Геннадий Марченко - Манускрипт [litres]

– Слышь, валила бы ты отсюда подобру-поздорову, – по-русски негромко произнёс я. – Дай мне пройти, и мы расстанемся друзьями.

Змеюка, что неудивительно, молчала, не прекращая медленно раскачиваться в круге электрического света. Я слышал, что змеи света не любят, но, наверное, это не мой случай. Не иначе, какая-то специальная, обученная змея.

Между нами была дистанция метра полтора, и, если кобра бросится, я успею отпрянуть. Может, плюнуть и рвануть в обратную сторону? Ага, а если там тупик? Преследователи прочешут тут всё до последнего закоулка, не спрячешься.

Нет, нужно что-то делать! Ладно, была не была, попробую отбиться. Отошёл назад, стащил с головы чалму, размотал и намотал тряпичную ленту на левую руку с фонариком. В правую покрепче уцепил книгу, хоть на что-то, может, сгодится в нынешних обстоятельствах. По логике, лупить тварь лучше фонариком, нежели бесценным фолиантом, но если я разобью фонарик? Так что выбора не оставалось. Перекрестившись, снова двинулся вперёд.

Кобра никуда не делась. Ждала меня, словно старого знакомого, медитативно покачиваясь из стороны в сторону, пугая раскрытым капюшоном.

– Ну что, мон амур, потанцуем?

Я сделал выпад, и гадина тут же бросилась мне навстречу, вцепившись клыками в выставленную вперед обмотанную материей левую руку. Лишь бы не прокусила… Не успев ещё переварить эту мысль, я на автомате заехал кобре со всей дури книгой по голове. Даже человек после удара таким не столько толстым, сколько тяжёлым гроссбухом мог бы получить сотрясение мозга. Наверное, моя оппонентка оказалась в состоянии грогги, во всяком случае, я на это надеялся, вырывая из её пасти левую руку и придавая своему телу ускорение, пока рептилия не метнулась мне вслед. Хорошо бы она была в единственном числе, а то вдруг там целый серпентарий, я от всех не отобьюсь.

К счастью, кто-то из моих покровителей на небесах услышал мои молитвы, и никакие твари больше не препятствовали моему движению к свободе. А тут ещё, миновав поворот, я несколько неожиданно увидел впереди светлое пятно. Сердце забухало быстрее, я прибавил скорости, и вот уже стою у проёма, прикрытого свисающими сверху стеблями лиан. Раздвинув их, увидел под собой пологий спуск, где вода стекала уже не по искусственному каменному, а по природному жёлобу, вливаясь в текущий ещё ниже широкий ручей. Неужто я спасся?!

Дождь, к счастью, уже закончился, но солнце не спешило являть миру свой лик. Я вытер вспотевшее лицо, не обращая внимания на испачканную в гриме ладонь. Чуть отдышавшись, засунул книгу за пазуху, при этом скользнув взглядом по своей замотанной чалмой руке. Что-то показалось мне подозрительным. Приглядевшись, увидел, что из материи торчал самый настоящий змеиный клык. Выдернув его, я в первую очередь порадовался, что кобра не смогла-таки прокусить слой материи, а затем подивился величине клыка. Он был размером с мой мизинец! Нет, определённо я сохраню его на память. Будет что показать и рассказать нашим с Варей детям, если они, конечно, у нас будут, на что я искренне надеялся.

Спрятав зуб в кармашек своей курты, я на минуту задумался. Так, и что же дальше? Где я сейчас нахожусь? Понятно, что в окрестностях храма. Навскидку получалось, метрах в двухстах от заднего двора, где мы грузили на машины сокровища. Грузовики поехали к бухте, где клад предстоит переправить на рыбацкую шхуну, с того момента прошло всего-то около часа. А ехать туда – минут тридцать. Ничего другого не оставалось, как бежать следом, благо дорогу я помнил, и надеяться, что они не так быстро закончат с переправкой сокровищ на судно.

Давно я так не бегал! Хорошо ещё, сандалии – спасибо местным мастерам – оказались удобными и крепко сидели, поэтому скорость моего передвижения по пересечённой местности даже мне внушала уважение. А когда я увидел на грунте знакомые отпечатки протекторов, моих сил словно прибавилось вдвое, а то и втрое. Тем более дорога почти всё время шла под уклон, тут даже и захочешь – не остановишься.

До бухты я домчался, как мне показалось, в мгновение ока. И, едва выскочив на берег, увидел брошенные грузовики, а на воде метрах в трёхстах от линии прибоя шхуну, по направлению к которой двигалась тяжелогружёная шлюпка. Шестеро на вёслах, седьмой на корме, держится руками за борта. И лица у гребцов знакомые, а спина седьмого, похоже, принадлежит не кому иному, как Артамонову.

– Э-э-й! – даже не успев отдышаться, хрипло завопил я, размахивая руками.

Вёсла пошли вразнобой. Меня заметили. Артамонов оглянулся, привстал, почему-то схватился за голову и что-то скомандовал ребятам. Заработали вёсла с правого борта, шлюпка развернулась и двинулась обратно по направлению к берегу. А я обессиленно сел на обкатанную волнами гальку, думая о том, что книгу, пожалуй, даже перед своими светить не стоит. Я уже считал её личным трофеем, своими 25 процентами от общей суммы клада, неспроста же в катакомбах храма ей была отведена целая комната.

– О-о-о, здравствуйте, мистер Бёрд! Как отдохнули? Вы выглядите так, будто целый месяц бегали по кубинским горам, а не нежились у бассейна в самом дорогом отеле Гаваны.

– Привет, Саймон! Если бы ты выпил столько же кубинского рому, как я за время отдыха, то, боюсь, и вовсе не дожил бы до окончания отпуска. Куба не даёт расслабляться, мой друг, она ежедневно испытывает твою печень на прочность. Вот, кстати, тебе в подарок бутылка отличнейшего Bacardi.

Мы пожали друг другу руку. Многое в моей жизни изменилось за этот месяц, и даже более панибратское обращение к моему помощнику, с которым прежде я держал некоторую дистанцию, тому тоже было свидетельством. И это невзирая на то, что Стетсон являлся приставленным ко мне стукачом Гувера. Я улыбался во все тридцать два, демонстрируя, как соскучился по Вегасу, отелю, своей фабрике, теле- и радиостанции и своему заму в частности. А ведь и впрямь соскучился. За этот месяц в моей жизни прошло столько событий, сколько другому за всю свою жизнь не удаётся пережить.

Сначала Западная Украина и отряд «Победители», затем Москва, встреча с Берией, база в Подмосковье и самолётом в Индию. Ограбление (по-другому, увы, трудно назвать это действо) храма в Траванкоре, чудесное спасение из ловушки и, наконец, морское путешествие на сухогрузе к Архангельску сначала под шведским, а затем, когда были пройдены воды, контролируемые немцами и их союзниками, под британским флагом. Архангельск… Город, откуда я сначала уплыл в Штаты, а теперь вот возвращаюсь из Индии.

Затем самолётом в Москву, где нас из Внуково сразу повезли на подмосковную базу, я сдал казённые вещи и забрал свои, а оттуда на следующий день в Кремль. Закрытый приём у Сталина, на котором присутствовали также Берия и полковник Муравьёв, сопровождался вручением без лишней шумихи государственных наград.