Александр Михайловский - Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока [сборник]

Несколько минут спустя.

Сталино, штаб 1-й танковой армии вермахта

Генералы и офицеры уже стали расходиться, когда в подвальное помещение ворвался глухой низкий гул, словно наверху началось землетрясение. С потолка посыпалась пыль, и закачалась на голом проводе разбитая лампочка. Выскочив на свежий морозный воздух, генерал-полковник фон Клейст увидел, как в небо, подобно театральному занавесу, поднимается багровое пламя, прорезаемое ярчайшими бело-голубыми вспышками. Это была катастрофа.

Еще через час командующий 1-й танковой армией узнал, что кампфгруппа «Макензен» понесла невосполнимые потери от огня русской артиллерии и фактически прекратила свое существование. Деблокировать Славянск было некому и нечем. Фон Клейст пока еще не знал, что на следующий день рано утром навстречу Буденному из Крыма двинется Рокоссовский, и это сделает положение окруженной 1-й танковой армии полностью безнадежным.

24 января 1942 года, поздний вечер. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего

Поскребышев приоткрыл дверь.

– Товарищ Сталин ждет вас, – сказал он сидящему в приемной военному.

Майор госбезопасности Санаев шагнул через порог. Сталин в кабинете был не один. Кроме него там был еще генеральный комиссар государственной безопасности Лаврентий Берия. Санаев молча передал Верховному Главнокомандующему запечатанный сургучными печатями пакет из плотной бумаги и бегло взглянул на висящую на стене карту южного участка советско-германского фронта, всю исчерченную синими и красными стрелами и испятнанную условными значками.

Точно такие же карты были в штабе юго-западного направления на станции Лозовая и в штабе ОТМБ-1 осназа РГК. Изменения обстановки докладывались в Кремль каждые полчаса, и, судя по почерку, вождь делал пометки лично, не доверяя никому.

Даже при беглом взгляде на эту карту становилось ясно, что для германской группы армий «Юг» складывается весьма напряженная обстановка. На севере 6-й кавалерийский корпус достиг Днепра в районе Днепропетровск – Новомосковск и занял позиции по левому берегу реки Самара.

Двигающиеся следом за кавалеристами пехотные части 6-й армии генерал-майора Городецкого, используя выгодный рельеф местности, создавали устойчивый глубоко эшелонированный фронт обороны от Новомосковска до Балаклеи. Участок, непосредственно прилежащий к немецкому «шверпункту» Балаклея, был передан 38-й армии и в настоящий момент усиленно укреплялся.

На карте были отмечены две линии обороны и третья как строящаяся. Майор госбезопасности подумал, что если генерал Паулюс в своей излюбленной манере попробует ударить туда, где, как он считает, находится стык между армиями, то получит много новых и очень сильных впечатлений.

Южнее конно-механизированный корпус Буденного взял Запорожье. При этом было отмечено, что под контролем советских войск находятся плотина Днепрогэса и небольшой плацдарм на Правобережье.

На полсотни километров к югу и юго-востоку степь контролировалась конными разъездами и моторизованными патрулями. Пятый кавалерийский корпус занял Чаплино. С юга войска Крымского фронта вышли на линию Херсон – Каховка – Мелитополь. На севере, под Славянском, остались только отдельные синие точки блокированных опорных пунктов немцев. Железнодорожный узел Славянска был отмечен как полностью находящийся в руках советских войск. Южнее Славянска линия соприкосновения советских и германских войск проходила через Артемовск, Константиновку и верховья реки Самары. Как сказал при расставании генерал-майор Бережной, «Клейст и его армия пока еще живы, но гробы для них мы уже приготовили».

От Сталино до Днепра двести – двести пятьдесят километров. Даже если Клейст прямо сейчас получит разрешение Гитлера отступить, во что я лично верю с трудом, то им придется бросить артиллерию и обозы и идти пешком. А у Днепра, между прочим, их будут ждать Буденный с Рокоссовским, имеющие свежие корпуса и действующую железную дорогу. Ничем иным, кроме тотального истребления, такой анабазис закончиться не может.

Тем временем Сталин вскрыл пакет и, благожелательно кивнув, начал быстро читать докладную записку, подписанную Василевским и Бережным. Оторвавшись от чтения, он внимательно посмотрел на Санаева.

– Так, значит, генерал-лейтенант Василевский считает, что цели операции «Полынь» достигнуты полностью и бригаду Бережного можно выводить из боя? – спросил он.

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Санаев, – товарищ Василевский считает, что план «Полынь» закончился полным успехом. Достигнуты все поставленные перед операцией цели.

– А вы что об этом думаете, товарищ Санаев? – прищурился Верховный, потянувшись за пачкой «Герцеговины Флор». – В конце концов, вы не просто свидетель и участник событий, а еще и лицо, облеченное определенным доверием…

Майор бросил взгляд на своего прямого и непосредственного начальника, глубоко вздохнул и ответил:

– Я, товарищ Сталин, разделяю точку зрения товарищей Василевского и Бережного. Задачу по проведению рейда и взлому вражеской обороны изнутри бригада выполнила на «отлично» с незначительными потерями. В плане стратегии достигнут решающий результат, и группа армий «Юг» потерпела тяжелое поражение, и фактически от нее осталась только 6-я полевая армия Паулюса. Дальнейшие задачи в виде добивания окруженной в Сталино группировки Клейста и стабилизации фронта обороны по Днепру могут быть решены и без ее участия. Бригада, конечно, может вести и позиционную войну. Но при этом не могут быть использованы ее основные преимущества – высокая мобильность и большая пробивная мощь.

– Возможно, вы и правы, товарищ Санаев, – Сталин медитативно, медленными движениями утрамбовывал табак в трубке, – у нас не так много генералов, способных навязать немцам свою волю… А что нам скажет товарищ Берия?

Генеральный комиссар госбезопасности ответил:

– Я полностью согласен с товарищем Василевским. По имеющимся у меня сведениям, большая часть техники отечественного производства нуждается в капитальном ремонте с заменой двигателей и трансмиссии. Да и спецтехника, так же как и техника немецкого производства, тоже нуждаются в техническом обслуживании. Было бы неплохо для этого временно передислоцировать бригаду на один из танковых заводов, например в Сталинград.

– Мы сделаем лучше, – вождь чиркнул спичкой, – эту героическую бригаду необходимо направить сюда, к нам в Кубинку, на 22-й полигон. Товарищ Берия, вы должны позаботиться о том, чтобы туда вне всякой очереди были доставлены все необходимые запчасти и оборудование.

Кроме того, пригласите туда наших замечательных конструкторов – Морозова, Астрова и других. Пусть товарищи танкисты поговорят с ними, выскажут свои замечания и претензии. Почему только товарищу Сталину приходится слушать о недостатках нашей техники?