Геннадий Марченко - Манускрипт [litres]

– Смелости, я смотрю, вам не занимать. Хорошо, будет вам чай с лимоном. Я и сам люблю побаловаться чайком.

Спустя минуту на столе стоял практически тот же набор, что и пять лет назад: сахарница, вазочка с печеньем и конфетами, чай в стаканах в мельхиоровых подстаканниках. Я отхлебнул не без скрытого удовольствия. Соскучился всё-таки по хорошему чаю.

– Наверное, проголодались? – спросил нарком, размешивая ложечкой сахар в стакане. – Отсюда вас отвезут на загородную базу, где готовится к заброске в Индию отряд под кодовым названием «Индусы». Там, на базе, вас накормят. Как чай? Кстати, тоже индийский.

– Спасибо, вкусный, у партизан всё больше травы в почёте, но я приверженец хорошего классического чая.

– От товарища Медведева, пока вы летели, пришла радиограмма, как вы отличились при освобождении подпольщиков в Ровно. Ходатайствует о представлении вас к государственной награде. Мы этот вопрос рассмотрим в ближайшее время. А пока у меня есть сорок минут до того, как я уеду на совещание в Кремль, расскажите вкратце, что там у вас случилось по пути с Кубы в Москву?

Рассказ занял минут двадцать, в течение которых Берия, почти не моргая, сверлил меня взглядом. Я глаз не отводил, в свою очередь рассматривая слушателя. Лицо наркома трудно было назвать симпатичным, но не всем же родиться такими красавцами, как я, главное, что у человека в голове. А Лаврентий Павлович вряд ли мог пожаловаться на недостаток ума. Это сразу после расстрела его вывели недалёким тираном и сексуальным извращенцем, а в XXI веке стали публиковать откровения современников Берии, в которых он выглядел едва ли не совершенно противоположной личностью. Хотя насчёт его сексуальных подвигов многие соглашались, ну так ведь у каждого имеется какая-то слабость.

В рассказе я упомянул о незавидной судьбе Николая Кузнецова, попросив принять меры по предотвращению его гибели в 1944-м. Хотя, честно говоря, сейчас я и сам не был уверен, что в этом варианте истории всё пойдёт по известному мне сценарию.

– Насчёт Кузнецова мы подумаем, спасибо за информацию, – чиркнул он карандашом на листе бумаги. – Однако как это у вас получается всегда выходить сухим из воды? В подвале Лубянки вас должны были расстрелять – вы сумели уйти. Из лагеря тоже сбежали. В Америке, вместо того, чтобы затаиться, развили бурную деятельность. Благодаря вам, я слышал, вся сицилийская мафия встала на уши, а уж когда вы открыли отель и казино в Лас-Вегасе… Ваш фильм о гангстерах прошлого века мы с товарищем Сталиным с удовольствием посмотрели. И вот сейчас, несмотря на авиакатастрофу, вы живы и здоровы. Такое ощущение, что где-то там, – он поднял глаза вверх, – у вас имеется покровитель.

– Насчёт покровителя не знаю, – усмехнулся я, – но у меня и в прошлой жизни были случаи, когда я неоднократно мог погибнуть. Но, как видите, сижу перед вами и готов к дальнейшим свершениям во благо… родины.

– А что запнулись? – моментально отреагировал Берия. – Так трудно даётся слово «родина»?

Вот же жук, с этим кренделем нужно держать ухо востро. Чуть что не то ляпнешь – и не поглядят на былые заслуги, упекут снова в лагерь или вовсе к стенке поставят. А для Советского Союза, как ни крути, я сделал немало. Одних моих сведений о будущем хватило бы выше крыши, а я ещё и в Штатах умудрялся помогать, хотя вполне мог бы забить на проблемы СССР и жить в своё удовольствие.

