Геннадий Марченко - Манускрипт [litres]

К этому времени второй охранник, обеспокоенный молчанием и пропажей напарника, несколько раз подал голос, выдав что-то с вопросительно-тревожной интонацией. Я так понял, что первого звали Махиндер, так как это слово повторилось несколько раз. Как бы там ни было, ответом вопрошавшему всё так же была тишина, а я продолжил удачный эксперимент с камешками. Второй оказался осторожнее. То и дело выкрикивая свои вопросы, он приближался, держа наготове палку, и конечно же сейчас увидит своего партнёра, связанного и с кляпом во рту за колоннами у стены. Тащить первого к той нише, в которой я прятался, было далековато, поэтому пришлось оставить его здесь.

Пока охранник удивлённо пялился на своего обездвиженного товарища, я сделал шаг из-за колонны и провёл знакомую процедуру, по результатам которой и второй, надёжно спелёнатый, улёгся рядом с первым. Пока оба в отключке, впрочем, это не надолго. Я полюбовался своей работой, затем глянул на часы. Почти половина двенадцатого ночи. Что ж, можно впускать новых гостей.

Дождь всё ещё шёл, но уже не такой сильный. Я вгляделся в ночной сумрак и чиркнул зажигалкой. Спустя несколько секунд из темноты появились бойцы во главе с Артамоновым.

– Всё чисто? – спросил он на английском, как и было условлено.

– Чище не бывает. Охрана связана и в отключке, так что до утра никто нам не помешает.

Один за другим все проникли внутрь.

– Вот бы и это с собой прихватить, – мечтательно сказал Климов – Остин, рассматривая золотой шест и покрытую золотом и драгоценными камнями статую Вишну.

– Даже не думай, – осадил его Артамонов, – Это святыни, тем более такую статую пилить упаришься, чтобы загрузить в две наши машины.

– Подогнали? – спросил я.

– Да, вон во дворе. По такой погоде, да ещё и в кустах, разглядеть их не так-то легко. Уилсон, ты у нас всё равно инвалид, так что держи охранников на мушке, чтобы шум не подняли. Если начнут дёргаться, можешь попинать, не стесняйся. А ты, Генри, – это уже мне, – показывай, где тут вход в подвал.

Амбарный замок на засове двери, ведущей в сокровищницу, по-местному каллар, удалось сбить меньше чем за минуту. Обменявшись с нами взглядом, командир группы толкнул дверь, и в лицо нам пахнуло лёгкой сыростью. Несмотря на все эти сезоны дождей, видно, подвал был отделан профессионалами, и лишней влаги здесь не наблюдалось.

– Я первый, Генри Томас замыкающий, – произнёс Артамонов, включая свой фонарик.

Лучи электрического света осветили пространство перед нами. Командир шагнул вперёд не без опаски, памятуя о всё той же легенде о гадах, я же не стал его разубеждать, чтобы не вызвать лишних подозрений. Они же не знают, что я бывал здесь в будущем, пусть и не в самом подвале, но с историей вскрытия катакомб знаком. По приказу Берии я насчёт этого нем как рыба.

Я двигался в конце нашей живой цепочки, водя лучом фонарика по стенам, кладка которых насчитывала не одну тысячу лет. Храм в современном виде отстроен лет двести назад, но фундамент был заложен, насколько я помню, в IV веке до нашей эры. Здание неоднократно перестраивалось, а вот подвалы пребывали, я так полагаю, в неизменном виде. Но для нас сейчас важно не это, а то, что скрыто за этими стенами.

Первая дверь. Ни замков, ни замочных скважин. Просто гранитная плита, покрытая пылью и паутиной. Артамонов хмыкнул, почесав переносицу, попробовал сдвинуть плиту, но она стояла крепко.

– Фомин, – шёпотом позвал он на русском, поскольку в этих катакомбах нас всё равно никто не услышит, – ломик с тобой?

– Так точно, – так же шёпотом ответил плечистый боец.

Звали его на английский манер вроде Джеффри Хук, и в нашей банде сравниться по физической силе с Фоминым-Хуком никто не мог. Правда, в спарринге со мной никто не мог сравниться, а ведь я был самым старшим в команде.

– Попробуй, – кивнул командир на дверь-плиту.

Ломик в лопатообразных руках Фомина – Хука казался не таким уж и большим. И я боялся, что тот погнётся. Однако не только не погнулся, но ещё и с нашей помощью, также пытавшихся сдвинуть плиту, дело пошло. Сверху посыпалась пыль, а между плитой и стеной образовалась трещина. Изнутри дохнуло затхлостью, и нам удалось отодвинуть плиту почти до конца. Дальше она ни в какую не шла, но и открывшегося прохода было достаточно, чтобы пройти.

Лучи фонариков разрезали тьму… И словно звёзды замерцали в небе безлунной ночью. Бриллианты, изумруды, рубины и сапфиры вспыхивали своими гранями, отражая свет наших фонарей. Большая часть сокровищ была сложена в деревянных сундуках, но со временем дерево обратилось в труху, так что драгоценные камни и золото (в виде предметов или просто монет) лежали кучами на покрытом пылью полу.

Инкрустированные драгоценными камнями короны, золотые ожерелья, многокилограммовое золотое «полотно», россыпи монет – всё это богатство на какое-то время нас попросту парализовало.

– Оно есть, – нарушил молчание Федя Климов. – Ребята, сокровище и вправду существует!

– Тихо! – вновь переходя на английский, прикрикнул на него Артамонов. – Если уж говоришь на русском, то тихо, а если кричишь – то на английском. А лучше вообще всем рот закрыть и слушать мои приказы.

Первым приказом было всем, включая меня, ринуться к грузовикам и тащить оттуда пустые ящики. Оценивая в уме размеры сокровищ лишь в одной комнате, я понимал, что мы можем забить ими навскидку с десяток сундуков. А у нас их всего было тридцать – по полтора десятка на каждую машину. Так что трёх комнат при такой плотности каменьев и золотишка нам вполне может хватить. Правда, если только и в дальнейшем все эти гранитные плиты будут поддаваться относительно легко.

– Может, попробуем открыть и остальные двери? – предложил Коля Янов, он же Ричард Паунд, после того, как мы заканчивали с экспроприацией сокровищ первой комнаты. – Вдруг там что-то ещё интереснее?

Артамонов, глядя, как его подопечные ссыпают в ящик золотые монеты с самыми разными символами и надписями, вздохнул:

– Что может быть интереснее золота и бриллиантов? Раз предметы, имеющие культурное и религиозное значение, приказано не трогать, то берём всё остальное. А этого остального нам, возможно, хватит и здесь. И не приведи бог!.. Не приведи бог кто-то попробует припрятать что-то для себя лично! Расстреляю на месте!

Луч его фонарика почему-то замер на Климове, который прикрылся от слепящего света рукой. Семь ящиков наполнились до краёв, и хорошо, что к каждому по бокам были приделаны четыре ручки, так как вдвоём донести до машины такой «сундучок» не хватило бы сил даже у двух Фоминых. Пока установили эти ящики в кузов одного из грузовиков, на часах было уже без четверти два ночи.

– Ничего, ребята, успеем до рассвета, – подбадривал нас Артамонов, пыхтящий вместе со всеми над дверью следующей комнаты.