Сергей Зеленин - Реинкарнация

— По месту подгоним… Да, Вы не сомневайтесь, барин — не в первый раз!

— Знаешь, что? Иди-ка, ты на …уй! Канай отсюда, чего встал?!

С собой был простейший инструмент (как чувствовал, блин) и, я с помощью его и элементарных правил геометрии, припахав за гривенник проходившего рядом мальчишку, за полчаса разметил все листы.

Нет, я не сомневаюсь, что на больших, крупных заводах — хотя бы на неподалёку находившимся Сормовском, есть настоящие — высококвалифицированные специалисты…

Ещё больше поражали «производственные отношения»… Такое ощущение, что взрослые рабочие с молодыми разговаривали только «жестами» — с помощью затрещин, тумаков и простых оплеух. Вся трижды краснознамённая Советская Армия, с её «неуставными отношениями» — дедовщиной сиречь, стоит где — в сторонке и нервно курит бамбук… Однако и, мастер — инженер из «благородных», не считал ниже своего достоинства заехать «в рыло» взрослому рабочему, где-то на порядок его старше.

Впрочем, рукоприкладство, здесь явление повсеместное: в самом городе то и, дело видишь как городовой, что-то объясняет «водителю кобылы», к примеру, что здесь стоянка запрещена…

С одной стороны — полное бесправие рабочих, которых могли без объяснения причин просто выбросить на улицу. С другой стороны — из-за острого дефицита квалифицированных рабочих, последние несколько наглели! Сам, своими ушами слышал — как один инженер жаловался другому, что не может уволить часто уходящего в загулы кочегара паровой машины, ибо: «Без него, вообще всё встанет!».

Особенно неприятно, поражали условия труда… Как-то, захотев не по-детски «по-большому», я спросил у первого же встречного мне рабочего, где находится туалет. Он, как мне показалось — с издёвкой, показал куда-то в угол цеха. Не обратив внимание, ибо на «клапан» конкретно придавило, я туда поскакал на полусогнутых и…

— …А, что у вас на заводе такое ужасное отхожее место для рабочих? — попозже спросил у одного из инженеров из руководства, предварительно вылив на себя чуть ли не целый флакон дезодоранта — до того мне казалось, я насквозь пропитался той ужасной вонью! — прям, клоака какая… До того зловонная! И, это зимой… Могу только представить, какой там летом смрад!

— Так сделай им сортир получше — они оттуда и, вылезать не будут…, — равнодушно ответил тот, — и так, засыпают где это только возможно — особенно, дети. Представляете, за паровыми молотами есть небольшой закуток — так не успеваем оттуда мальчишек вытаскивать! Даже, под этот грохот спят!

Четырнадцатичасовой рабочий день для детей… Не удивился бы, если б узнал, что в девятьсот пятом или семнадцатом, этого «инженера» работяги головой в этот сортир окунули! Заслужил, падла…

Поражали методы профессиональной подготовки кадров… Обед рабочим приносили их малолетние сыновья — которые чуть повзрослев, уже помогали своим отцам у станков, потихоньку обучаясь. Затем, уже официально устроившись на подсобные работы — чуть ли не за бесплатно, продолжали обучение… Ну, а выросши и научившись ремеслу от родителя, они заменяли у станков своих отцов. «Чужих» учить — как я слышал, рабочие категорически отказывались, разве что бездетные… Я из по-человечески понимаю — не хотят плодить конкурентов!

Нет, безусловно, в этот есть свои преимущества! «У нас», в моей современности — по-моему, ещё хуже. Родители весь день на работе, их дети про работу родителей имеют очень смутные представления и думают, что «хлеб насущный» со всякими там «ништяками» — в виде крутых айфонов, прямо с неба падает… В результате молодёжь, воспитанная непонятно кем, вырастает чаще всего полными балбесами, а отцам некому передать свой накопленный в течении всей жизни производственный опыт. Так, что в этом времени мне насчёт этого больше понравилось… Вот бы, это дело как-то усовершенствовать!

А, как? А фиг, его знает… Но, как-то надо!

За неделю с хвостиком, завод выполнил мой заказ на изготовления деталей для «бензиноперегонного» завода и для ёмкостей под бензин в Солнечногорске и, приступил к изготовлению железяк для печей… Разместить на нём же детали для автомобилей — пусть и самые простые, я не рискнул. Заводу надо бы сначала пройти коренную модернизацию и переучивание персонала…

Уже покидая предприятие, не собираясь сюда больше в обозримом будущем возвращаться, я опять — в не знаю какой раз, проходил мимо участка где изготавливали болты для крепления рельсов друг к другу… В голове вдруг, что-то щёлкнуло — какое-то «реле». Я, резко — рывком, остановился.

Дедушка мой всю свою жизнь был железнодорожником. Говорил уже, да? В гараже у него стоял сундук набитый старыми — по большей части ещё сталинских времён книгами, в основном про железную дорогу, про паровозы там… Я их регулярно почитывал (очень интересные попадались!) и, в одной книге — предназначенной для подростков, мне запомнилась одна история про эти самые болты.

Во время Великой Отечественной они — болты эти самые, были в жутком дефиците. Они, так же — как и, с полсотни лет назад, выковывались и нарезались вручную. И вот, один из воинов железнодорожных войск, занимающихся восстановлением железнодорожных путей, заипавшись заниматься фуйнёй, придумал автоматическую приспособу, позволяющую увеличить выпуск этих болтов в тысячи раз…

Вот бы найти чертежи или хотя бы простое описание этой приспособы и, наладить массовый выпуск упомянутых болтов в этом времени! Причём, болтов — один в один, как две капли воды, одинаковых. Если запатентовать — то я, стопудово, буду иметь в Российской Империи на эти болты монополию. Железнодорожное строительство было в России одним из самых прибыльных дел — лакомым пирогом, так сказать… А неплохо было бы, от этого «пирога» откусить пусть небольшой, но очень калорийный кусочек… И, я вприпрыжку побежал назад в контору.

Ещё, только в первый раз переступив порог этого предприятия, я подумал, что завод продаётся… Ну, по поведению служащих и рабочих — такая знаете ли, неопределенность в них читалась, плюс только начинающийся — но, уже видимый невооружённым взглядом бардачок. Типа, хозяева забили болт и, всё катится по инерции…

Как в воду глядел! Основал то этот завод один российскоподанный грек, лет тридцать назад… Не так давно он умер, а его наследников интересовали, отнюдь, не головняки — связанные с производством, со сбытом, с конкурентной борьбой, а деньги в чистом виде… Торг шёл очень долго, практически всё моё это почти трёхмесячное — в этот раз, пребывание в Нижнем. Наконец, за пару недель до моего отъезда в Солнечногорск, подписали договор о купле-продаже. За удовольствие иметь оный завод я заплатил семьдесят пять тысяч кровных рубликов… Причем, не только своих — но и, моего прадеда. И, даже его будущего тестя, я не обошёл своим вниманием! Обещал отдать всё до копейки — даже с тремя процентами сверху, после моего возвращения из Санкт-Петербурга.