Александр Михайловский - Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока [сборник]

Завыли сирены, воздух разорвал пронзительный рев паровозных гудков. По протоптанным в снегу дорожкам к своим орудиям побежали девчонки-зенитчицы из состава прикрывающего станцию ЗенАПа. Кстати, нас сочли настолько ценными, что приказом Верховного этот ЗенАП прикомандирован к нам вплоть до нашего прибытия в конечный пункт назначения. Каждый эшелон, не считая трех «Панцирей», будут сопровождать по две платформы с 25-мм и 37-мм автоматическими зенитными пушками. Да, как я уже говорил, контингент в этом полку почти чисто женский, и на бойцов во внеслужебное время зенитчицы действуют убойно. Не знаю, как они стреляют из пушек, но глазками стреляют вполне прицельно – эти Маши, Даши и Наташи уже имеют на своем счету немало «подбитых» сердец наших парней. А ведь в пути представится еще немало поводов для знакомств…

Пока же все развивалось по совершенно фантастическому сценарию – девочки еще бежали к своим орудиям, а пять «Панцирей» из батареи, непосредственно прикрывающей станцию, уже выдвинулись на огневую. Лязгая гусеницами, они выбрались на заранее намеченные позиции на возвышенных точках в окрестностях станции. Началась показательная экзекуция немецких бомберов, под названием «Зенитно-ракетно-артиллерийские комплексы при противовоздушной обороне стационарного объекта». Мои парни тоже не остались в стороне от веселья и вытащили на свет божий несколько «Игл». Береженого и Бог бережет. Это на тот случай, если операторы на «Панцирях» облажаются, и немцы сумеют прорваться к станции…

К постановке заградительного огня по маловысотной цели изготовились пулеметчики и операторы-наводчики БМП. Это на тот случай, если какие-нибудь нахалы, например на «мессерах», зайдя на цель на низкой высоте, попытаются нас проштурмовать. Ну, заградительный огонь по маловысотной цели – это мы могём, или могем, не знаю, как и сказать. Хорошо, что даже местные бойцы, за наше недолгое знакомство, усвоили, что если «батя Слон» что-то сказал, то надо метнуться исполнять, а не спрашивать, зачем – Батя знает.

Мы все успели. Когда на фоне горизонта наблюдатели разглядели серые черточки идущих на бреющем «мессеров», башни БМП были развернуты веером по горизонту, пулеметчики достали свое оружие и приготовились к стрельбе по низколетящей цели. Нас навестили три пары с трех разных сторон. Но помощь зенитчикам не понадобилась. Два крайних «Панциря» переключились с приближающихся бомберов на непосредственную угрозу и встретили «мессеров» хлебом-солью, то есть короткими пушечными очередями. Похоже, им это очень понравилось – «мессера» один за другим вспыхивали и клубками огня врезались в землю. Один истребитель задымил и полез вверх, набирая высоту. Наверное, немецкий ас хотел выброситься с парашютом… Но не судьба. Его оприходовали тут же, что называется, не отходя от кассы, срезав еще одной пушечной очередью. Крылышко влево, крылышко вправо, а посреди – дырка от бублика.

Пока зенитчики двух установок развлекались стрельбой по низколетящим истребителям, четыре других «Панциря» выпустили по приближающейся группе «хейнкелей» по две ракеты земля-воздух. Как говаривал мой дед, «Серега, запомни – сала много не бывает».

Ракеты, разматывая за собой белые дымные нити, похожие на пучок спагетти, и словно притягиваемые магнитом, приближались к строю немецких бомберов. Вот дымные хвосты внезапно оборвались… Непосвященным показалось, что у ракет закончилось топливо и сейчас они упадут на землю. Томительные секунды радиокомандная система наведения вела к цели отделившиеся от ракет боевые части. Внезапно в воздухе среди черных точек немецких бомбардировщиков стали распускаться багрово-черные цветки взрывов. Вниз посыпались горящие обломки самолетов.

На станции весело загалдели бойцы и железнодорожники, наблюдавшие за воздушным налетом. С начала войны самолеты люфтваффе чаще всего творили свои безобразия безнаказанно. Зенитчики скорее отпугивали крылатых убийц, чем сбивали их. По статистике этих лет, для того чтобы сбить один самолет, ПВО должно было выпустить по врагу тридцать пять тысяч зенитных снарядов. Истребители были в этом смысле куда эффективней. Но после 22 июня в советских ВВС осталось очень мало современных истребителей, да и те повсюду, как правило, не успевали.

Сейчас же в воздухе и не могло быть советских истребителей. Для облегчения работы «Панцирям» любая воздушная цель должна считаться по умолчанию вражеской. Ибо «Яки» и «МиГи» никаких приборов «свой-чужой» не имеют, а посему могут за милую душу угодить под дружеский огонь.

Примерно через полминуты над местом побоища в воздухе один за другим начали распускаться купола парашютов – на местном жаргоне, «одуванчики». За сбитыми фрицами пришлось посылать своих орлов на БМП, а то местным бойцам все едино: что люфтваффе, что СС – до штаба не доведут. А нефиг развлекаться стрельбой по беженцам и госпиталям, господа юберменьши!

Примерно через полчаса привели пленных, один летчик – обер-лейтенант, и два унтера – воздушные стрелки. Остальные, говорят, оказали вооруженное сопротивление и были уничтожены на месте. Ну и ладно, уничтожены так уничтожены, я им что, мамка, что ли? А этих, говорю, героев люфтваффе проведите через всю станцию, как есть – с битыми мордами. Для поднятия боевого духа прибывшей на фронт части.

Так и повели их к станционному особисту – сдавать под расписку. Аншлаг был полный, куда там Петросяну. Народ пришел в такой восторг, что чуть было этих гадов не линчевал. Но вроде все обошлось. На шум из того, что осталось от вокзала, выскочил особист, сделал страшное лицо – даже нагана доставать не потребовалось – и уволок бедных фрицев в свое логово, аки дракон. Наверное, для употребления их в пищу…

Хорошо то, что хорошо кончается. Пришла и наша очередь ставить технику на платформы. У выходной стрелки на Славянск уже нетерпеливо орет паровоз. Танковый батальон Деревянко убыл еще ночью, так что теперь наша очередь. После рейда даже теплушка с буржуйкой кажется номером в пятизвездочном люксе.

Кстати, по приколу, то, что у нас в бригаде называется усиленным танковым батальоном, у местных считается танковой бригадой полного состава. А все вместе мы по технике на корпус тянем, и только по личному составу – на бригаду. Вот так, мы маленькие, но ужасно зубастые!

Свистнул паровоз, и, лязгнув сцепками, состав дернулся. Поехали! Куда лежит наш путь, нам не сообщают – секретно, но слухи ходят совершенно разные. Называют города – от Сталинграда и Челябинска до Ташкента и Новосибирска. В деле явно видна чекистская рука – никто другой так не умеет играть в наперстки. Мы люди военные, приедем на место, там все и узнаем.