Александр Михайловский - Творец государей [СИ]

– Раздевайся догола, немедленно!

– Ой, Анна Сергеевна, а как? – снова умоляюще пискнула посмотревшая в мою сторону Елизавета, которая ни разу в жизни не одевалась и не раздевалась самостоятельно.

– Ох ты, горе мое луковое, Елизавета свет Петровна, – со вздохом сказала я и три раза хлопнула в ладоши, вызывая невидимых слуг.

Вообще-то весь этот стриптиз и обнаженка мне не по душе, но я не хотела, чтобы Лилия не начала раздевать Елизавету своими средствами, потому что тогда от ее платья не останется ни одного клочка крупнее носового платка. Когда Лилия раздевает, она делает это весьма радикально. Впрочем, невидимые слуги действовали тоже быстро и оперативно, и вскоре голая, как в день своего рождения, Елизавета стояла перед нами, одной ладошкой прикрывая интимное место, другой пытаясь укротить пышную грудь..

– Ну, что скажешь? – спросила Лилия у Зул.

Зул пару раз обошла вокруг Елизаветы, хмыкнула, после чего щелкнула пальцами – и руки цесаревны вдруг оказались вздернуты вверх, а сама она приподнялась на цыпочки, из-за чего стали хорошо видны большие груди красивой формы и лоно, заросшее густыми светлыми волосами. Еще раз обойдя по кругу Елизавету Петровну, Зул отвесила шлепок большой и уже начавшей отвисать попе – и тело цесаревны дрябло затряслось, вместо обычных для такого случая упругих колебаний.

– Целлюлит! – воскликнула Зул. – Какой кошмар, целлюлит в столь юном возрасте.

– Вынуждена с вами согласиться, госпожа графиня, – кивнула Лилия, – это кошмар и безобразие, с причинами которого надо разбираться, потому что такие симптомы грозят пациентке ранней и довольно мучительной смертью. Но сначала надо устранить ту мерзость, которую эта красивая вроде бы девушка отрастила у себя внизу живота. Эй, слуги, быстренько побрейте ее с лучшим мылом и обмойте водой.

Едва только невидимые слуги закончили брить и споласкивать Елизавету, Лилия тут же приступила к своим пальцетерапевтическим процедурам. И чем больше она занималась этим с Петровой дщерью, тем больше хмурилась. Вместе с ней хмурилась и я, не понимая, в чем причина такой озабоченности казалось бы всемогущей маленькой богини.

Наконец Лилия прекратила тыкать в постоянно ойкающую и потную Елизавету своими пальцами и, ничуть не стесняясь пациентки, с бесцеремонностью американского врача заявила:

– М-да, девушка, несмотря на юный возраст, запустили вы себя дальше некуда. Кожа дряблая, жирок под ней жидкий, на животе складки висят фартуком, попа обвисла, как у овцы, и самое главное, под всем этим безобразием совершенно нет мускулов. Зато есть растянутый желудок, который постоянно требует огромных количеств пищи и нарушенный обмен веществ, который стимулирует накопление жира, а не увеличение двигательной активности. По сути, эта девушка очень ленива, – перешла Лилия на тон лекции, обращаясь уже к нам, – ей лень двигаться, ей лень думать, единственная ее мечта, что ее оставили в покое. Спрятавшись в свою лень и малоподвижность, как улитка в раковину, она надеется переждать неблагоприятное время и, кажется, у нее это получилось – о ней все забыли. Но вместе со спасением в забвении она получила трудноизлечимую болезнь, которая отнимет у нее пятнадцать-двадцать лет жизни*…

Примечание авторов:* Елизавета Петровна прожила 52 года, а следующая за ней Екатерина Великая – 67 лет. Вот вам и разница.

Чпок! Бедняга Елизавета воскликнула: «Ой, маменька!» – и бесформенным мешком жира, мяса и костей опустилась на пол, грохнувшись в обморок.

– Лилия, ну разве же можно так жестоко с молодой девушкой, – укорила я богиню-подростка, – сразу правду-матку в глаза…

– Ой, Анна Сергеевна, – картинно всплеснула руками Лилия, – вы мне еще скажите про ее нежную чувствительную душу и что никогда раньше она этой правды-матки и слыхом не слыхивала…

– Действительно, – задумчиво произнесла Зул, – может и не слыхивала. Эти их платья с корсетами и кринолинами скрывают фигуру, и пока женщина не становится толстой как винная бочка, никто не может догадаться, какой у нее на самом деле объем талии.

– И даже от своих любовников? Тоц-первертоц! – съехидничала Лилия, – Они-то ее, наверное, во всех видах видали, и голой как в бане тоже.

– Любовник, – фыркнула я, – который в постели скажет девушке о подобных вещах, тут же перестанет быть таковым, пулей вылетев вон и из той постели и из самого дома в чем мать родила. И потом, как люди богобоязненные, они могли заниматься этим под простыней при погашенных свечах.

– Ну ладно, девочки, – примиряющее махнула рукой Лилия, – просто не нравятся мне такие размазни, и все тут. Жалеть она себя вздумала! А для нас, женщин, это верный путь к беде. Кстати, Анна Сергеевна, вы не будете против, если я в целях целительства воспользуюсь вашей кушеткой?

– Нет, Лилия, – ответила я, – против я не буду. В любом случае бедной Елизавете противопоказано лежать на каменном полу.

– Пол теплый, Анна Сергеевна, – хмыкнула Лилия, – и простудиться на нем невозможно. Это мне не хотелось бы вставать подле вашей Елизаветы на колени. Во-первых – не по чину ей такое, чтобы богиня перед ней на коленях стояла, а во-вторых – стоять на коленях просто неудобно…

Тем временем, пока Лилия это говорила, невидимые слуги подняли с пола валяющееся там тело Елизаветы Петровны, расправили руки-ноги и перенесли его на мою кушетку для работы с сознанием.

– Действительно, – произнесла Лилия, разглядывая лежащую на кушетке обнаженную Елизавету Петровну, – когда она лежит, вид у нее не такой уж и плохой, так что любовники могли и промолчать. И вообще, как говорится, дареной принцессе талию сантиметром не меряют. Но мы-то не ее любовники, поэтому должны и талию мерить, и много чего еще делать. Девочки, как вы думаете, просто заблокировать центр голода будет достаточно или потребуются дополнительные, экстраординарные меры?

– Воздействия только на центр голода будет недостаточно, – авторитетно заявила Зул, – необходимо радикально увеличить двигательную активность. Потребляемая с пищей энергия должна идти на движение и увеличение мышечной массы в ущерб растрачиваемым жировым запасам.

– Но центр голода, – упрямо сказала Лилия, – я ей все равно заблокирую. В противном случае при возрастании физических нагрузок ее аппетит может достигнуть таких размеров, что с делом перестанет справляться уже кишечник. Целого жареного барана на обед хотите? Нет уж, нафиг-нафиг!

А вот последнее выражение Лилия явно подхватила у кого-то из моих гавриков – скорее всего, от Аси. А то как же, полтора года непрерывного общения с нашей компанией не прошли даром нашей маленькой богинюшке. Но все же надо проследить, чтобы в борьбе за идеал Лилия не перегнула палку. А то она может.