Сергей Зеленин - Реинкарнация

— Да, хоть что! Что привязался, то? Я, же говорил — если есть вода, здесь растёт всё! Капусту, морковку, да редиску с редькой… Корнеплоды, в общем — я бы не советовал в это время года, а так — можно всё.

— Понятно…, — сказал я, листая альбом, — а это, что за зверь?

— Где? А это — кролик породы Белый Пуховый. Раньше, очень развито было у нас здесь кролиководство пухового направления. Из-за местного климата, опять же — сухого и тёплого — кролики у нас меньше болеют и дохнут, чем в других местах…

— Ну и, на кой? Лучше б¸ баранов разводили — баран, он толще!

— Сам, ты… Да, чтоб ты понимал в животноводстве, Ваше Благородие! — рассвирепел, обидевшись за ушастиков, Боня, — пух кроликов — под вид кашемира или ангорки, в несколько раз теплее овечьей шерсти. Совхоз специальный — кролиководческий здесь был и трикотажная фабрика при нём, которая из этого пуха — на шерстяной или хэбэ основе, делала свитера, варежки, тёплые носки и прочее. В войну у нас из пуха вязали тёплые вещи для полярных лётчиков, моряков северного флота. Прибыльное дело, вообще-то… Было. Сейчас по производству кроличьего пуха первое место в мире занимает Китай… Докатились, блин!

— Ну, раз китайцы пуховым кролиководством занимаются…, — был у меня некоторый опыт общения и работы с китайцами, — значит, по любасу дело стоящее!

У меня дедушка, тоже кроликов держал. Правда, Серых Великанов и Шиншилл… Так, что представление я имею. Всё равно, почитать по этому делу надо кое чё… У Лузера три дочки — надо же им чем-то заняться!

— …Боня! Вот ты как-то говорил о чередовании засушливых и нормальных лет в Солнечной Пустоши… А, нету ли у тебя исторической справки на эту тему, ну, метеорологических наблюдений, с восемьсот девяносто второго года?

Боня выпучил глаза:

— Да, зачем тебе?

— Историей стал интересоваться… Ты, что? Не одобряешь?

— Ты заинтересуешься! Пакость какую-нибудь замутил, поди…, — Боня достал из стола какую-то тетрадочку, — …вот, есть. Жил в те далёкие времена, южнее Пустоши один энтузиаст, сдвинутый на Солнечной Пустоши — вроде меня. Местный помещик. Устроил, что-то типа частной метеорологической станции. Вёл записи, ежегодные метеорологические наблюдения. Умер, правда, в девятьсот седьмом и, до тридцать первого никто никаких наблюдений здесь не вёл. Систематических, по крайней мере.

— Пойдёт… Что, там лет пять — с девяносто второго?

— Сам смотри, — Боня пару минут порылся в компьютере, — …девяносто третий — так себе, половинка на серединку… Потом три года — очень, даже ничего. Хорошие — особенно осенью осадки… Даже, выше средней нормы! Зимой тоже — снега достаточно… А, вот с девяносто шестого, три года подряд — конкретная засуха. Да и, по России в целом — в те года была конкретная голодуха… Не слышал, что ли?

«Ещё услышу… Даже увижу, блин!», — подумал я.

— Потом до конца наблюдений, то есть до тысяча девятьсот седьмого — ни то, ни сё… Вроде, как в тринадцатом здесь были обильные осадки — просто заливало, да в начале двадцатых — лютая сушь…

— Как в годы перед засухой, вести сельское хозяйство?

— В сентябре, перед дождями, надо посадить озимые. Весной, как можно раньше, в конце марта, начале апреля — яровые. Видишь, весна какая эти годы ранняя? — с энтузиазмом начал районный агроном. Потом спохватился, — Тебе то, на что? Стебаешься, что ли?

— Да, какой там стёб… Слова то, такого не знаю… У меня просто, этот… Как его? Диссонанс, какой-то, короче… Когтевидный, что ли…

— Когнитивный?

