Александр Плетнёв - Адмиралы Арктики

Где-то в условной точке на выходе из Скагеррак, к отряду должны были присоединиться пароходы Доброфлота, вышедшие с черноморских портов.

Миновав остров Бронхольм, оставив по левому траверзу Рюген, по правому Лолланн, эскадра втянулась в пролив Большой Бельт, подавая приветственные сигналы встречающимся судам.

Русские идут.

Ничто, оказывается, не проходит так буднично, как приезд самодержца Всероссийского, Московского, Киевского… царя Казанского, Астраханского… государя Псковского… и прочее, прочее…

– Что там, на радаре… хвоста не привели? Мы больше не можем позволить себе импровизаций.

«Ямал» вышел из па́ка, прорезал скопившиеся у кромки скопления битого льда, обогнул отколовшийся здоровенный (километр на километр) кусок ледяного поля и заскользил по открытой воде.

Ветер за двое суток пусть и не особо поменял направление, покрепчал, задув немного восточней, но температура и влажность воздуха изменились, как следствие слегка разогнав туман.

С одной стороны, задолбала эта муть, угнетающая и давящая серой непроглядностью, а с другой, если совсем прояснится (к чему, видимо, и шло), будут они своей красной «многоэтажкой» на виду издалека.

– Во-первых, чисто, – старпом весьма вольно махнул на экран радара, – вон он – «Скуратов», метка совпадает с радиопеленгом. Больше ничего крупного.

– А во-вторых?

– Посовещались мы на вахте… Уж больно шустро англичане отреагировали. А ну-ка: фрахт, припасы, люди, опять же деньги. Либо это экспромт по-быстрому…

– Ничего себе экспромт. Подготовить экспедицию почти «на коленке».

– Либо у них вообще что-то намечалось, и они поменяли задачу. Подготовленные агенты – не проблема. Во все британские экспедиции входили морские офицеры и люди из разведки. Или кто там у них на это время занимался подобным… Так что, скорей всего, непрошеных мы пока больше не увидим.

«Лейтенант Скуратов» выглядел как и прежде, лишь весьма свежий попутный ветер рвал царский штандарт, да людей на палубе наблюдалось чуть больше.

И неожиданно за собой замечалось желание схватиться за бинокль (о, нет, бинокль был уже в руках) и посмотреть!

Ну, как же, целый царь!

– Вон он с бородкой, лупоглазенький.

Андрей Анатольевич чуть не подавился сигаретой, услышав голос из-за спины, гаркнул:

– Вы тут, шельмы, какого?..

Наташа, где-то раздобыв бинокль, в пуховичке нараспашку, навив волосы, зырила на приближающийся пароход. Рядом в нетерпении отиралась буфетчица, невооружённым глазом, сколько ни щурясь, естественно, ничего разглядеть не могла. Но и бинокль у подруги взять не решалась.

«У такой возьми, – помня характер медички, позабавился капитан, – с коготочками-то».

Сто́я на выступающем крыле мостика, Черто́в вдруг заметил, что чрезмерный интерес к новым гостям (а точнее к гостю) имел место быть не только у женщин – то тут, то там на балкончиках и площадках ледокола мелькали люди, все же стараясь не мельтешить и побыстрей скрыться внутри надстройки.

«Ого! Это чего у нас народ – шоу “звезда приехала”? Или пробудились верноподданнические гены векового крепостничества?»

И тут же сообразив, что сам вот тоже вышел поглазеть, мысленно сплюнул: «Это чё? Невольное скрытое холопство, если уж резать совсем самокритично и грубо? Да какого хрена! Соблюсти этикет, и достаточно. Мы и не подданные, и не военные, чтобы строить команду, с флагами и салютами. Царь и царь. Человек, не динозавр».

И тут же сделал себе поблажку: «Хотя… даже приедь президент – этот так… тип на четыре, может чуть больше лет при власти. А царь-король корнями уходит уж больно далеко. Вон он, гад, стоит, подбородок вздёрнув, ногу оттопырив – порода! Хрен с ним. Получит он свой почётный караул из морпехов».

Но всё равно какой-то неприятный осадочек в голове гулял.

– А ну быстро вниз! – рыкнул на женщин и сам пошел в рубку, метая злые взгляды и мысли.

Случайно ли, но встреча (после короткого ритуала приветствий) началась с обеда. Дубасов на правах «старого знакомого» обронил, дескать, укачало их (имея, видимо, Их величество), кусок в горло не лез и условия на «Скуратове» те ещё. Теперь же го́лодны, хо́лодны… Опять же Дубасов был уже ознакомлен с нехитрыми премудростями комфортных кают для гостей, с ваннами, горячей водой…

– Как удачно, – капитан в сопровождении начальника безопасности торопливо поднимался в рубку, – начать общение с небольшого размягчения мозгов.

Увидев, что Шпаковский поглядел немного непонимающе, Черто́в, всё так же быстро топая по трапу, коротко объяснил:

– А когда желудок набьёшь – добрей становишься. Сговорчивей. Налаживание тесного контакта с самодержцем считаю важнейшим в наших планах. Все нити власти и управления страной…

– Империей…

– Да, империей. Всё сходится к нему. От него зависит, какие решения будут приняты. А нам следует завладеть его думами. В общем, чего я тебе это говорю в который раз. Как, кстати, он тебе?

– Да он слегка подукачанный был… аж зелёный.

– Ага, и ты вызвал Богданову.

– Я звонил в медблок, Ка́цу. В смысле Кацкову. А примчалась эта хитрованка с таблетками.

– Н-да. Ладно. И?

– А что «и»? Величество, замечу, не понтовался, в смысле не ходил надутым индюком. Тут скорей проглядывается «рука» Дубасова, рассказавшего, что у нас нравы простые. Смотрел с любопытством, но не выпячивал – воспитанный. И на рохлю инфантильного, вопреки некоторым мнениям, непохож. Взгляд…

– Во-во! Взгляд! – Капитан даже остановился. – Знаешь…

Однако не стал продолжать и также стремительно снова двинул дальше.

Наитием и здравым умом Черто́в понимал – простыми переговоры не будут: «Сначала показ диковинок, охи-ахи, пусть и сдержанно – царь марку держит. Но это так – прелюдия. Но потом именно переговоры. Если не торг. А как же, ёк-макарёк, издалека всё казалось просто и наивно: мы аборигенам, сиречь дикарям, показываем яркие бусы и стальные наконечники против из кремневых. Учим, как делать эти хрен-девайсы, а они нам в благодарность возводят лучшие вигвамы, дают лучших женщин-скво, награды и… “экипажи, скачки, рауты, вояжи… или просто…” [68]. Ох, как не надо бы нам этого “просто”! А каково там ребятам в Питере придворном?»

Дошли до рубки. Раздал распоряжения. Ещё раз осведомился об обстановке вокруг, в частности показаниями РЛС.

– Чисто!

Взгляд «на улицу», в иллюминатор – «Скуратов» под бортом, бушпритом, как унылым носом, водит слегка на волне. Прячется от ветра и свежего зюйда за «спиной» ледокола – «Ямалу» это волнение практически незаметно, а тоннажу шхуны ощутимо.