Андрей Посняков - Судьба гусара

– Неправильно, да. Слишком уж нерешительно, вяло. Надобно шведские войска бить, а не земли захватывать. Ну да ладно, схлестнемся еще с врагами, ага. У тебя ж, поди, новые стихи есть? Прочтешь?

Целый вечер друзья проговорили о многом. Давыдов читал стихи, Кульнев рассказывал. О стойкости врагов, о «взволнованных» шведами финских крестьянах, организовавших в непроходимых лесах самые настоящие партизанские отряды. О том, что воевать надо куда как энергичнее, не так, как Буксгевден…

– Совсем-совсем не так, брат ты мой Денис! Ах, мы ж тут с Раевским… да на свой страх и риск… А шведы что-то задумали, явно! Ну, ты тут располагайся, а я пойду, проверю посты.

– И я с тобой, Яков Петрович! – тут же вызвался Денис. – Заодно спрошу – ты хоть когда спишь-то?

Кульнев пошевелил кустистыми своими бровями:

– Я, друг мой, не сплю и не отдыхаю, чтоб армия моя по ночам спала и отдыхала и ни в чем не нуждалась. На то я и командующий авангардом!

Надевая ментик, Яков Петрович покачал головой:

– Со мной, говоришь? Ну, пошли. Только знай – сам напросился.

Далеко, впрочем, идти не пришлось. Выбранная для жительства Кульневым халупа располагалась на самой окраине городка, в той его части, откуда вероятнее всего можно было ожидать внезапного нападения неприятеля. Караулы же располагались рядом в лесу, а также и на городских улицах с редкими заборами и домами. Именно такие, на вид позаброшенные, улочки и выходили на окраину.

Караулы оказались разномастными: службу несли и гродненцы, и ахтырцы (синие ментики и коричневые), да еще и драгуны. Еще издали заслышав шаги, дюжие молодцы грозно закричали в темноту, спрашивая:

– Стой, кто идет!

– Павлоград! – тут же отозвался Кульнев.

В ответ тотчас послышалось:

– Сумы! Здрав-желаем, ваш бродь!

– И вам не хворать, братцы. Все подобру у вас?

– Подобру, господин полковник!

– Ну, служите дальше. Обо всем подозрительном докладывать лично мне!

Так проверили один караул, второй, третий, а когда добрались до последнего, восьмого, поста, в небе ярко выкатилась луна. Выглянула из-за облака, полыхнула бесстыдно, словно женская грудь из-под декольте, осветила все вокруг ярко-ярко: и темные, стоявшие в отдалении дома, и камни, и занесенную серебристым снегом лесную опушку.

– А вот это нехудо, – глянув на луну, полковник ухмыльнулся в усы. – Ежели что задумают шведы – так сразу и видать. Наших же… Ты кого-нибудь видишь, Денис?

– Нет, – вглядываясь в запорошенные инеем кусты, Давыдов покачал головою. – Ничего не вижу. А что, тут пост?

– Именно пост, – негромко хохотнул Яков Петрович. – А, ну-ка… Эй! Петербург!

– Киев! – отозвались из-за кустов, вышли… И тотчас же что-то скользнуло в воздухе, просвистело над ухом, ударив в кривой ствол ольхи.

– Ложи-ись! – быстро крикнул Денис. – В снег все. Живо!

– В снег! – бросаясь в сугроб, Кульнев подтвердил приказ.

С минуту все затаились, выжидая… Стояла мертвая тишь, лишь откуда-то издалека налетевший ветер приносил волчий вой. Дэн покусал усы…

– Я гляну, что там?

– Осторожнее только… Давай.

Верховой ветер погнал по небу облака, затянул луну. Стало темно, и добравшемуся до ольхи Давыдову пришлось вновь дожидаться, когда посветлеет.

– Ну, давай же, выглядывай! – нетерпеливо шептал гусар. – Ну, скорее.

