Сергей Зеленин - Реинкарнация

«Отработает» мне — вот тогда я и, дам ему по …бальнику! Да ещё и, с каким удовольствием… Я, ах глаза зажмурил, предвкушая!

— Аааа… Ну, конечно, конечно… Ну, продолжайте!

— Шаман, выучил меня и помер вскорости…, — перекрестился я и, продолжил, — я же, насушил этого порошка побольше и, с первым же попавшимся купцом уехал.

— А порошок из чего насушили? — у Доктора Смерть начал проявляться интерес.

— Основной ингредиент — одна местная травка, нигде больше не встречающаяся.

— Ах, вот оно что…, — ехидно прокомментировал мой собеседник, — я так сразу — про травку и, подумал! И куда это Вы, с этой насушенной травкой поехали?

— С этим порошком, из насушенной травки я поехал в Америку! Из того места туда ближе всего было… Так как, кроме этого порошка, у шамана нашлось немного самородного золота — то я в Америке очень неплохо устроился! Но, самое главное — я создал собственную химическую лабораторию и изучал свойства этого лекарства. Пять лет потратил и половину привезённого мной порошка! Зато выяснил, что гораздо эффективней действует экстракт этого порошка, будучи введённым медицинским шприцем непосредственно в кровь.

— Интересно рассказываете… «Медицинским шприцом»?! — Доктор Смерть, просто излучал веселье, — очень интересно! Главное, правдоподобно! И, потом что?

— Потом, я уехал в Китай и половину оставшегося порошка — перегнанного в моей лаборатории в более компактный экстракт, я потратил на опыты над китайцами. Чтоб выяснить, какие болезни это лекарство — названое мной «Антибиотиком», лечит, а какие нет. Какие дозы надо, для людей разного возраста, разного веса…

Любой бы врач моего времени, от сказанного мной про опыты над людьми — пусть даже и китайцами, пришёл бы в ужас… Этот же — даже, не моргнул. О, времена! О, нравы!!!

Но, одно явно — Доктор Смерть в замешательстве…

— Я могу посмотреть на этот ваш «чудо-порошок»?

— Конечно, можете посмотреть и, потрогать — даже! — я вынул из кармана ампулу и дал подержать моему собеседнику, — вот это, сам препарат «Антибиотик» — экстракт того порошка…

Я достал из другого кармана коробочку из нержавеющей стали, с набором игл и парой шприцов старого советского производства. Оттуда же… Из «пещеры» Синдбада Алибабаевича:

— …А, это шприц — которым этот «Антибиотик» надо вводить больному в мышечную ткань.

Естественно, с ампулы и шприцов были удалены надписи.

Доктор Смерть долго недоумённо вертел в руках ампулу и коробочку с инструментами… Такого, он ещё ни разу не видел! Он то, был уверен, что имеет дело или с авантюристом или с сумасшедшим. Материальные доказательства, находящиеся в его руках выбили его из колеи…

Наконец, соображалка у него снова заработала и, он — вернув мне мои предметы, спросил:

— А от меня, Вы что хотите? — в голосе его чувствовалось, уже не ехидный холодный скепсис, а скорее холодное раздражение. Он так и, не поверил…

— Предлагаю провести совместный эксперимент… Своим то, глазам Вы поверите? Или нет?

— Поверю, но больных для эксперимента буду выбирать я!

— Великолепно! Сразу видно умного человека! Только больные должны быть хоть немного живыми, определённых болезней и, желательно детьми…

— Обоснуйте…

— Ну, хотя бы за день до смерти, если угодно!

— А, про болезни?

— «Антибиотик» не все болезни лечит, я же говорил!

— А почему именно детей?

— Это лекарство — очень и очень дорогое! И, очень редкое. На Земле больше такого нет… И, если кого и лечить в ходе эксперимента — то есть бесплатно, то только детей!

Мой «гуманизм» не произвёл на Доктора Смерть ни малейшего впечатления, он только пожал плечами:

— Как Вам будет угодно… А, какие больные Вам нужны для «эксперимента»?

— Я же Вам уже сказал, Иван Фёдорович! Ещё живые дети…

— Какие, извините, Владимир Фёдорович, болезни должны быть у этих «ещё живых детей»?

Я не стал возиться с пенициллином, а сразу начал с современного синтетического антибиотика — очень сильного и приносящего минимальный побочный эффект.

— «Антибиотик» очень хорошо излечивает заболевания верхних дыхательных путей, пневмонии, послеродовую горячку, сепсис, гангрену, скарлатину… Ну и, сифилис с гонореей! Даже, в запущенном состоянии…, — здесь сифилис, вообще, не лечится, а болеют им в основном имущие классы.

Доктор Смерть надолго задумался…

— …Ну, найти ребёнка больного запущенным сифилисом — пожалуй, будет очень не просто. Но, остальными я Вас обеспечу в избытке!

Надо же! У Доктора Смерть, оказывается, есть чувство юмора!

— «В избытке» не надо! Не более десяти человек — на большее, моя благотворительность не потянет. Если из десяти безнадёжных больных, я за пять дней восемь поставлю на ноги, Вы мне поверите?

— Вполне! — от скепсиса не осталось и следа… Холодная надменность осталась, но по ходу, это врождённое — при жизни не удаляется, — и, что будет потом? После «эксперимента»?

— Если Вы мне поверите, то я Вам сделаю одно предложение — от которого, Вы не в силах будете отказаться!

Доктор Смерть опять хмыкнул. Хотел, как обычно — скептически, но вышло как-то неуверенно.

Санкт-Петербургская Александровская больница для рабочего населения «В память 19 февраля 1861 года» была построена по личному приказу Александра Второго на набережной Фонтанки. В ней было где-то за четыреста койко-мест. Императорская чета часто посещала больницу с обходом всех больных. Их Императорские Величевства, даже пробовали из общего котла пищу — которой кормят пациентов!

Всё это мне рассказал Иван Фёдорович — по прозвищу «доктор Смерть», когда мы с ним утром, на пролётке подъезжали к этой больнице — месте его службы.

Ну, прям скажем… Могло быть и, получше — сделал я вывод побывав в этой больнице. Уровень, ещё тот! Но, хоть не под забором где-то подыхают! Одно это хорошо…

Доктор Смерть выбрал мне десять безнадёжно — по понятиям этого времени, больных:

— Не более суток-двух протянут…, — уверенно «приговорил» он, ничуть не стесняясь потенциальных покойников.

Все эти «безнадёги» были разнополыми детьми от шести до шестнадцати лет. Четверо загибались от воспаления лёгких, трое от скарлатины… Шестнадцатилетняя мама — по нашим понятием ещё девочка, сама ребёнок, тяжело страдая — смотреть было невозможно, умирала от послеродовой горячки…

Но, самым тяжёлым был тринадцатилетний мальчик, которому на заводе лопнувшим приводным ремнём машины оторвало левую руку и, теперь он — после успешно сделанной операции по ампутации, умирал от сепсиса. Медленно и очень мучительно, источая смрадную вонь гниющего заживо мяса…

Пять дней подряд — утром и вечером, я ездил в эту больницу вместе с Доктором Смерть… Дольше и больше всех я возился с тем мальчиком с оторванной рукой. Пришлось даже, тайно, дополнительно ещё кое-какие лекарства ему давать. И, немного прикармливать — а то, он ещё и, от недоедания страдает!