Георгий Савицкий - Позывной «Волкодав». Огонь Сталинграда [litres]

– Командира зацепило!

– Ранен?! Убит?!

Виктор очнулся долгую секунду спустя, оттого, что его тормошили за плечо. Грудь неимоверно саднила, Ракитин со стоном ощупал себя. Достал непослушными одеревеневшими пальцами из кармана разгрузочного жилета исковерканный стальной «рожок» от автомата. Вероятно, легкая пуля из автоматического пистолета «Маузер» ударила в запасной магазин в кармане на груди. Это и спасло лейтенанта Ракитина.

Тем временем над его почти что бездыханным телом продолжалась яростная огневая схватка накоротке. На стороне воинов НКВД была бесшумность и точность, эсэсовцы брали нахрапом – огневой мощью массивных автоматических пистолетов «Маузер-Шнелльфойер». Пограничники, расстреляв все семь патронов в барабане бесшумных «Наганов», бросались врукопашную. Но отнюдь не грудью под смертоносный свинец. Они были прекрасно подготовлены к рукопашной схватке, гораздо лучше, чем простые пехотинцы-красноармейцы. К тому же у каждого был еще и припрятан коронный финт, который не раз спасал жизнь.

Патроны были отнюдь не бесконечными и у эсэсовцев, в двадцатизарядных обоймах скорострельных автоматических пистолетах…

Вот уж тогда и пришлось сойтись лицом к лицу в хрипящей рукопашной. «Ты бей ножом, а лучше – бей рукой! Оно надежней, да оно и тише!»… – пел впоследствии Владимир Семенович Высоцкий, заставший войну еще ребенком, но удивительно точно прочувствовавший то лихолетье. Вот именно так дрались в НКВД – и ножом, и кулаком. Захват – бросок, и добивающий удар. Тускло блестит лезвие финки, без замаха бьющее в горло «фрица». Булькает перерезанным горлом враг. Но и широкий клинок эсэсовского кинжала напивается вдоволь русской кровушки. « Meine Ehre heißt Treue! » – «Моя честь – моя верность!» – эсэсовский девиз идет готической вязью по стали клинка.

Готическое заклинание оказалось бессильно перед благородной яростью русских, умноженной на специфические боевые навыки стремительного и хлесткого рукопашного боя НКВД и филигранного владения оружием. Бойцы лейтенанта Ракитина работали только бесшумным оружием – «Наганами» с глушителями и ножами. Воспользоваться компактными автоматами ППС-42 просто не было возможности – рассчитывали ведь на совершенно иной «расклад»…

Но все же исход ночного боя решили два пулемета Дегтярева с глушителями. Под привычный стук, как у швейной машинки, они изрешетили оставшихся гитлеровцев. Бойцы НКВД в этот раз пленных не брали, кровь – за кровь боевых товарищей!

Виктор продолжал хватать ртом воздух, но фельдшер, который всегда выходил с группой на задания, уже сделал нужный укол. Силы постепенно возвращались, сознание уже не уплывало. Но вообще настроение было совсем мрачным. С самого начала разведвыхода – потери. Четверо убитых, и еще столько же – ранены. Да еще и самого Ракитина зацепило. Только чудом пуля попала не в него самого, а отрикошетила от стального магазина к пистолету-пулемету. Фельдшер перевязал раненых, с тел убитых забрали оружие и патроны, поделили боеприпасы между живыми. Забрали и немного трофейного оружия, лейтенант Ракитин и несколько бойцов забрали себе трофейные пистолеты «Маузер-Шнелльфойер». Конечно, бойцы и так были навьючены боеприпасами, но у Виктора возникла интересная мысль испытать потом огневые возможности немецкого автоматического пистолета…

Виктор отправил раненых обратно, а сам остался. Он не мог допустить срыва боевого задания.

– Док, наколи меня какой-нибудь дрянью, чтобы я боли не чувствовал. А остальное – потом, после выполнения боевой задачи! – твердо отверг возражения фельдшера командир диверсионно-разведывательной группы. – Подожди, я сейчас донесение напишу.

В тусклом свете электрического фонарика, под плащ-палаткой, лейтенант Ракитин набросал донесение, которое отправится в штаб вместе с ранеными.

Начальнику Сталинградского областного УНКВД Старшему майору Госбезопасности Воронину Александру Дмитриевичу

ДОНЕСЕНИЕ

Настоящим докладываю, что 03 сентября 1942 года при выдвижении диверсионно-разведывательной группы под моим командованием в занятый гитлеровцами «Заполотновский» район Сталинграда напоролись на встречное выдвижение разведгруппы противника. Мною было принято решение – атаковать. В ходе ночного боя на короткой дистанции, переходящего в рукопашную, противник был уничтожен. Судя по элементам вражеской экипировки, а также по нестандартным образцам оружия, в частности – автоматическим пистолетам «Mauser С-96» мод. «712» «Schnellfeuer» обр. 1932 г., мы столкнулись с одним из подразделений войск СС. Наши потери; четверо убиты, четверо ранены, один из бойцов тяжело. Отправив раненых в тыл, принял решение продолжать выполнение задания. Смерть фашистским оккупантам!

Л-т ГБ Ракитин В. Н.

Потеряв почти половину личного состава, разведчики продолжили продвижение по маршруту. Хотя, скорее всего, это можно было назвать дорогой в ад. Осторожно пробирались в развалинах, ныряли в воронки от авиабомб и снарядов. Диверсантам пришлось даже спускаться в полуразрушенную канализацию, а потом выбираться обратно. Спасало то, что сплошная линия фронта после бомбежки и постоянных контратак так и не остановилась, по развалинам можно было проникнуть во вражеский тыл. В огромном городе были так называемые «очаги» сопротивления, некоторые улицы и вовсе никем не контролировались. Этим обстоятельством и пользовались диверсионные группы и снайперы противоборствующих сторон.

Несколько раз мимо затаившихся разведчиков проходили пешие патрули гитлеровцев, с ревом проезжали броневики и танки. А один раз лейтенант Ракитин едва удержался, чтобы не вырезать экипаж немецкой штурмовой самоходки. Приземистый «Артштурм» стоял на перекрестке с перебитой гусеницей, видимо, при резком повороте лопнул стальной «палец», скрепляющий траки гусеничной ленты. Пришлось оставить оккупантов в живых, чтобы не раскрывать группу – и так уже «нашумели», покрошив полностью диверсантов из СС.

Виктор несколько раз останавливался, ориентировался по карте, подсвечивая себе электрическим фонариком с красным светофильтром. Удобная вещица поставлялась в числе прочих по «ленд-лизу».

Вскоре они дошли до нужного перекрестка, где в подвалах полуразрушенного купеческого особняка расположился, по-видимому, штаб немецкого батальона. Во всяком случае, получасовое наблюдение показало, что туда подъезжали штабные автомобили с потушенными фарами, сновали туда-сюда офицеры. Особо глазастому пограничнику удалось даже разглядеть проволочную антенну радиостанции. По всему выходило, что тут у «фрицев» располагался замаскированный передовой командный пункт. Охранял полевой штаб замаскированный танк «Panzerkampfwagen-III». Конечно, против знаменитой советской «тридцатьчетверки» его короткоствольная 50-миллиметровая пушка, откровенно говоря, «не плясала», но против пехоты… Танк ведь всегда остается танком. «Панцер» был умело замаскирован в развалинах, да и сам штаб вычислить было очень трудно среди завалов и полуразрушенных сгоревших домов. Подходы к танку перекрывало укрепленное пулеметное гнездо. Подобраться туда было практически нереально. Немцы ведь дураками не были и воевать умели.