Сергей Зеленин - Реинкарнация

Алик, с ненавистью посмотрел вверх:

— …Пока ждал официальной реакции на новый, открытый мною способ получения аммиака, мне удавалось связать азотом не только неорганические соединения — аммиак и прочие нитриды. Я уже научился тем же способом получать анилин и аминодифенолы! А в перспективе и любые сложные органические соединения…

Я, еле-еле вырвался и отступил на шаг… Однако, буйный!

— У меня получилось, Вова! — не унимался изготовитель самого лучшего в мире самогона, — у меня ВСЁ поучилось! А… А… А, они… Как, всё…

Короче, век хай-тэка и нано-технологий. Вот только, картошку в деревнях у нас сажают по-старому! В землю…

— Ладно, ты только успокойся! Сядь, посиди…

Еле усадил, блин! Щуплый очкарик, а какой жилистый! Алик, тут же схватился за пустую рюмку…

— Не, не, не… Этому столику больше не наливать! Давай, хоть закуску подождём!

Усевшись на стул, Алик расплылся на нём, как мешок, из которого выпустили воздух… Или высыпали картошку.

И, куда там только Заучиха запропастилась?!

Похоже, я нарвался на «непризнанного гения»! Когда я учился в Технологическом, то на первом курсе ходила, как сейчас говорят — «городская легенда»: типа, был тут раньше один очень умный студент, который что-то там изобрёл, постоянно чертил, рассчитывал что-то… Причём, всё это он делал с очень таинственным видом, а уже готовые чертежи и расчёты куда-то там тарил — от любопытных глаз подальше! Типа, иностранные спецслужбы не спят и, только и мечтают про то, как его «изобретение» стырить! Во, во! И про «Нобелевку» поминал поминутно! Типа, она у него уже практически в кармане… Естественно, чувака определили продолжать научную деятельность на Канатчикову дачу. Там иноземных шпионов нет! Только Наполеоны с Бонапартами…

— Если этот способ так хорош, то почему про него ничего не слышно? Почему нет ни одного завода, где бы этим способом синтезировали аммиак?! Почему, наконец, изобретателю этого способа благодарное человечество не выдало Нобелевскую премию?! Почему?!

При словосочетании «Нобелевская премия» Алика, как будто ударили под дых… Он, упал лицом на стол и зарыдал как ребёнок!

Что за чёрт?! Где же Заучиха, мать её?!

Одним из моих недостатков является то, что я на дух не переношу вида плачущих женщин, а тем более — рыдающих мужчин!

— Станислав! Стас, Стас! Стасик! Да ты успокойся! Будет тебе Нобелевская премия, зуб даю! И, не только Нобелевская — но и, Сталинская, Ленинская… Какую ты ещё хочешь?!

Пришлось влить в него ещё пару рюмок, пока он не успокоился… И, уснул!

Явившаяся с двумя авоськами в руках Заучиха, только ахнула:

— Опять у него это началось… Да, ведь уже лет двадцать не было!

Вместе мы отвели, точнее — отнесли ее вырубившегося мужа в спальню.

— А я кинулась — хлеба нет! А в подъезде с соседкой повстречалась…, — оправдывалась супруга незадачливого алкаша.

— Понятно, понятно! А, что это с ним? Что за «прямой синтез» аммиака?

Будь я потрезвее, я б наверное просто ушёл, попрощавшись…

Ирина Борисовна тяжело вздохнула, жестом пригласила за стол, настраивая меня на долгую беседу и, чисто по-мужски налила нам самогона:

— Мы со Стасом были аспирантами в одном… Ну, в не шибко ведущем «НИИ». Я работала над…, — Заучиха сделала жест, типа — не важно, над чем работала, — а он изучал биохимию… Может, выпьем? Тяжело, втрезвую вспоминается…

— Да, я не против… Давайте выпьем!

— …Тогда то он и, сделал это открытие. Вам подробно рассказать?

— Нет, не надо! Суть я понял, а в деталях всё равно не пойму…

— Многообещающее было направление, да! Все так говорили, все… Долго он над ним работал, очень долго! — Заучиха мечтательно прикрыла глаза, — Стас всерьёз рассчитывал на Нобелевскую премию! Хотя бы на Государственную!

— …

— …Ах, как это здорово, должно быть! Только представьте себе: я — жена нобелевского лауреата! Ах, как это здорово!

Я не мешал ей витать в облаках — даже уже и, не мечтая, а просто вспоминая про свои мечты…

Наконец, Заучиха вернулась на грешную землю, выпила со мной ещё рюмку чистейшего, как слеза младенца самогона, закусила и закурила… Вообще то, здесь — в Солнечной Пустоши, очень мало было курильщиков!

— …И, что же помешало? — как можно более осторожно, спросил я, — ведь направление было «многообещающее»?

— Есть такой «Государственный институт азотной промышленности»: «ГИАП» — сокращённо, отметивший недавно свое пятидесятилетие… Не слышали?

— Да, вроде нет…

— А представьте себе, что Вы — академик, профессор, доктор всех химических, физических и прочих наук в «ГИАПе» и, проектируете по старой — проверенной, чуть ли уже не веком, технологии, агрегат мощностью 670 тысяч тонн кислоты в год! Как Вы отнесётесь к нарождающемуся конкуренту? Да, не Вы — один, не забывайте! Целый институт! Куда не плюнь — везде академик или профессор, на худой конец — аспирант! Тьфу!

— …Да! «Куска хлеба» лишиться не захотелось бы… По любому!

— Какой был скандал в научных и околонаучных кругах… Боже ж, ты мой, какой скандал… Нас порвали как газету! Нет, как туалетную бумагу! Сначала обвинили Стаса и его товарищей в плагиате… Конечно, были до него работы по этой тематике… Были! Так, ведь любое открытие на чём-то базируется! На ранее сделанных открытиях и, базируется…

— …

— …Был «суд чести»! ХАХАХА!!! Какая стыдоба… От нас все отвернулись! Все! Представляете?!

— Представляю!

— Вы не представляете, как запил Станислав! О, Боже… Как, он пил!!!

— Успокойтесь, пожалуйста, Ирина Борисовна! Всё уже позади…

— Да… Всё позади… Вся жизнь — прожитая зря, уже позади! Всё, всё — зря! Даже, детей не родила… Сначала ждала когда Стасик закончит диссертацию, потом ждала, когда он закончит пить. Он закончил пить только здесь — в Солнечногорске, куда мы с ним переехали по совету… Но, уже поздно! Детки, так и не получились…

Мы ещё выпили и закусили и, Заучиха, снова закурив, устало уставилась через стекло окна куда-то вдаль, совершено сухими глазами.

«Что ж, моя Лошадёнок, всё никак не беременеет?» — где-то в душе тревожно ёкнуло.

— …Можно ж, усыновить ребёнка!

— Воспитать своего ребёнка может любой, — совершенно трезво ответила Заучиха, — воспитать усыновлённого… Здесь, педагогический талант требуется! У меня его нет.

У зауча нет педагогического таланта? Это клиника…

— Да, кроме меня некого было поставить на эту должность! — как будто прочитав мои мысли, грустно улыбнулась Ирина Борисовна, — другие ещё хуже! Или — ещё старше…

…Перед уходом — за мной Спец приехал, уже попрощавшись, я напоследок спросил:

— Ну, хорошо, Ирина Борисовна! С тех пор прошло много времени… Нежели никто, ни у нас, ни за рубежом не оценил эту технологию?