— И, такой тоже…

Опупевший Боня, удивлённо вытаращил глаза:

— Чего, это вдруг?

— Хорошие вы, здесь, в Солнечной Пустоши, люди! Возможно даже, лучшие в России. Хотелось бы вам помочь, но боюсь — вряд ли, что у меня получится…

— Помогаешь же, чем можешь! Горничную, вон — на содержание взял… И, секретарша у тебя — я слыхал, тоже не бедствует… Так глядишь и, население увеличится!

Пропустим мимо ушей — я на его месте, тоже завидовал бы…

— Это капля в море! Тут, дело даже не в деньгах. Деньги, может я и, найду… Не сразу, конечно.

— А, в чём же?

Я встал. Походил, посмотрел в окно…

— А, ты что, Василий Григорьевич, думаешь — на отдельном острове живёшь? Россия катится, хрен знает куда — а, Солнечная Пустошь процветать будет? Так не бывает! Не могут ноги быть здоровыми, коли сгнившая голова отваливается…

— Неужели, всё так плохо? Может, просто, у тебя паникёрские настроения? «Всё пропало!».

— Просто ты, районный ботаник, живёшь тут в глуши — у медведя в берлоге, на происходящее в стране и мире по тому, что тебе жуют по «ящику», судишь. А, я поездил, посмотрел, подумал… Пока, да! Вроде, не совсем таки плохо. Но, это ненадолго! Нас специально высокими ценами на нефтегаз прикармливают, что бы мы побыстрей с остатками промышленной мощи расстались. Ну и, ждут — когда последняя ракета с «кузькиной матерью» сгниёт… Правда, что-то уж слишком долго «гниёт» и, кое-кто уже терпение теряет.

— Да, фигня всё это! Да — положение, конечно, не из лучших… Но, что-то всё равно делается и, этого «что-то» вполне достаточно — что бы, этот «кое-кто» сидел на попе ровно и дышал через раз. Главное — сорок первого не будет, а остальное мы как-нибудь переживём!

Ладно, зайдём с другого конца…

— Давай-ка, мы с тобою, Боня, ещё чифирбакнем…, — сказал я, наливая ему и себе чай, — разговор то, серьёзный пошёл! Ну, хорошо… Не будем лесть в высокую политику — где и, без нас с тобой дураков хватает. Вот, элементарно: предположим, возвели мы с тобой ту плотину, прокопали канал, повернули ту речку — вода пошла в твои каналы с арыками… Кто у тебя работать будет? Где народ, Боня? Кто будет картошку выращивать и пуховых кроликов разводить? Московские офисные хомячки или студенты к тебе на «картошку» — как в старые, добрые, советские времена приезжать будут? Гастарбайтеров из Узбекистана, вместе с таджиками позовёшь? Ты, что? Халифат решил здесь устроить?

— С народом, конечно, да…, — почесал в затылке Боня, — без народа, никак… Как, говорил товарищ Сталин: «Кадры решают всё»… Может, из Украины приедут?

— Кто? Хохлы приедут тебе картошку окучивать, да навоз за кроликами чистить? Да, они лучше в Польшу — туалеты пшекам чистить! Польские сантехники все в Германию слиняли — рабочие места освободились… Не веришь? Съезди в Москву, с украинскими путанами поговори… Я могу адресок — где искать, если что, черкануть. Может, уговоришь какую сюда перебраться — грядки картошки окучивать… С твоим то, мужским обонянием!

Боня поник головой:

— Пожалуй, так…

— Могу продолжить…, — добивал я настроение местному энтузиасту, — это, сейчас на вашу Пустошь все хрен вытаращили — так, как поиметь с неё практически ничего. А, создай мы с тобой нечто — приносящее хоть какую-никакую прибыль…. Знаешь, сколько воронья слетится? Начиная с губернаторских ворон, заканчивая московскими стервятниками… Если конечно, с той стороны лужи — птеродактиль какой-нибудь, раньше не нарисуется…