– Не нужно меня ловить на этом, товарищ народный комиссар внутренних дел, для своей страны я сделал поболе некоторых. Не хотел обижать кого-то конкретно, – глядя на сузившиеся за линзами глаза, добавил я, – но, согласитесь, сколько людей кричат, что они настоящие патриоты своей родины, бьют себя в грудь, брызжут слюной, а на выходе хорошо, если хотя бы не навредили стране. Я же и в своём времени проливал кровь за Россию, и здесь жизнью рискую. И пользы, согласитесь, сделал немало…

– Не спорю, немало. Вижу по вашим горящим глазам, что говорите искренне, а искренность я в людях уважаю… А скажите мне, Ефим Николаевич, – уже более доверительно обратился ко мне нарком, – вы всё подробно описали в своих показаниях относительно будущего СССР? Ничего не забыли, не перепутали?

– Вроде бы всё, но если вас что-то конкретно интересует, спрашивайте, постараюсь ответить.

Берия снял обёртку с шоколадной конфеты «Мишка косолапый» и бросил сладость в рот. Вдохновлённый его примером, я взял такую же конфету и спустя несколько секунд сумел оценить вкус орехового пралине с шоколадной глазурью от кондитерской фабрики «Красный Октябрь».

– Война, все силы брошены на военные нужды, но цех по производству шоколада и шоколадных конфет по-прежнему работает, – сказал нарком и тут же вернулся к нашей теме: – То есть вы уверены, что товарищ Сталин уйдёт от нас в марте тысяча девятьсот пятьдесят третьего года? И что меня в том же году… расстреляют?

– Может, Иосиф Виссарионович и подольше протянет, если всё же начнёт выполнять указания врачей. Но его здоровье уже и так, пожалуй, серьёзно подорвано, в первую очередь из-за стрессов. Что же касается вашего расстрела… Насколько я помню, после кончины Сталина Никита Хрущёв поднял вопрос о вашем несоответствии занимаемой должности. Позже вас арестовала группа генералов во главе с маршалом Жуковым. Вас обвинили в шпионаже в пользу иностранных разведок, в злоупотреблении властью, моральном разложении и так далее. Ничего нового, в подобных вещах обвиняли десятки тысяч советских граждан, реабилитированных после пятьдесят третьего года. Да и меня, не успел я появиться в этом времени, причислили к иностранным шпионам. Это была ошибка, виновные понесли наказание. Хорошо хоть, задним числом разобрались. А то ведь, не прояви я инициативы, лежали бы вы уже на Коммунарке или сгнили в Ухтпечлаге. Да и ваше захоронение даже через десятки лет останется тайной. То ли сожгли ваш прах, то ли закопали где-то, не поставив даже креста… В общем, после вашей казни в народе гулял стишок: «Лаврентий Палыч Берия вышел из доверия».

Тут нарком не смог удержать на лице маску равнодушия, ноздри его раздулись, а пальцы сжались в кулаки, на красном лице проступили белые пятна. Однако, к его чести, Берия сумел быстро взять себя в руки.

– Ну и что было со страной дальше?

– Особо историей я никогда не интересовался, но кое-что помню. Что, например, во главе СССР стояли вы в должности главы МВД, Маленков как предсовмина и Хрущёв, занявший пост секретаря ЦК КПСС. Этакий Змей Горыныч о трёх головах. Одной из ваших внешнеполитических инициатив, если я не ошибаюсь, было прекращение поддержки просоветского режима в Германской Демократической Республике, появившейся в результате раскола страны после победы коалиции во Второй мировой. Вы выражали готовность на объединение Германии в обмен на репарации в размере 10 миллиардов долларов США. Вообще весь социалистический блок выглядел как мертворождённое дитя. Народные восстания в Венгрии и Чехословакии, беспорядки в Польше это подтвердили. Нигде нас не любили, держали за жандармов, при этом наша страна вкладывала огромные деньги в поддержку лояльных нам режимов. А тут ещё после Второй мировой Североатлантический блок, я о нём упоминал в показаниях, на территории государств, подконтрольных СССР, затеял операцию под кодовым названием «Гладио», направленную на дискредитацию и вытеснение коммунистов из властных структур, в том числе и посредством их физического уничтожения. В общем, с распадом Советского Союза рухнул и изрядно подгнивший социалистический блок.