Александр Михайловский - Крымский излом: Крымский излом. Прорыв на Донбасс. Ветер с востока [сборник]

– Хорошо, – кивнул Гитлер, – только вот что получается: не подготовились – плохо, и подготовились – тоже плохо. Запомните, Рейнхард, искусство правителя – это выбирать меньшее из двух зол. Большим злом была бы позиционная война на линии Сталина.

– Да, мой фюрер, – прищелкнул каблуками Гейдрих, – я запомню это.

Гитлер пожал Гейдриху руку.

– Все, Рейнхард, идите, я надеюсь, что вы и ваши люди сумеете покончить с этим Бережным. Только не пытайтесь там состязаться с новыми самолетами большевиков. Геринг недавно жаловался мне, что теперь они все чаще и чаще встречаются, причем как раз в полосе группы армий «Центр». Наши летчики не могут с ними ничего поделать.

– Мой фюрер, командование люфтваффе наконец-то приказало рассредоточить самолеты по небольшим аэродромам. Теперь аэродромы на три – шесть бомбардировщиков и четыре – восемь истребителей не подвергаются ударам с воздуха – слишком мелкая добыча это для русских «хищных птиц». Это очень хорошо. Зато плохо то, что теперь у люфтваффе не хватает аэродромных служб, средств связи и охранных частей. У меня есть вполне достоверные сведения, что на такие небольшие аэродромы стали активно нападать партизаны. Что же касается лично меня, то я просто храбрый человек, а не самоубийца, и не полезу в драку, если этого можно избежать…

– Рейнхард! – воскликнул Гитлер. – Я запрещаю вам садиться за штурвал самолета на Восточном фронте. Нарушить мой запрет вы можете только в том случае, если на земле будет опаснее, чем в небе. Ваша главная миссия – генерал Бережной, а не состязания с русскими асами. Когда вы вылетаете?

Гейдрих склонил голову.

– Мой фюрер, ваш приказ будет выполнен. Я немедленно лечу в Берлин и в течение завтрашнего дня соберу необходимых людей. Уже завтра вечером мы вылетим в Варшаву, с таким расчетом, чтобы, взлетев оттуда утром шестого, к вечеру добраться до Смоленска.

– Ступайте, Рейнхард, – сказал Гитлер, дружески похлопывая по плечу начальника РСХА и тем самым давая ему понять, что аудиенция окончена. – И, как всегда, возвращайтесь только победителем. Если вам что-то надо – берите это. Все, что угодно. Скажете, что я приказал. Ради победы ничего не жалко. Я с нетерпением буду ждать ваших сообщений.

Четким шагом обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих вышел из кабинета. Мысли его были уже далеко. Ему предстоит собрать команду, какой еще не было в истории немецкой разведки. Фюрер прав, в любой момент на Восточном фронте может разразиться гроза. В тот раз генералу Бережному хватило всего восьми дней, чтобы после операции в Крыму подготовиться к рейду по тылам Клейста. Это значит, что сейчас Сталин в любой момент сможет бросить его против фон Клюге. Неделя, максимум две, и на Восточном фронте случится очередной кошмар, на этот раз с группой армий «Центр». Надо спешить. Необходимо разгадать направление главного удара противника и точные его силы. Лишь тогда появится шанс свести потери к минимуму.

Даже себе Рейнхард Гейдрих боялся признаться в том, что чувствовал интуицией профессионального разведчика – русских не удалось повергнуть наземь с одного удара, и теперь война фактически проиграна. Русские умеют вести затяжные войны. Вся их история от татаро-монголов и до наших дней – это одна сплошная затяжная война. Весь вопрос в том, насколько рейху удастся оттянуть неизбежный конец. Но о таком было страшно даже думать, а уж высказать такие мысли вслух – боже упаси. Не помогут ни мундир СД, ни симпатии фюрера.

4 февраля 1942 года, поздний вечер.

Полевой лагерь ГОТМБ-1 осназа РГК

Командир бригады генерал-майор Бережной

Генерал-майор танковых войск Катуков вошел в барак, служивший нашей бригаде столовой, и остановился, не понимая – куда он попал. Помещение было забито возбужденными веселыми бойцами и командирами, одетыми в полевую форму РККА, в черные тужурки моряков и в незнакомое для Катукова пятнистое обмундирование при погонах… Играла негромкая музыка – то ли хороший радиоприемник, то ли патефон.

Такое зрелище, да еще в феврале 1942 года, кого угодно бы удивило. Но что поделаешь, праздник у нас сегодня – ровно месяц нашему боевому пути. Тут были не только выходцы из XXI века, но и те, кто принял вместе с нами первый бой в Евпатории и под Саками. Для присутствующих здесь капитана 3-го ранга Бузинова, майора Топчиева, капитана Борисова и многих и многих бойцов и командиров, четвертого января навсегда станет вторым днем рождения. В нашей истории все участники Евпаторийского десанта погибли. Те же, кто выжил в бою и раненым попал в плен, были расстреляны немцами на месте. Правда, не надо забывать, что сперва наши вырезали в Евпатории немецкий госпиталь…

Но не будем сегодня об этом. В новой истории, которая вот уже ровно месяц развивается своим, немного фантастическим путем, Верховный приказал создать Отдельную тяжелую механизированную бригаду из всех частей, участвовавших в Евпаторийском десанте. Так что это и их праздник. А товарищ Катуков должен был приехать к нам в расположение завтра утром. Их 1-ю гвардейскую танковую бригаду вывели с фронта примерно одновременно с нами – 25 января.

Выяснилось, что и расквартированы они по соседству, в десяти километрах от нас. Планирование «Молнии» продвигается своим чередом, и сегодня утром я имел со Сталиным короткий телефонный разговор на эту тему. Я получил разрешение на подключение 1-й гвардейской танковой бригады к процессу подготовки. А то придет час, и выяснится, что бригаду Катукова готовили не к тому, а к совсем другому. «Если уж я отвечаю за „Молнию“, то позвольте, товарищ Сталин, и товарища Катукова ввести в курс дела». Вождь позволил и даже провел с коллегой профилактическую беседу по телефону. Представьте, что вы всего лишь командир танковой бригады, хоть и гвардейской, пусть и очень успешной, а потому гвардейской, а тут вам звонит сам товарищ Иванов! Некоторых от такого и кондрашка может хватить.

Правда, приказ был всего лишь приехать в нашу бригаду «для обмена опытом»… Я, со своей стороны, написал записку с приглашением и приложил к ней пропуск. Я-то думал, что Катуков посетит нас завтра с утра, но видно, Виссарионыч так раздраконил в нем любопытство, что он примчался на ночь глядя. Надо выручать человека, а то еще убежит.

Я подхожу и представляюсь ему:

– Генерал-майор Бережной Вячеслав Николаевич, командир Отдельной тяжелой механизированной бригады особого назначения из Резерва Главного командования.

– Генерал-майор танковых войск Катуков Михаил Ефимович, командир 1-й гвардейской танковой бригады, – в свою очередь представляется мне гость. – Вячеслав Николаевич, – Катуков крепко пожал мою руку, – не могли бы вы мне объяснить, что тут происходит?