Александр Плетнёв - Адмиралы Арктики

Кьелдсен, оцепенев, лишь успел услышать чьи-то крики, как слепящая вспышка встала перед глазами, сметая планшир, часть команды, перезаряжающегося британца и самого Кьелдсена с уже угасающим разумом.

Волков и без того не особо терзался сомнениями. Помор тот немного выбил из колеи…

А так прекрасно осознавал – слив информации, что у русских в активе есть реально мощный ледокол, и переброска морских сил Северным путём уже не какое-нибудь эфемерное «может быть», а вполне осуществимая операция, приведёт к тому, что японцы будут ждать…

Не так уж и широк тот Берингов пролив, чтобы не перекрыть его кораблями дозора. И тогда случится много больше смертей.

Это если не говорить о глобальных последствиях, узнай англичане всю правду.

А тут ещё в обоих случаях первым огонь открыл противник.

Как позиция для стрельбы, легкая пластиковая моторка с закрытой крышей была вообще напрочь неудобна.

«Дыру бы в крыше вырезать – туда бойца с пулемётом, и плевать на вопли боцмана», – эта мысль мгновения. Когда этим заниматься? Пилот «ми-восьмого» вывел по бортовой эрэлэске точнёхонько на барк, опустив катер примерно за километр от цели.

Пока приводнялись, чёртов «норвежец» сменил галс, и теперь, догоняя, «орлан» прыгал на волну, как козёл. Палить с такого скакуна и попасть – это к «Голливуду».

С барка стреляли, вроде одиночка, не метко, но ну его…

– Сворачивай! Давай вдоль гребня! – И махнул, командуя: – Как пойдём устойчиво – огонь! Всем огонь!

Несмотря на тесноту, ударили одновременно в четыре ствола и один гранатомёт, подавив и одиночку-стрелка, и раскидав осколочной гранатой столпившихся на палубе.

После серии из подствольника и фугасных РПГ от юта до бака, если кто ещё и остался жив, то вполне разумно укрылся за деревянным планширом. Из «калашей» в нём можно было бы наделать дыр, но наобум шмалять не стали.

Барк продолжал коптить под машиной, сохраняя прежнюю скорость, управляемый или неуправляемый – не известно. На палубе ни движения, ни шевеления. Занявшийся на шканцах пожар самопроизвольно угас.

Катер шёл параллельно в ста метрах, как маленькая моська подле слона.

– Поджигаем? – спросил боец, готовя термобарический выстрел.

Волков почему-то медлил, разглядывая судно.

– Большой такой. Выгорит, а вдруг на плаву удержится? Свидетельств оставлять нельзя. Всё-таки… какая, блин, не маленькая посудина. Борта у ватерлинии наверняка для льдов рассчитаны – гранатомётом замучаемся дыры ковырять. Надо было подрывных зарядов взять…

Из кабины вылез подшкипер, передав руль одному из бойцов. Тоже окинул взглядом парусник, поцокав языком:

– Красивый, а? Жалко такой топить.

– Ещё попробуй такой утопи… – немного зло пробурчал лейтенант.

– Так я говорю – давай себе заберём. В хозяйстве всё пригодится.

Волков поглядел недоумённо, но с интересом:

– А куда мы его денем?

– К Визе оттащим, поставим на прикол. Всё одно там до тридцатых никого не объявится. А когда базу обустроим – перегоним. Подлатаем, перекрасим. Дизель поставим. Автоматику на такелаж попробуем приварганить. Не кораблик будет, а загляденье. Я капитаном попрошусь с удовольствием.

Волков, вроде как и соглашаясь, задумчиво протянул:

– Выходи на «Ямал», советуйся. Но тогда нам зачищать и… разгребать. Там кровищи поди-и-и… А у нас и кошек тактических нет. Как?..

– Там с борта сеть свисает, тащсташнант. Взберёмся, – оптимистично подметил гранатомётчик.

– Светошумовые кто припас?

– Так точно.

– Живём.

– Доказательств, что искали именно нас, вполне достаточно. Но и не достаточно, – Черто́в щёлкнул по скудной стопке с отвратительного качества фотопластинками и довольно удачными рисунками. На тех и на других был «Ямал». Имелись ещё какие-то документы на английском языке, но написанные от руки таким жутким почерком, что с трудом поддавались переводу. Всё это отыскали в каюте барка, которую, видимо, занимали англичане.

Говорил капитан тихо, чтобы разговор не слышал вахтенный на руле:

– Пойдём, пошепчемся, – кивнул на дверь из рубки.

Накинули куртки, вышли на балкон левого крыла мостика.

– Я к тому, что придумай что-нибудь ещё, сгусти краски… если вдруг кого-то из наших переклинит на пацифизме – навроде «зазря столько людей угробили». Будет оправдание. Что скажешь?

Шпаковский достал сигареты, протянул капитану. Закурили, облокотившись на стальные перила, невольно любуясь: на фоне клубящейся туманом Земли Визе высился мачтами красавец барк – печальный зарифленный парусник на мертвенной зыби.

На носу судна возились матросы с «Ямала» – готовили судно к одиночеству и, возможно, к зимовке.

От борта отвалила шлюпка, горбатясь каким-то грузом, направляясь к ледоколу.

«Боцман опять чем-то прибарахлился», – удивляясь прижимистости подчинённого, подметил капитан.

Тихо молотя винтом, шлюпка приблизилась, и Черто́в разглядел бочки на её борту.

– Ещё капусту квашеную нашли? Неплохо бы было. Вкусная, зараза. Умели же раньше…

– Чистый продукт, без наших гербицидов. И норвеги, видишь, распробовали. И от цинги.

Шлюпка пошла мимо борта ледокола к нависающей ближе к юту стреле крана.

– Эй, на крэйсере, – специально коверкая, прокричал капитан, – чем разжились?

– Ворвань!

– Ёх. А зачем нам эта вонючка?

– Боцман велел.

Шлюпка скользнула дальше, и капитан не стал больше надрывать голос, повернувшись к помощнику:

– Видал? Где он её складировать собрался?

Шпаковский не ответил, зная, что капитан задался вопросом скорей риторически, а от него ждут ответ на другой вопрос.

Докурив, досадно блуканул взглядом и, не найдя пепельницы, помня о категоричном бзике кэпа «не гадить вокруг себя», забычковал, пряча окурок в спецовку.

– В тех записках и документах на английском ничего мы не найдём. Если они совсем не дураки, – медленно проговорил Шпаковский, – но и в экипаже никакой бузы не слышно. У нас-то любителей поспорить – пара умников-киповцев, и всё. Скорей наоборот, притихли и поняли, что теперь всё по-серьезному, и мы на военном положении. Не на словах, а… А пусть и звучит по-киношному – теперь кровью помазаны.

– Скажешь тоже – «помазаны». Но конечно. Лучше бы нонешние российские власти о нашем фактическом пиратстве ничего не узнали. Поэтому – всем молчок и чтоб ни-ни, как нашкодившие хулиганы, – докурил и капитан, почти один в один повторив процедуру помощника с окурком. – Ещё карел этот…

– Да. Малый не промах. Трюм там большой. Тремя бойцами не обшарить, он и спрятался. А потом, видимо, русскую речь услышал и вышел. Ну как тут стрелять?

– Да я понимаю. Вот куда его теперь? Его хоть к унитазу приучили?