Валерий Елманов - Капитаны в законе [litres]

Но портной Гантя жил в посаде, и чтобы добраться до него, требовалось миновать главное торжище, расположенное на главной площади самого города. А пройти мимо Петр отказался наотрез, заявив, что сейчас продемонстрирует, за что люди столь по-доброму относятся к нему и, соответственно к его друзьям и Зарянице.

Сказав другу, чтобы держался чуточку сзади, он уверенно вклинился в гомонящую толпу продавцов, покупателей и просто праздных зевак, проходя сквозь них, как горячий нож сквозь масло. Улан даже немножечко позавидовал, уж больно виртуозно у него получалось. Однако приглядевшись, понял, что дело не только в искусном лавировании, но и в отношении окружающих. Чуть ли не каждый встречный считал своим долгом уступить Сангре дорогу и вежливо, а зачастую и подобострастно поздороваться с ним.

Сам Петр, сохраняя прежнюю скорость, успевал, помимо ответного приветствия, кому улыбнуться, кому просто кивнуть или подмигнуть. И практически для каждого у него находилось словцо: для одного – ласковое, для другого – шутливое, для третьего – лукавое, для четвертого… Словом, не перечесть.

– Ба-а, Нафаня! – весело завопил он, и, обернувшись к Улану, заметил: – Мой первейший помощник на этом торжище. Можно сказать, юный друг полиции. Да ты и сам поди помнишь, как мы с ним пару залетных брали.

Бородатый Нафаня смущенно улыбался и даже – Улан присмотрелся повнимательнее и чуть не ахнул – покраснел от смущения.

– Ну и чего ты пыль с бороды прямо на товар сотрясаешь? – упрекнул Сангре. – Ведь не купит никто.

– Так и есть, Петр Михалыч, – пробасил Нафаня. – Не идет торг. Я уж и поднос блестящий приготовил по твоему совету, чтоб посмотреться в него могли, ан проку нет – мимо бредут.

– Не сезон, старина, – развел руками Петр. – Зимой твои шапки мигом бы разлетелись. Ну и зазывать не ленись. Чай на Привозе, а не в магазине.

– Да я зазываю. Эвон, охрип ужо, а они никак.

– А ты не товар, ты самого покупателя нахваливай, – чуточку снисходительно пояснил Сангре. – Ну-ка, давай я встану, – он потеснил Нафаню, заняв место за его прилавком, а буквально через несколько секунд ловко выцепил какого-то пузатого зеваку, проходившего мимо. – Ай, красавец! – похвалил он. – Ну-ка постой, дай на тебя полюбоваться. Ишь ты, как славно одет, прямо фу ты, ну ты – и сапоги, и кафтан, и штаны. Одна шапка чуток подгуляла. Это ж смешно смотреть, как она на тебе сидит. Ну-ка, попробуй примерить вот эту.

Петр сунул ему в руки какую-то шапку на лисьем меху, совершенно не по сезону, а когда мужик принялся объяснять, что ему и прежняя неплоха, поманил его к себе и заговорщически шепнул на ухо:

– То ж особая. Мех какой, глянь. Шанхайский барс, точно-точно. Караваном из Австралии доставили, одна осталась, последняя. Специально для тебя берег, на прилавок не выкладывал, все ждал, когда ты подойдешь.

– А не лиса енто? – усомнился пузан.

– Ха! Да ты посмотри, как мех на солнце играет и враз поймешь разницу.

Пузан озадаченно уставился на шапку, продолжая сомневаться. Видя такое, Сангре выхватил шапку из его рук и торопливо убрал обратно под прилавок, разочарованно протянув:

– Э-э, да ты, как я посмотрю, ничего не понимаешь в настоящих мехах, а я-то думал… Ну ступай себе, ступай с богом, а я знающего покупателя подожду.

– Чаво это я не понимаю! – возмутился пузан. – Ты дай толком разглядеть, а не прячь.

Петр вновь вытащил шапку из-под прилавка и с видимой неохотой протянул покупателю. Тот повертел ее в руках, продолжая ворчать:

– Не понимаю. Оченно все понимаю. Таперича и сам зрю, что ентот, как его, барс. И впрямь играет.

И надо же, действительно купил, притом почти не торгуясь. А следом за ним и другой принялся примерять шапку. На сей раз Сангре ничего не сказал, но отвернувшись, начал о чем-то спрашивать Нафаню. Едва выслушав ответ купца, он кивнул и, якобы спохватившись, стал растерянно оглядываться по сторонам:

– Слушай, – обратился он к Улану, – ты не видал тут мужика? Он у меня шапку мерил и куда-то запропал.

– Да вот он я, – оторвавшись от лицезрения своего изображения в начищенном подносе, растерянно отозвался потенциальный покупатель.

– Ой, и правда! А я тебя и не признал. Ну, князь, – всплеснул руками Петр, – как есть вылитый князь, шоб я так жил!

Покупатель мгновенно расплылся в блаженной улыбке и потянулся к поясу за серебром, а Сангре заторопился далее, бросив на ходу довольному Нафане:

– С почином тебя, друже! – и обернулся к Улану, подмигнул ему, осведомившись: – Как сработано? – Дождавшись восторженного восклицания, он самодовольно хмыкнул: – То-то. А ведь ты поди даже в смелых мечтах не помышлял, что когда-нибудь станешь побратимом самого главного по порядку на Привозе?

– Это точно, – подтвердил Улан, ничуть не кривя душой. – Не помышлял. А почему Привоза? Вообще-то город называется Тверью, а не…

– Ша! – оборвал его Петр. – За отсутствие неких суперважных городов напоминать не стоит, бо у меня делается сердцебиение. И называю я так сей базар исключительно на то время, пока не появится настоящий. Хотя, – он глубокомысленно почесал в затылке, – таки я пожалуй все равно оставлю за ним это высокое название, ибо где проживает одессит, непременно должен быть Привоз.

– А Дерибасовская с памятником Ришелье тоже? – ехидно осведомился Улан.

– Её строительством я займусь позже, – отмахнулся Сангре, попутно сделав ему замечание. Мол, сколько раз можно повторять, что великий Дюк Ришелье гордо возвышается на Приморском бульваре, а вовсе не на Дерибасовской? Пора бы наконец запомнить.

А через минуту он вновь отвлекся, на сей раз выцепив из толпы какого-то долговязого парня. Ласково приобняв его и отведя на край торжища, Петр вполголоса принялся ему объяснять:

– Запомни, озираться по сторонам не надо, сколько раз тебе говорил.

– А торжище как оглядывать?

– Торжище – не баба, чего его оглядывать. Ты жить в нем должен, а уж если оглядываешь, делай это как обычный зевака-покупатель, чтоб во взгляде читался исключительно поиск товара и ничего больше.

– Какого товара?

– Редкого и очень тебе нужного. К примеру, памперсов или презервативов. Уловил? Ну тогда ступай, бди дальше.

Отпустив парня, он кивнул Улану и, ускорив шаг, направился к городским воротам. Впереди лежал один из многочисленных тверских посадов, где в одном из домиков и проживал портной Гантя.

– Готово, – заверил тот, протягивая сверток. Улан развернул его и придирчиво осмотрел свой заказ. Увиденное его удовлетворило, но, заворачивая одежду обратно, он не преминул сердито заметить:

– Бог за семь дней мир создал, а ты мне штаны с кафтаном чуть ли не месяц шил!

– Ой, дружище, я тебя умоляю, – заступился за Гантю Сангре. – Ты вначале посмотри на этот мир, а потом на свои новые штаны. Ну никакого ж сравнения по качеству.