Андрей Посняков - Судьба гусара

На следующий день еще выяснилось, что стрелы отравлены. То ли кошка их облизала, то и собака – а только отравилась животина, закружилась, пала на снег, да пена из пасти пошла.

О найденном на месте происшествия бисере Денис рассказал только Кульневу. Тот, правда, лишь расхохотался:

– Девка, говоришь? Самоедка? Да ну… Тут без хитрых да ловких мужичков, чую, не обошлось!

– И все ж дозволь мне ее поискать, Яков Петрович!

Внимательно посмотрев на Давыдова, полковник потряс бакенбардами и махнул рукой:

– Что ж, неволить не буду. Ищи.

Получив соизволение своего командира, штабс-ротмистр дела в долгий ящик не откладывал, не любил. Уже к обеду вызвал в штаб всех ротных и полковых писарей да задиктовал «приметы опасной шпиёнки». Как учили в академии – составил словесный портрет.

– Среднего роста, астенического телосложения…

– Какого-какого, вашбродь?

– Хм… худая, да. Очень. Грудь маленькая, размер ноги – тоже. Лицо смуглое, чуть скуластое… однако же не слишком, волосы черные, средней длины, глаза миндалевидные, зеленовато-карие, большие… Откликается на имя Тарья. Одета… шубейка такая оленья – короткая, с бисером. И штаны.

Дэн понимал, что вполне может быть, что это вовсе не саамка стреляла. Однако же кроме нее никаких подозреваемых у него не было. Да что там гадать – она, не она… Поймаем – спросим.

Впрочем, поймать, однако же, не пришлось, хоть все листы с приметами были розданы каждому караулу. Может, сбежала девчонка, а может, и впрямь не она была. Однако же – бисер, бисер… Хотя тоже у любого саама бисер мог быть – дикий народ, любят всякие блескучие штуки.

Как бы то ни было, а до конца марта караулы так никого и не задержали, а уж в начале апреля стало не до того: командующим авангардом Яков Иваныч Кульнев велел трубить поход.

– Отправляемся на север, братцы! Цель – шведские отряды в районе Улеаборга. Надобно их оттуда выбить, ясно?

– Ясно, вашвысокбродь! – хором откликнулись выстроившиеся на опушке леса солдаты.

Кроме пехоты, в рейд отправилась и легкая кавалерия – «сине-голубые» гродненские гусары и «коричневые» ахтырцы. Денис сильно среди них выделялся своей красной с золотом лейб-гвардейской формой, представляя собой прекрасную мишень… однако же менять мундир не собирался – то позор для гусара!

Поэта и заводилу Давыдова во всех полках знали и приветствовали почти столь же радостно, как и Якова Петровича. Впрочем, Якова Петровича все равно громче, он же всем был словно родной отец. Об отцовской заботливости Кульнева о своих воинах в армии ходили легенды, ничуть не приукрашивающие действительность.

Денис, как всегда, был в первых рядах, пустившись в разведку вместе с лихим взводом гродненцев во главе с веселым поручиком Культяковым. Здесь, в суровых финских землях начало апреля – еще зима. Самая настоящая – с сугробами, с метелями, с озерами, покрытыми льдом. К такому-то вот озеру и подошли гусары, оставив коней в лесу. Подошли скрытно, подобрались, прячась в ольховых зарослях. Культякову показалось, будто бы именно с этой стороны слышались голоса. Правда, пока никого видно не было.

– Может – эхо? – поправив новенький синий ментик, предположил восторженно безусый корнет. Антон Иванович, кажется, но все – даже рядовой состав – звали его по-простому – Тошка.

– Сам ты эхо, – беззлобно прошептал Культяков. – Эхо совсем не так… А вы, господин штабс-ротмистр, что скажете?

– Скажу, что подождать надо, – Денис ухмыльнулся в усы. – Послушать. Хотя бы какое небольшое время высидеть. Озеро, вон, вытянутое, словно река. Супостату дорожка удобная.

Как решил Давыдов, так и поступили. Затаились, затихли, так что слышно было, как чирикают неподалеку, в лесу, птицы. Чай, апрель – месяц весенний, день-то прибавился, да и солнышко все чаще показывалось, сверкало.

– Синички, – подняв голову, прошептал корнет.

– Сам ты синичка, Тошка! – Культяков покачал головой. – Коростель это… вишь, как высвистывает – фью-фью, фью-фью…

– Тсс! – шикнул на обоих Денис. – Ишь, рассвистелись… О! Гляньте-ка…

Увидев, как на том берегу вспорхнула в небо стая ворон, Давыдов приложил палец к губам:

– Кто-то спугнул, ясное дело.

– Может, финны? – поручик подергал ус. – Там, верно, прорубь. За водой ходят. Тут деревня рядом, Калайоки.

– Рядом-то рядом… Однако там, у деревни – река. Зачем им на озеро за водой тащиться?

Штабс-ротмистр посмотрел вдаль… И вдруг снова послышались голоса! Отдаленные, но весьма отчетливые… похоже, что кто-то что-то спрашивал, кто-то отвечал… а вот грохнули смехом!

– Не таятся совсем, – себе под нос промолвил Тошка. – Значит, местные.

– А может, и шведы, – Культяков покачал головой. – Кого им тут опасаться-то? Финны – за них, а про нас они, смею думать, не знают.

– А может… Опа!

Отведя от глаз ветку, корнет так и застыл с открытым ртом. Все тоже притихли, напряглись, увидев показавшихся из-за леса людей в киверах и темно-синих, с желтыми отворотами, мундирах.

– Шведы! – покусал губу Денис. – Однако много… Так, быстро уходим – доложим командующему. Осторожней только, внимание не привлекать.

До леса пришлось ползти, а там уж – меж деревьями, по слежавшемуся толстому снегу. Добравшись до лошадей, гусары вскочили в седла и наметом понеслись по лесной дорожке.

– Шведы? – выслушав доклад, Кульнев неожиданно улыбнулся. – У Калайоки? Так вот, значит, они где. А мы-то их не там ищем… А ну, братцы! По-тихому, рысью… Конница врага боем займет, а там и пехота подоспеет. Вперед! С Богом!

– Пер-рвый эскадрон… стройся!

– Второй эскдро-он…

– Третий…

Войско выстроилось быстро, без суеты. Пехотинцы закинули на плечи ружья, гусары приготовили штуцеры и пистолеты. Штуцер – это такая короткая винтовка. Стреляет, в отличие от тяжелого гладкоствольного солдатского ружья – мушкета или фузеи, метко, однако заряжается долго, опять же – с дула. Дэну, к слову сказать, штуцер нравился куда больше пистолета – можно было спокойно на дальнее расстояние бить, да еще и метко. Пистолет же… Когда белки глаз противника разглядишь – вот тогда и стреляй, раньше даже и не думай, не попадешь ни в кого, разве что в белый свет как в копеечку.

– Ать-два, ать-два, ать…

По зимнику печатала шаг пехота. В барабаны покуда не были – задача стояла подойти к противнику скрытно. Вот затеют гусары бой, вот тогда…

– Вон они! – вскочив на холм, Давыдов осадил коня и глянул на полковника. – Вон они, Яков Иваныч! А много… Пожалуй, батальона три…

– Для наших солдатушек – в самый раз! Готовьтесь к бою… – оглянувшись на своих гусар и казаков, Кульнев взмахнул саблею. – А ну, ребятушки… Не посрамим российскую честь! Вперед, братцы! Ура!