Сергей Зеленин - Реинкарнация

Пока обедали, беседовали об том, об сём — оба вроде немного успокоились, повеселели. Я им подарил банку чая, «оттуда», Создание его заварила после обеда, сели пить чай. Я, как бы невзначай спросил:

— Ну, а чё бы, Игорёк, вам с Леночкой у меня этой зимой не пожить? В Замке? Что зимой в Москве делать, в этой сырости да слякоти?

Оба замерли, призадумавшись…

— Устою вас обоих ко мне на работу, в Фонд — по всем правилам, с полным соцпакетом… Предоставлю вам двухкомнатный гостевой номер, — я достал сотовый и показал им фотографии, — почти что, гостиничный номер в пятизвёздочном отеле… Хахаха!!! Смотрите, какая красота! Живите у меня сколько хотите.

Да, брат постарался… Вот, только мебели приличной пока нет.

Обещали подумать, но чую — согласятся…

…С Барыгой мы были друзьями с детства. Могу, даже сказать больше — мы были единственными друзьями детства друг для друга! «В миру» Барыгу звали Андрей Александрович Шестаков. Мы с ним познакомились, учась в одном классе в то время, когда мои родители временно — два с лишним года, работали в Хабаровске, перед Молдавией.

Родители Барыги были хроническими алкоголиками, отец — к тому же, периодически «посиживал» за разную мелочёвку — в основном, за тунеядство. Андрей — Барыга, то есть, практически жил на «подножном корму», одевался в какие-то невообразимые обноски, по физическому развитию заметно отставал от сверстников. Когда я с ним познакомился, это было реально худое, бледное и шугаемое всеми чмо!

Поначалу, Барыга подворовывал в магазинах или на рынках. Бывало и, «…по карманчикам шманал…». Но, потом — когда чуть подрос и, после того — как попался и был избит продавщицами в магазине «Океан» за кражу пары банок тихоокеанской кильки, в нём — как он сам сказал, произошёл «коренной перелом». Он завязал с «криминалом» и брался за всё — что, хоть более-менее легально. Мыл машины, грузил за пару буханок хлеба вагонетки углём на ближайшем хлебозаводе, чистил коровники в частном секторе за пару литров молока. Ловил и продавал рыбу… Спекулировал. Сначала по мелочи, конечно. Потом всё больше и больше…

На какой теме мы с ним скорешились? Нет, я не стал с ним фарцевать. Просто он был парией в классе, всеми обижаемым, а я — новичок, которого с первого взгляда невзлюбили… Как-то раз, нам обоим пришла в голову мысль объединиться. После нескольких ожесточенных драк — в которых мы молча, но яростно бились стоя спина к спине, одноклассники от нас отстали.

Затем, когда он всерьёз занялся фарцой, на него наехали ребята постарше — стараясь поиметь с него нечто материальное, а я опять за него заступился… Огребли, конечно, по первое число оба — аж, вспомнить приятно! Причём, не раз. Помню, как я довольно бодренько сказал Барыге в школьном туалете — где мы «зализывали раны» после очередного получения звездюлин: «Ничего, ничего… Шрамы украшают настоящего мужчину…» На что Андрюха, прикладывая к левому глазу тряпку, смоченную холодной водой, мрачно — не по-детски, возразил: «Шрамы не украшают мужчину, а показывают — сколько раз „настоящий мужчина“ получил …изды».

Выручило то, что эта школьная группировка вскоре — в почти полном составе, загремела на малолетку за банальный уличный гопстоп.

Короче, скучно мне с ним не было! Мы вместе стали ходить на бокс, потом — когда я уехал с родителями в Молдавию, он продолжал им заниматься, даже занимал какие-то там места — в каких-то там соревнованиях, среди «мухачей»…

После моего переезда с семьёй в Молдавию, мы с ним долго довольно оживлённо переписывались… Ну, а что? Общаться там, мне было особенно не с кем, а хотелось! У него — такая же фигня… Потом Барыга приезжал ко мне разок в Тверь, когда я там учился в Технологическом после армии. Как раз началась перестройка, с её кооперативным движением. Раздолье для спекулянтов, типа него! Барыга, даже сколотил небольшую ОПГ из бывших боксёров — своих знакомых. Без своей собственной банды, коммерсанту в те непростые — но, «весёлые» времена, было никак… Вот он и, звал меня к себе, суля «блестящие» перспективы!

— Не, Андрей! Ты, конечно, мой друг и, в простой драке я за тебя на нож пойду… Но, такое не для меня! Ты уж извини…

Второй раз он приезжал ко мне, уже в Москву — когда я там, в середине «лихих» девяностых, жил… За каким чёртом приезжал — я так и, не понял. По, моему — «отсиживался». Пожил в Москве, по разным адресам месяца два, потом ему позвонили и, он обратно в Хабаровск улетел. Опять, звал меня к себе. Но, я готовился эмигрировать в Америку — уже ждал визу и, поэтому отказался.

В третий раз он меня посетил, кода я вернувшись из Америки, в начале «жирных» нулевых — разочарованный во всём и во вся и, морально придавленный, мыкался по родной стране и осознавал — что на хрен, никому не нужен… Нет, брат предлагал мне «тёплое» местечко… Ты, типа, на черта не делай — а, только сиди на попе ровно и, бабки по карманам тарь.

Я б, наверное — в конце концов, согласился бы… Но, Барыга предложил мне более интересный вариант:

— …Деньги, Вова, имеют одно очень интересное свойство. Вот, например, если ты не имеешь ни копейки — то сделать миллион баксов, для тебя неразрешимая задача! В большинстве случаев, конечно — в абсолютном большинстве случаев… Если, ты уже имеешь миллион — то сделать с этого миллиона сто миллионов для тебя, конечно, невообразимо трудно, но вполне реально! Имея сто миллионов, человеку — если он не совсем дубовый конечно, довольно-таки просто сделать миллиард — стоит только захотеть и слегка напрясться… А когда у тебя есть миллиард — деньги к тебе сами идти будут, успевай их только паковать и в мешки складывать!

Я где-то, про это, у кого-то, уже читал… Барыга, насколько мне известно, вообще ничего не читал! Правда, считал здорово — налицо незаурядные математические способности. Неужели, сам — своим умом допёр? Силён, однако!

Я дипломатично молчал, не понимая к чему, он всё это и, Барыга — после небольшой паузы, продолжил:

— Я конечно, тебя понимаю… Занятия спекуляцией — чем я по-твоему занимаюсь, ты… Ты презираешь. Пойми и, ты меня, Вова: не я такой — жизнь, такая! Ну, а что ещё делать — если на этом только и, можно в наше говённое время «двигаться»? А двигаться надо, Вова! Жизнь, это как ходьба по болоту — как только остановился, тебя начинает засасывать трясина… Надо, как ни крути.

Я опять молчал, и Барыга вышел из себя.

— Ну, что ты молчишь?

— Ну, а что ты от меня хочешь?

— Помоги мне, а? А я потом помогу тебе!

— И чем, интересно? Я не умею делать деньги — я их умею тратить… Помочь?

— Умеешь ты делать деньги — просто, не пробовал ещё… Попробуй — у тебя получится, за уши потом не оттащишь!

«Ну, а чё? — подумал я, — а, отчего бы не попробовать? Действительно, надо же на чём то „двигаться“… А, то начинает „засасывать“ — я это чувствовал. Да и, просто — надо на что-то жить.»