Александр Михайловский - Творец государей [СИ]

– Какое еще чревовещание… Хоть я и кукла, но живое создание… – тихо забурчала обиженная Белочка. – Счас придет сюда Димон, превратит тебя в лимон…

Но это еще больше развеселило царевну. Однако скоро она снова вспомнила о деммке, и, опасливо озираясь, спросила:

– Скажите, а где демоница с красной кожей? Надеюсь, мне больше не придется столкнуться с этим ужасным созданием?

Мы все дружно переглянулись и вздохнули, даже Бела издала выразительный звук «Пффыыы…», означающий, видимо: «Фу, ну как можно быть такой трусихой и бояться милейшей Зулечки?».

Однако я решила проигнорировать этот вопрос, так как процесс знакомства с царевной и без того сильно затянулся.

– Меня зовут Анной Сергеевной, – представилась я, – а это Яна, Ася и Асаль, а также ее личные Верные девицы…

– Аварская принцесса Асаль, – гордо задрав нос, поправила меня последняя, – а также приемная дочь князя Великой Артании Серегина и невеста тверского князя Глеба Ярославича. Вот!

– Можете звать меня Белочкой, мадмуазель, – вставила свои пять копеек кукла, чем опять вызвала улыбку Елизаветы.

– А я Елизавета Петровна, – ответила царевна, – или Лизанька, вы, Анна Сергеевна, можете называть меня именно так.

Мы обменялись дежурными любезностями. Но, видимо, вопрос о «демонице» неустанно сверлил мозг царевны, и потому она снова вернулась к этой теме:

– Боже правый, милая Анна Сергеевна, как же я напугалась! Я чуть от ужаса не умерла! Скажите мне, моя дорогая… – она вдруг схватила меня за руку и заглянула в глаза, – у вас что, в заколдованном городе, в услужении имеются даже черти?

Вздохнув, я решила, что пора приучать изнеженную барышню к реалиям нашего быта.

– Знаете ли, Лизанька… – начала я, – вы должны понимать, что пока вы находитесь у нас в тридесятом царстве, вам придется столкнуться со многими необычными вещами и явлениями. Но не следует судить о них предвзято. Я вам просто настоятельно рекомендую быть хладнокровней. Откройте свой разум восприятию чудесного… Отбросьте навязанные представления. Поверьте – здесь, рядом с нами, вам абсолютно ничего не угрожает. Нас благословляет сам Господь, и поэтому все, что нас окружает, не несет никакой опасности ни вам, ни кому-либо другому. Нас много – выходцев из разных миров, и некоторые из нас могут выглядеть странно, даже устрашающе, но не следует их пугаться… Царевне следует быть отважной, чтобы добиться успеха и устроить свою судьбу наилучшим образом. А к этому у вас есть все шансы…

Рассказывая все это, я внимательно следила за глазами Елизаветы, настроившись на поверхностный ментальный контакт. Я чувствовала, как царевна, добросовестно внимая моим словам, успокаивается и начинает работать над собой.

Тем временем я продолжила:

– Рано или поздно вам придется столкнуться с той, которую вы назвали «демоницей». Должна сказать, что сходство деммов и чертей чисто поверхностное. Ни свиных пятачков, ни коровьих копыт вы у них не увидите. К тому же, если бы вы были внимательны, то увидели бы, что на шее у госпожи Зул висит серебряный крестик, означающий, что ее душа очищена от зла, а грехи полностью прощены. Правда, у деммов весьма своеобразное чувство юмора… Но Зул знает, что едва ее «шуточки» причинят кому-либо реальный вред, как это прощение тут же будет аннулировано, а серебряная цепочка превратится в огненную удавку… Так что не беспокойтесь, ничего не бойтесь и давайте начнем закалять ваше восприятие прямо сейчас, когда мы с вами уже немного подружились…

Я улыбнулась ей, то же самое сделали мои девочки. И вот тут-то Елизавета заметила, что за спинами обычных девочек кто-то прячется. Она снова насторожилась, стараясь унять страх.

– Сул и Тел, выходите, покажитесь Елизавете Петровне, – сказала я.

Когда маленькие деммки вышли из-за спин подруг, царевна только широко раскрыла глаза, вздрогнула, но в обморок не упала. Она смотрела на них, и я чутко улавливала оттенки ее состояния. К счастью, панического ужаса она больше не испытывала, только легкий, что называется, мандраж. Еще бы – девочки были прелестны. Они мило улыбались, и даже острые зубки не могли испортить впечатления. Елизавета, забыв о всяческих правилах хорошего тона, беззастенчиво их разглядывала. Тем временем я представила их друг другу. Девчонки-деммки оказались на высоте – они мило поклонились царевне. Не зря я учила их правилам хорошего тона! Это мать их может себе позволить наплевать на такую ерунду, но мои воспитанники и подопечные должны быть вежливыми и культурными со всеми, кто пока не причинил нам вреда.

Когда Елизавета привыкла к необычному виду новых знакомых, она обратилась ко мне:

– Анна Сергеевна, вы были абсолютно правы! Мне лишь следовало отбросить, как вы выразились, навязанные представления. Эти девочки, хоть и, безусловно, похожи на демониц, все же милы и очаровательны, и я не чувствую в них никакого зла…

– Ну что ж, – сказала я, – значит, пришло время знакомить вас с самой главной милой и очаровательной дамой из породы рогатых-хвостатых… разрешите представить вам графиню Зул бин Шаб, в недавнем прошлом не наследную принцессу Дома Заоблачных Высей, а также нашего главного стилиста-визажиста, икону стиля и супермодель. По сравнению с ней даже парижские кутюрье любого мира – хоть вашего, хоть нашего – выглядят сущей деревенщиной.

И тут же из-за колонны, как модель на подиум, вышла наша великолепная Зул, улыбнулась, не размыкая губ (умеет же) и, склонив голову, произнесла:

– Простите меня, дорогая, что я вас так напугала. Ну, честное слово, это получилось нечаянно…

Елизавета была сражена в самое сердце, в смысле, что одно дело когда тебя пугает чертовка неизвестного происхождения, и совсем другое, когда заморская и очень важная графиня, которая одновременно и принцесса, то есть существо классово близкое, которому позволено то, что не позволено другим смертным. И еще ей хотелось хоть одним глазком взглянуть на то место, по сравнению с которым Париж является просто деревней…

Два часа спустя. Заброшенный город в Высоком Лесу, башня Мудрости.

Анна Сергеевна Струмилина. Маг разума и главная вытирательница сопливых носов.

Решение Серегина поселить юную Елизавету в башне Власти вызвало во мне внутренний протест. Она же такая юная, почти девочка, а у этой башни такая тяжелая аура. Любого, кто в ней поселится, она разбивает вдребезги, размалывает эти осколки в тонкую муку и лишь затем замешивает из этой муки новое тесто. Но это все еще неточно – то ли будет, то ли нет. Нет, конечно, княгиня Аграфена стала константинопольской императрицей после того как потеряла все, что имела; но это Аграфена, женщина-кремень, по которой ударь – и только искры полетят. А Елизавета – существо нежное, тонкое, чуть что падающее в обморок, никаких искр после удара вы там не увидите, только слезы. Поэтому я официально предложила ей пожить у нас в башне Мудрости и цесаревна с радостью согласилась. Еще бы – там, в этой башне Власти, такая мрачная и гнетущая атмосфера, что даже у тех, кто напрочь лишен магических способностей мороз от этой атмосферы шел по коже. Ужас, ужас, ужас!