Александр Михайловский - Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока [сборник]

Он и не знал, что, когда они с Молотовым вышли, Сталин прошептал, откладывая в сторону так и не раскуренную трубку:

– Посмотрим, каков ты в деле, Мистер Нет!

В последнее время люди, встречавшиеся с Иосифом Виссарионовичем, стали замечать, что вождь начал меньше курить. Он вертел трубку в руках, набивал ее табаком, но почти никогда не закуривал, в последний момент кладя ее в пепельницу.

Уже когда самолет поднялся в воздух, командир экипажа подполковник Ольшанский с улыбкой передал Андрею Андреевичу большой пакет из плотной бумаги, запечатанный большими сургучными печатями. Этому экипажу уже не раз и не два доводилось отвозить в Крым самых разных людей. Вот и сейчас попутчиком Андрея Андреевича был Борис Михайлович Шапошников. И у него был свой секретный пакет, содержимым которого оказалась толстая книга, обернутая газетой «Правда» от 14 января 1942 года. То ли книгу обернули для того, чтобы не попортить ценный экземпляр, то ли для того, чтобы никто не мог прочесть название и автора на обложке.

Вздохнув, Громыко разорвал плотную бумагу пакета. Внутри оказалась толстая кожаная папка, набитая документами. Первый же лист в папке привел Андрея Андреевича в шок. Это была его биография, заканчивающаяся смертью в январе 1989 года, и полный послужной список. Громыко с удивлением узнал, что целых двадцать восемь лет, с 1957 по 1985 год, он возглавлял советский МИД и вел его от победы к победе. И тут же приписка на полях, сделанная рукой Сталина: «Проверить в деле».

Продолжая недоумевать, Андрей Андреевич вытащил на белый свет еще один листок, который оказался картой южного участка советско-германского фронта с этапами развертывания некоей операции «Полынь». На самой карте красовалась надпись красным карандашом, опять же сделанная сталинской рукой: «Отдать Иненю, пусть ему по ночам не спится, разбойнику».

А еще к карте были приложены несколько листков бумаги с описанием того, что предшествовало столь грандиозным событиям.

В начале операции у 17-й полевой армии Гота и 1-й танковой армии Клеста присутствовало около семисот тысяч боеспособных солдат. Через девять дней 17-й армии не стало, а у Клейста в окопах вокруг Сталино осталось не более тринадцати – пятнадцати тысяч солдат, почти без боеприпасов и продовольствия. Вся левобережная прибрежная полоса Днепра была занята советскими войсками и контролировалась конными разъездами. Бегло пролистав описание операции «Полынь», Андрей Андреевич решил, что самые душераздирающие моменты, особенно разгром Гудериана, он обязательно доведет до турок. Чтобы были помягче и слушали повнимательнее.

А вот следующие несколько фотографий повергли Андрея Андреевича в шок. Корабли, пропуска которых надо добиться у турок, несли Андреевский флаг. По решению Ставки, в Средиземное море должен был перейти отряд, состоящий из ракетного крейсера «Москва», большого противолодочного корабля «Североморск» и двух ракетных фрегатов: «Ярослава Мудрого» и «Сметливого». Кроме того, в состав конвоя входили большой танкер снабжения «Иван Бубнов» и несколько пароходов ЧМП, которые должны были усилить транспортную группировку советских кораблей на линии американских поставок через северные моря.

Откинувшись на жесткую спинку сиденья, Андрей Андреевич прислонился к борту самолета и начал раздумывать, как побыстрее и в полном объеме выполнить поручение товарища Сталина.

Громыко сам участвовал в подготовке документов, согласно которым США в самое ближайшее время начнут массовые поставки по ленд-лизу. Пока же фашистская Германия почти не обращала внимания на транспорты, везущие из Северной Америки все необходимое для сражающейся страны. Он понимал, что, спохватившись, немцы всеми силами попытаются пресечь поставки, топить и захватывать транспортные суда. Так что было совершенно ясно, что корабли и их команды идут не на курорт, а на войну.

Во время посадки в Воронеже для дозаправки, поступило известие об освобождении войсками Крымского фронта Мелитополя, причем немецкие части отступили в сторону Сталино, что позволяло установить прямое железнодорожное сообщение между Большой землей и Крымским оборонительным районом.

И вот сутки спустя Громыко уже находится в боевой рубке крейсера «Молотов», готовящегося к выходу к Босфору. Их сопровождает почти весь объединенный Черноморский флот, за вычетом линкора «Парижская коммуна» и первого советского авианосца.

Андрей Андреевич надеется, что султан… Да нет, президент Иненю впечатлится и положением на фронтах, и видом флота, и не будет особо упираться в решении столь важного для нас вопроса.

26 января 1942 года, утро.

Станция Краматорск

Майор Сергей Александрович Рагуленко

Вчера вечером нам был зачитан приказ командования. Наша бригада выводится в тыл для пополнения личным составом и проведения капитального ремонта техники. А ведь действительно, «устали» даже наши новенькие БМП и сверхнадежные трофейные вездеходы. В танковом батальоне так там вообще, говорят, полный кошмар, ходовая на «тридцатьчетверках» и «кавэшках» изношена настолько, что техника держится в строю только чудом и неустанной заботой спецов из рембата. Даже надежнейшие Т-72БА2, то есть машины прямо перед нашим приключением прошедшие глубокую модернизацию до уровня Т-90, требуют вдумчивой совместной заботы механика-водителя и уже упомянутых спецов из рембата.

Патроны к акэсэушкам почти закончились, и почти каждый из нас обзавелся кто трофейным МП-38/40, а кто и советскими ППД или ППШ. На ближней дистанции сгодится, ну а на дальней и средней работают в основном пулеметы. Этого добра, включая трофеи, у нас навалом. Но, простите, товарищи, пистолеты-пулеметы после «лучшего автомата всех времен и народов» – это просто каменный век. Но погуляли мы лихо. Интересно, в рейхе теперь объявят траур, как тогда из-за Сталинграда, или нет?

Железнодорожная станция Краматорск во время погрузки – просто филиал ада. Начать с того, что технику надо загрузить на платформы, закрепить и замаскировать. В это же время на станции разгружается танковая бригада, прибывшая из резерва Ставки. Десять Т-34, тридцать Т-60. Они освобождают платформы и вагоны, мы их занимаем. При этом нам не надо забывать об опасности авианалетов. Люфтваффе наши летуны раздраконили в хвост и в гриву, но не везде. Геринг перебрасывает потихоньку сюда своих асов, частично из-под Москвы и Ленинграда, а в основном из Европы.

Сегодня рано утром, прямо на рассвете, к станции сунулась девятка Хе-111. «Птенцы Толстого Германа», видимо, были не местные, а потому поперли, как похмельный алкаш на прилавок винного отдела. Те немецкие асы, которые уже знают, что почем, предпочитают в нашу сторону вообще не соваться, ибо можно с ходу угодить в Валгаллу. Эти же зашли на станцию с севера и вели себя, как дома. Наглость не осталась без возмездия. Еще за пять минут до этого налета «хейнкели» были обнаружены радаром дежурного «Панциря». Пять минут – прорва времени для тех, кто знает и умеет.