Меир Ландау - Вернуться на «Титаник»

— Я Дик Джонсон, — представился он, — одинокий бродяга и бездомный. Я так живу уже полвека и уже не помню, была ли у меня семья и был ли когда-то дом.

— Наверное я тоже это скоро забуду, — ответил ему Гарольд.

— Судя по твоему акценту, ты англичанин? — спросил старик.

— Мои папа и мама — шотландцы. Они из Эдинбурга… — ответил гордо Гарольд.

— Извини, — усмехнулся старик, — я часто забываю, что у вас это важно. А люди остаются теми, кто они есть, — вздохнул он, — тебя, за что сюда заперли?

— Они сказали, что я нарушил их границу, — ответил Гарольд, глянув в пол.

— Вот ненормальные, — рассмеялся старик, — когда-то сюда могли приезжать все, кому хотелось, и всех встречали с распростёртыми объятиями! Так приехал мой отец!

— Папа тоже говорил, что нам тут будут рады, — грустно вздохнул Гарольд.

— Да не рады они никому. Они только и выискивают возможность от тебя избавиться. Меня давно бы уже выперли отсюда, да у меня денег нет, — сказал старик.

— У меня тоже… — грустно ответил Гарольд.

— Ну и побирался бы ты в порту! Они выгоняют вас, да денег на пароход не дают. А куда людям идти дальше Манхеттена? Счастливчикам удаётся попасть в Большое Яблоко!

— Это куда? — не понял Гарольд.

— Ты точно не из местных… — рассмеялся снова старик, — это Нью-Йорк. Там находят себе работу… Если умеют что-то делать, конечно.

— Я не умею ничего… — вздохнул тяжело Гарольд.

— Нью-Йорк это как ад. Там каждому найдётся что-то, к чему он привыкает. Только это не счастье, мальчик. Это ты просто привыкаешь делать то, что тебе не нравится. Американская мечта это величайшая ложь, которую придумала ваша Европа.

— Значит, нас обманули? — посмотрел, расстроившись, на старика Гарольд.

— Да, сынок, обманули, незачем вам было сюда ехать. Всякий, кто добирается до Америки, это понимает буквально сразу. Счастливы те, кто не доехал до неё.

— Почему?

— Они никогда не узнают, что такое разочароваться во всём, во что верили.

— А что такое прюшун? — спросил Гарольд.

— Зачем это тебе, сынок? — ответил старик.

— Ну, этот, который отобрал у меня вещи и которого Вы побили, он назвал меня этим словом.

— Это нехорошее слово, забудь его, — покачал головой старик и посмотрел на Гарольда, — как только ты зашёл, я сразу понял, что ты совершенно домашний мальчик. И, как видишь, я не ошибся в тебе.

Он помолчал.

— Теперь ты знаешь, кого надо бояться в порту, — улыбнулся старик, глянув на Гарольда, — добро пожаловать в Америку, маленький лорд!

…Время тянулось. Они сидели и разговаривали. Старик ничего не спрашивал у Гарольда и больше рассказывал о себе. Рассказы были такие интересные, что Гарольд подумал, что когда-нибудь обязательно напишет о своём спасителе книгу.

Старик рассказывал как бы нехотя, но очень подробно. Уже под вечер снова щёлкнул замок и полицейский увёл старика. Больше Гарольд его не видел. Он остался один. Попробовал посмотреть в окошко, но не достал до него. Потом прилёг. Потом присел. И снова прилёг. Потом лёг и заснул. Но поспать ему не удалось…

Едва он задремал, его разбудили шум и крики в коридоре. Он не мог разобрать слов, но с отворившимся замком и распахнувшейся дверью Гарольд понял всё. Сейчас он не только останется в США, но ещё из-за него влетит всем полицейским в порту Нью-Йорка… И не только полицейским!

— Это что вы себе позволяете!? — кричала женщина из коридора, даже когда двери уже были распахнуты настежь, а вбежавший полицейский виновато поглядывал то на Гарольда, то на коридор.

— Ребёнок остался сиротой! Вы смеете сироту бросать на произвол судьбы?

— Ну что Вы, миссис Браун….

— Выбрасываете обратно в море ребёнка, который был спасён в морской катастрофе??!

— Боже упаси…

— Да что там спасён! Он плыл целую милю в ледяной воде! Вы плавали в ледяной воде???

— Нет… миссис… мисс…

— Значит — поплывёте!

— Как скажете, миссис Браун…

— Если можно — мэм!

— Да… мэм… — виновато расшаркивался перед Маргарет Браун капитан…

Гарольд встал. В комнату влетела взбешённая Маргарет Браун. Следом за ней, под три яркие вспышки фотоаппарата, влетели три журналиста и Грузенберг…

— Я вас всех отдам под суд! Вот личный адвокат этого мальчика! — тыкала в грудь старику Маргарет Браун, — а ещё, я доложу о вашем поведении в Конгресс! Вы знаете Президента? Нет? Я с ним сегодня вечером ужинаю! И он узнает о том, что вы арестовываете сирот с «Титаника»!

Толстоватый начальник участка, капитан полиции, покраснел и виновато потупил взгляд.

Маргарет Браун прекратила кричать.

— Мальчик мой! Гарри! — протянула она руки к Гарольду и буквально зажала его в объятиях.

— Позвольте уточнить, господа, — достал Грузенберг из кармана часы на серебряной цепочке и, открыв их, посмотрел время и глянул на капитана, — сколько вы уже незаконно удерживаете тут мистера Гарольда Виктора Гудвина?

— Незаконно? — опешил капитан, — с утра, сегодняшнего дня, — виновато ответил он и явно занервничал. На лбу у него выступили капельки пота. Он достал носовой платок и протёр лоб.

— Мэм… мы, право, не знали… мы даже подумать не могли…

— Да! Незаконно! — с победоносным видом глянула на начальника полиции Маргарет Браун, — этот мальчик тут удерживается незаконно! Без предписания прокурора и извещения судьи! Зато, нами судья уже извещён о вашем произволе в отношении пострадавшего в морской катастрофе ребёнка! И примет меры в отношении вас! А мы ему поможем вывести Вас и ваших подчинённых на чистую воду!

— То есть, вы хотите сказать, вы его забрали из клиники, где мальчик находился на излечении и куда он был доставлен с «Карпатии»? — уточнил Грузенберг у капитана, — небось держали его ещё и в камере со взрослыми?

— Ну… у нас не было свободных камер… — виновато потупил глаза капитан.

— Если мальчик хоть как-то пострадал, то вы предстанете перед судом округа, — спокойно сказал Грузенберг, — я ясно выражаюсь, капитан?

— Да… конечно, ясно, — проговорил капитан, глянув на Гарольда.

— Вы задержали моего клиента? — спросил адвокат.

— Ну… мы действовали согласно правил…, — попытался объяснить что-то капитан, — нам … у нас инструкции…

— Сути не меняет, — сказал Грузенберг, — вот постановление суда о немедленном освобождении моего клиента, — сунул он капитану бумагу.

Тот взял её трясущимися руками.

— Я заявляю, — сказал Грузенберг, — что вы не имели права задерживать моего клиента более чем на три часа, не попытавшись отыскать его родственников. Тем более забирать его из клиники. Доктор Соломон, как мне известно, протестовал?

— О, да! Несомненно! Но от мальчика отказался дядя..! — чуть не вскричал капитан.