Наконец, из-за облака снова показалась луна, проглянула… и в призрачном мертвенно-серебристом свете Дэн явственно увидел воткнувшуюся в ствол стрелу! Гусар чуть привстал, протянул руку… И снова услышал свист, и едва успел упасть в сугроб, затаиться… Очередная стрела просвистела над самой его головой, упав в снег, в заросли. Затих, дождался темноты, пополз…

– Стрела, говоришь? – шепотом переспросил Кульнев. – Что, шведы уже башкир наняли или каких своих самоедов?

– А у них ведь есть!

– Есть. Лопари. Лапландцы.

Денис тут же вспомнил ту девчонку, Тарью. Смогла б она выстрелить из лука? Да запросто, наглости и проворства хватит! Правда, вот только зачем ей стрелять? Так, может, и есть – зачем! Может, вовсе не попрошайка она, не воровка, а шведский соглядатай, шпион. В вещах ведь не зря рылась…

С другой стороны, от Або тут все-таки далековато… Да и мало ли в Лапландии дикарей?

– Думаю, во-он от той сосны стреляли, – указал рукой гусар. – Судя по траектории – так.

– Ага, – полковник согласно кивнул и шепнул: – Айда! Ползем к караульным.

Зашуршал под телами ползущих снег, хрустнули кусточки… Опять просвистела стрела!

– На звук бьют, – тихо промолвил Кульнев. – Проворные.

– Ага…

– Стой, кто идет! – словно бы из-под земли послышался приглушенный голос.

– Петербург, – Денис отозвался столь же тихо и осторожно, услышав в ответ:

– Киев.

Свои.

– Тут вон овражек, вашбродь…

– Вижу, вижу, – усмехнулся командующий. – Нехудо вы тут устроились. Ну что, братцы, так и будем куковать до утра?

– Зачем же? – Давыдов покусал заиндевевший ус. – Мы ту сосенку в окружение возьмем. Спокойно и тихо.

– Добро, – разрешил командир. – Эй, братцы! Все слышали? Один пусть здесь и дальше службу несет, остальные – ползком к сосенке. А дальше вот как…

Как Яков Петрович сказал, так и сделали. Неудобно было, конечно, ползти по заснеженному зимнему лесу, да деваться некуда, уж пришлось. Хорошо хоть сапоги гусарские узкие – снегу хватали мало. Вот только коряжье разное да колючие ветки за куртки цеплялись.

Однако вот и сосенка. Снова выглянула луна. С дерева, с самой вершины, вспорхнула какая-то птица…

Резко, на весь лес, прозвучал пистолетный выстрел… следом за ним другой – Дениса, и – разом – выстрелы из солдатских ружей. Мощные пули раздробили ствол сосны в щепки… что-то упало… или, скорей, соскочил кто-то. Пригнулся, бросился в самую чащу… исчез…

– Вашбродь, Яков Петрович! Сейчас мы его…

– Стоять! Живо на пост.

– Есть! Слушаемся.

Слышно было, как караульные подались обратно к оврагу.

Поднимаясь на ноги, полковник стряхнул с себя снег:

– Верно, местный охотник. Эва, как ходко убег. Хват! Поди, все тропки здешние знает. Нет уж, Денис, нам его ловить – попусту. Давай-ка лучше сосенку осмотрим, благо луна.

Друзья осмотрели все вокруг, как могли, тщательно. Обнаружили и небольшой запас стрел, и свежую лыжню, уходящую в чащу.

– Гляди-ко, стрелы-то оставил – пугливый, – ухмыльнулся Кульнев. – Ишь, лыжи приготовил, ага… Больше ничего вроде нет… Жаль, не задели.

– Жаль…

Кивнув, Денис снял перчатки и, опустившись на колени, обшарил снег под сосной… Ладони напоролись на какие-то небольшие осколки… стеклышки… Гусар поднес их к глазам, всматриваясь в призрачном свете луны…

– Бисер, – негромко промолвил полковник. – Самоеды таким малицы свои украшают.