Галина Гончарова - Азъ есмь Софья. Крылья Руси [СИ с изд.облож.]

Испания замерла в ужасе. Рыжую немку не любили, и если бы дон Хуан вздумал сажать ее на трон хорошим бы это не кончилось. По счастью, мужчина не был обделен здравым смыслом (да и жена поделилась). Он приказал посадить ее величество под замок, приставить к ней одних женщин и распорядился ждать, не оставляя ее одну ни на минуту. Ни днем, ни ночью… пока не родит!

Якобы – для услуг и помощи. Или чтобы она с горя с собой не покончила. С какого?

Так горе же! Муж умер! А испанская королева и вдова испанского короля, тем более – вдова бездетная это две большие разницы.

Пока бездетная.

Испанские сеньоры и дуэньи восприняли просьбу его величества очень серьезно – и заняли места на страже у покоев королевы и в ее покоях. Кой мужчина! Голубь бы не пролетел для непорочного оплодотворения!

Спустя три месяца стало окончательно ясно, что ее величество не беременна – и дон Хуан с громадным удовольствием отправил ее… нет, не в монастырь. Хотя очень хотелось, для красоты – в тот, где померла мать Карлоса, им к коронованным стервам уже не привыкать. Вместо этого он благородно отправил королеву в Толедский алькасар – некогда резиденцию королей Кастилии и даже назначил ей неплохое содержание. Посылать родственникам что-либо у нее не получится, да и приглядывать за ней будут строго, но это все же не монастырь.

Марианна была в ярости, но на регента это уже совершенно не действовало, равно как и ее истерики, крики, скандалы, шантаж и угрозы. Курфюрст Пфальцский ему и так был по гроб жизни обязан, а чем еще они могут угрожать? Разорвать союз?

Приятного аппетита Людовику.

А в основном для Испании оспа оказалась куда как более заметна, чем смерть короля. Все равно за него, по большому счету, правил дон Хуан, а тот никуда не делся. Пусть теперь правит за сына, пока тот не войдет в возраст. Да и его жена… хоть и русская, а неплохая, вроде как?

Период смены власти прошел бы для Испании нормально и спокойно, если бы не Людовик. Надо же было ему отыграться за поражение при Пфальце?

Надо!

И он заявил свои претензии на трон Испании. Не лично свои, своего внука на том основании, что в его роду были и Анна Австрийская, и Мария-Терезия, а в Испании допускается наследование по женской линии. Все лучше, чем бастард или сын бастарда!

Испанцы такому повороту дел не обрадовались – и это мягко сказано. Да, Филипп был не особо хорошим правителем, Карлос тоже, но последние лет пять были вполне терпимы. В отличие от деда, отца и брата, Хуан понимал, что с дохлой овцы ни шерсти не настрижешь, ни мяса не получишь, а потому решил сначала дать народу нагулять хоть какой-то жирок. Товары и серебро из колоний поступали регулярно, пиратов приструнили, пошлины и налоги снизили, инквизиция перестала зверствовать, появились рабочие места – одним словом в Испании стало возможным жить, а не выживать, стиснув зубы. И тут – здрасте вам!

О положении дел во Франции испанцы были и наслышаны, и налюбовались на тех, кто сломя голову бежал из-под правления Короля-Солнце. Да и скандалов с именем Людовика была уже связано…

Испанцы, так уж вышло, были очень набожными, а у Людовика даже фаворитка черные мессы, говорят, служила. Это ж какой там бардак творится?!

Нет, не надо нам такого правителя. Это на словах его внук править будет, да на бумажке, а на деле – Луи никого из-под своей мягкой лапки не выпустит.

Так что Испания не делилась на два лагеря – тех кто за и против, люди не спорили, не пытались кого-то убедить. Все твердо знали, что Людовик им не нужен.

Ни в каком виде.

Примерно это и заявил дон Хуан французскому послу. Мол, извините, у нас тут законный государь есть, его величество Мигель, король Испании. На четверть Габсбург, наполовину Романов, благородных царских кровей, так что – извините. Уж всяко это больше, чем у вашего Людовика-Солнце. И посмотреть еще надо, кто тут бастард. [31] есть историческая версия, хотя и неподтвержденная, что отцом Людовика 14-го был не Людовик 13-й, а кто-то другой. Как вариант – тот же кардинал Ришелье или Мазарини. Не подтверждено, но – возможно? прим. авт.

Французский посол оскорбился и принялся угрожать. Наткнулся на равнодушие со стороны дона Хуана и отступил. Отписал Людовику.

И может быть, даже обошлось бы без войны, может быть…

Но жадность определяла бытие.

— Будем воевать – или нет?

Людовик не советовался со своей супругой, он, скорее, размышлял вслух. Благо, слушать ее величество умела. Ей-ей, он понимал, почему на ней женился Яков. Красивая, даже после вторых родов (да-да, недавно жена подарила Людовику прелестного сына, названного Жаном Филиппом), неглупая, очаровательная, тактичная, а как она умеет слушать! И не только слушать, но и слышать, что немаловажно.

Анна соединила в себе черты как Атенаис де Монтеспан, так и Франсуазы Скаррон, взяв от обеих его любовниц самое лучшее. И кроме того – было в ней нечто неуловимое, какая-то загадка, тайна… что-то такое, что Людовик никак не мог разгадать.

— С одной стороны – денег сейчас в казне практически нет. С другой – очень лакомый кусочек. Да и недовольные там наверняка найдутся, если поискать, бунты спровоцировать, опять же, Нидерланды – Испания сейчас откусила себе очень неплохой куш, а к чему им столько земель?

Надо, надо повоевать.

— Стоит ли, сир? Испания не сама по себе, за ними стоит еще и Русь.

— Русь? Московия? Пфффф….

Раздражение в голосе Людовика было ненаигранным. Презрение, кстати, тоже. Памятна ему была попытка выдать дочь за русского принца и наглый отказ этих варваров! Как они вообще смели!? Им такую честь оказали, а эти наглецы…

Гнев вспыхнул с новой силой.

— Они сильны, ваше величество, и опасны. Даже турки опасаются с ними связываться.

Анна говорила не просто так, на днях она получила письмо из Москвы. Царевна просила, если это возможно, отменить или отсрочить войну с Испанией. Не ко времени и не к месту. Вот если бы Людовик опять с Австрией сцепился – пожалуйста, а Испанию пока трогать не надо. Габсбурги ее довели до такого состояния, что соперником она еще долго не будет, а союзник хороший.

— Плевать на этих московских ублюдков! — разъярился Людовик.

— Сестра русского государя – жена дона Хуана. Полагаю, что русский царь не оставит родных без помощи, — раздельно произнесла Анна. До его величества так лучше доходило, когда он был в приступе ярости.

— И на их мнимую принцессу мне тоже… и…! — Людовик расхаживал по кабинету и не заметил, как голубым льдом блеснули глаза ее величества. — Эти русские твари и… — дальнейшая речь его величества была достаточно экспрессивна и потому не попала в исторические хроники.

Чего ему вовсе не стоило делать, так это говорить гадости о русских в присутствии королевы. Но кто же мог знать?