Александр Михайловский - Творец государей [СИ]

– Значит, так, – заявил я им, – малолетний государь Петр II сейчас находится под моей опекой на излечении от оспы в одном из моих владений. Кто протянет руки к трону – оторву нахрен и скажу, что так и было. Кроме этого, для получения гарантий приличного поведения вашей семейки мы забираем с собой Ивана с Катериной. Чуть что не так – и получите их обратно в мелко нарубленном виде. Впрочем, и вам самим тоже не поздоровится, есть у меня полномочия делать так, чтобы живые позавидовали мертвым. Если сделаете все как положено, то гарантирую вам долгую жизнь при социальном статусе не хуже нынешнего. Правда, труждаться там придется не меньше, чем здесь при царе Петре Великом, ну да вам не привыкать. И не делайте такие удивленно-возмущенные лица. После того, что вы тут натворили с этим поддельным завещанием, кто бы в итоге ни стал императором или императрицей – он или она в любом случае отправит вас всех на плаху. Так что мое предложение – это спасение для всей вашей семьи и возможность начать все с чистого листа. Два раза таких предложений не делают, так что подумайте. Если что, я могу ничего не делать и оставить ваше семейство на произвол полностью выздоровевшего и весьма озлобленного Петра Алексеевича и его регентши Елисавет Петровны, которую вы крайне недолюбливаете и она вас взаимно. Так что, счастливо оставаться.

При этих словах Долгоруковых приняло по-настоящему. На месте Алексея Григорьевича я бы за авантюру с поддельным завещанием прибил бы Ваньку на месте без суда и следствия. В любом случае Катьке на престоле не усидеть – какое бы там ни было завещание, ее прав на престол никто не признает. Ну а после провала попытки узурпации трона и в самом деле могут последовать репрессии с полной ликвидацией всего семейства. К тому же есть у меня мысль поселить Долгоруковых в Великой Артании Мира Славян, где мне позарез не хватает подготовленного управленческого персонала. После школы Петра Великого тамошние задачи старшему поколению будут на один зуб, да и младшее я тоже надеюсь куда-нибудь приспособить.

Оставив Катьку с Иваном в темнице, мы в той же компании совершили еще несколько визитов. Канцлер Головкин встречи с нами не пережил. Увидев в своем кабине внезапно возникшие фигуры, держащие в руках обнаженные мечи, светящиеся бело-голубым светом у меня и багровым у Кобры, он только беспомощно открыл рот, будто рыба, выброшенная на берег, схватился за сердце, а уже через пару минут был окончательно мертв. Страх – это еще то оружие. Видно, сильно нечиста была совесть у человека.

После Головкина мы посетили Остермана и запугали этого достойного мелкого жулика до полусмерти. В принципе, сохранение статус-кво или воцарение Елисавет Петровны ему выгодно, так что этот будет стараться не за страх, а за совесть, а там посмотрим. Самый последний из московских визитов был в дом Голицыных, когда вся Москва уже гудела о том, что, мол, появляется то тут, то там великий князь Артанский, приходит ниоткуда, уходит в никуда, и грозит ослушникам огненным мечом архистратига Михаила и кое-кто через этот страх уже преставился злой смертию.

Уже после происшествия у Долгоруковых, где битая дворня, скуля, разнесла известие о нашем визите по всей Москве, князь Дмитрий Михайлович (президент Коммерц-коллегии) и его старший брат Михайло Михайлович Старший* (президент Военной коллегии) насторожились и напрягли булки. А уж после того как «неожиданно» по неясным причинам дал дуба канцлер Головкин, их предположения переросли в уверенность.

– Апоплексический удар, – шамкая, изрек немец-лекарь, осмотрев покойного, – в сем господине накопилось слишком много дурной крови…

Вернувшись в свой особняк, братья правильно рассудили, что чему быть, того не миновать, и если что, их не спасет не только дворня, но и даже полк солдат, спрятанный в доме. Поэтому они вдвоем заперлись в кабинете у Дмитрия Михайловича, приказав прислуге вести себя тихо и не отсвечивать. И мы не обманули их ожиданий, явившись на встречу всего втроем: я, Кобра и отец Александр. Предстоял деловой разговор, и лишний шум, как и лишние люди, ему бы только повредили.

Увидев трех человек, шагнувших в их кабинет будто бы ниоткуда (при этом один из троих был православным священником), оба Голицына побледнели, переглянулись и перекрестились. Одно дело – слушать рассказы о таком происшествии, совсем другое – видеть это собственными очами.

– Итак, господа, – начал я, не давая «противнику» опомниться, – разрешите представиться – самовластный Великий князь Артании Сергей Сергеевич Серегин, он же – Бог справедливой оборонительной войны, он же специальный представитель Господа Нашего Небесного Отца по вопросам решаемым исключительно Путем Меча. Насколько я понимаю, имею честь разговаривать с князьями Дмитрием Михайловичем и Михаилом Михайловичем Голициными?

– Да это мы, – важно ответил тот, который был Дмитрием Михайловичем, – Сергей Сергеевич, не соблаговолите ли вы теперь представить ваших спутников?

– Нет ничего проще, – ответил я, – справа от меня (для вас слева) стоит отец Александр, православный священник устами которого иногда говорит Небесный отец. Услышали в воздухе во время разговора далекое громыхание или перезвон колоколов – так знайте, что к вам обращаются прямо с горних вершин. Слева от меня (для вас справа) стоит сержант моей гвардии Кобра, она же маг огня первой категории по прозвищу Темная Звезда. Если ее хорошенько разозлить, то она способна испепелить целое войско или небольшой город. Но города Кобра жечь не любит, ей жалко обитающих там кошечек и собачек, ведь они невинные божьи твари, которые не ведают что творят.

От таких слов у Дмитрия Михайловича даже застряла в глотке следующая фраза, которой он приготовился нас накормить, а я уже переходил в атаку по всем правилам:

– В связи со всем вышесказанным, должен поставить вас в известность, что имею контракт на радикальное улучшение будущего России в этом мире. Никакой Анны Иоановны на Российском престоле не будет, и никаких Кондиций подле него тоже. Ишь что удумал Дмитрий Михайлович – на триста лет раньше ввести олигархическое правление. Чтобы крупнейшие и богатейшие фамилии правили Россией, на куски раздирая ее своими сварами, а бессильный и безвластный император сидел бы не троне и не во что не вмешивался. Нет, не выйдет, господа. В России такие вещи могут закончиться только военным переворотом в пользу царствующего монарха или же, если военные оплошают и промедлят, всеобщим мужицким бунтом вроде разинского или булавинского. Государь император – фигура в России сакральная и священная, а вот Верховный Тайный Совет отнюдь нет, поэтому все, кто, подобно вам, Дмитрий Михайлович, мечтает о подобном, сами торят себе дорогу к эшафоту.