, ионов и электронов.

- Именно газ?

- Иронию Вашу, Евгений Оскарович, понимаю и принимаю. Однако же не представляю, как вам удалось от флюидной модели отказаться.

- А мы и не отказывались, Пётр Сергеевич, не извольте волноваться. Ничего дурного нет во флюидной модели, а всё только сплошь доброе. Просто мы сию модель слегка расширили. Даже не расширили, а скомбинировали, если угодно.

- С кинетической? Извините, в данном случае не поможет ровно ничем, и вот почему...

Патон вскинул широкую ладонь, останавливая увлёкшегося критика:

- А вот и нет, Пётр Сергеевич, нетушки: не с кинетической. Вернее, с кинетической, только вот какая штука...

Он развернул перед Ждановым следующий лист, расчерченный прямоугольными клетками. Энергетик поправил очки, присмотрелся: нет, чертёж демонстрировал множество трёхмерных ячеек, собранных в загрублённое изображение цилиндра. Каждая ячейка содержала в себе заштрихованный синий шарик и несколько строчек значений.

- Так, — сказал Жданов, прикладывая мизинец к бумаге, — заряд, скорость... скорость?

- Скорость, скорость, — довольно осклабился Патон.

- Но позвольте, — сказал Жданов, отрываясь от чертежа, — даже если представить, что вы в состоянии отслеживать сколь-нибудь существенное количество отдельных частиц, то задача агрегации полученных данных является полностью и категорически...

Он осёкся. Евгений Оскарович радостно встопорщил седые усы и тихонько заухал.

- Электронные вычислители наших... эээ... союзников? — сказал Жданов.

- Верно, дорогой Вы мой Пётр Сергеевич! — закричал Патон. — Они самые, вычислители! А реализовал задачу никто иной как Сергей Алексеевич...

- Лебедев. Разумеется.

- Так вы знакомы?

- Я им сосед... — пробормотал Жданов, приятно улыбаясь. Совместно с Лебедевым он в своё время выпустил отличнейшую книгу под названием «Устойчивость параллельной работы электрических систем». — Разумеется, знакомы.

- Товарищ Сифоров тоже высоко Сергея Алексеевича ставит.

- Выходит, Лебедев теперь в «теме»? — уточнил энергетик, предвкушая встречу со старым товарищем.

- Само собой. Добрый наш гений, товарищ Берия, его привлёк. И насколько ж вовремя!..

- И что же, вот так просчитали вектора, импульсы, кулоновские силы?

- Буквально и просчитали. Численным методом.

- Значит, проблема как минимум энергетической устойчивости перед нами не стоит, — задумчиво сказал Жданов, и Евгений Оскарович крепко порадовался этому «перед нами»; не меньше, чем скорости, с которой энергетик ухватил главное.

А главным было вот что.

Плазма — штука на редкость неустойчивая. Как всякий нормальный газ, прямо-таки норовит отчудить какую-нибудь пакость. В лучшем случае просто схлопнется, в худшем... Правила электробезопасности даже не кровью писаны — тушёным человеческим мясом. Дуга не шутит. Дуга, приятель, спросит — и надо успеть ответить.