Илья Лагутенко - Владивосток-3000

Подполковник встает, потягивается и неожиданно делает стойку на руках прямо на перилах балкона. Потом возвращается в нормальное положение, перечитывает только что написанное и морщится. К чему вся эта лирика, недовольно думает он. Выделяет текст, нажимает клавишу Delete и садится переписывать все заново.

— Не все верят во Владивосток-3000, не все его видят, — размышляет вслух Каплей. Они с Пришельцем идут через какие-то закоулки Эгершельда. Видны портовые территории, многоэтажные просвечивающие насквозь каркасы СВХ — складов временного хранения для автомобилей, вавилонские горы контейнеров, шевелящиеся динозавры портовых кранов. — Ты вот сумел сюда попасть. Ты сам-то понимаешь, почему попал сюда?

— Я постоянно думаю об этом и не могу найти ответа.

Мужчины выходят к широкой дороге и не спеша идут по ней дальше, куда-то на юг, по направлению к Маяку. В морском городе всегда присутствует много маяков, створных и других навигационных знаков. Но вот так, просто Маяком, здесь именуется только один Маяк. Он установлен на косе, называемой Токаревской кошкой. Узкая коса выдается в пролив Босфор-Восточный между материковым Владивостоком и островом Русским, поэтому Маяк — крайняя юго-западная точка Владивостока, своего рода край света, если на минуту забыть об островах залива Петра Великого и Хасанском районе, тянущемся по западному побережью Амурского залива до самой границы с Китаем и Северной Кореей. Маяком также называется расположенная неподалеку остановка общественного транспорта.

— А ты подумай еще раз. Смелее. Причащался гребешком? Понимал, что это не просто пища? О, даже наш «чокопай» — больше, чем просто пища! Исповедовался Океану? Понимал, что Правый Руль — это особая религиозно-философская система? Чувствовал, что «усталая подлодка» — это не метафора? Все ты понимал, все чувствовал. Может быть, просто не формулировал четко какие-то вещи даже для себя. Ты наш, Влад, и поэтому я предлагаю тебе снова: оставайся. Твое место — здесь.

Герои поднимаются на сопку. Отсюда видно все: город, и пролив, и остров Русский.

— А Наташа?

— А она — наша, как ты думаешь?

— Не знаю… Наверное, наша. Ее реально перетащить сюда, ко мне?

Каплей молчит.

— Может быть, — наконец говорит он. — Понимаешь, если это твой город, то здесь найдется и твоя Наташа. Обязательно. Та или другая.

— Тогда я возьму ее и вернусь. И… еще кого-нибудь возьму. Из наших. Из подключенных. Поможешь мне? Ты же шаришь в этом?

Пауза. Крики чаек.

— Это будет непросто, — отвечает Каплей. — У нас есть специалист по этим вопросам, ученый и астролог Румпель, так вот он давно изучает подобные случаи, но, по-моему, сам еще мало что знает. Кто-то проникал сюда через затопленные катакомбы на Русском, кто-то — через магическую сопку Пидан, где в полнолуние встречаются летающие люди. Точно известно только одно: это зависит от тебя больше, чем от кого-то другого. От твоего внутреннего состояния. Знаешь, как говорили когда-то французы? «Будьте реалистами — требуйте невозможного». Иногда надо требовать невозможного, ты понимаешь меня? Совершать нерациональные поступки, и в этом как раз и будет заключаться самый настоящий рационализм и реализм.

Каплей смотрит в море. Искорки солнца в воде, синей от синего неба. Рябь. Пришелец тоже смотрит на воду, и по его глазам понятно, что он сейчас далеко-далеко. Потом оборачивается и вдруг видит вдали, у зеленой сопки, мелькающего огромного зверя цвета пламени. Дергает Каплея за рукав:

— Это что, тигр? Они у вас вот так по городу ходят?

Каплей спокойно переводит взгляд в сторону холма.

— Ты сам увидел Великого Вана, Влад? Сам? Ты точно наш, Влад. Ты приехал домой.

— Кого? Великого Вана, ты сказал?

— Да. Это Великий Ван.

— Здесь что, вот так запросто можно встретить тигра?

— Не то чтобы запросто… Где попало и когда попало тигр ходить не будет. А самое главное — кто попало его просто не увидит. Это важная примета — то, что мы с тобой его увидели.

— Ты веришь в приметы?

— Не то чтобы верю… Можно и не верить, а они все равно срабатывают. Иногда я чувствую что-то, и это потом сбывается. Я не могу сам себе этого объяснить, но у меня есть такие… особые способности. Мое начальство, кстати, это иногда использует. Можешь называть это обостренной интуицией, если хочешь. Ты думаешь, я случайно оказался там, на Патрокле, и встретил тебя?

— В смысле?

— Тоже была… примета. Я ждал чего-то подобного.

У Каплея оживает телефон.

— Здравия желаю! — говорит голос в трубке. — Помнишь наших клиентов из фирмы «Инь-Янь»? Они уезжают прямо сейчас, автобус уже подан к «Гавани». Работаем?

— Вопросов нет, работаем. Мы как раз недалеко. Встречаемся у «Гавани». Все, конец связи, — Каплей нажимает клавишу отбоя и бросает Владу: — По коням! Примета сработала.

— Что там такое?

— Контрабас. Обычное дело, ничего страшного. Пристегнись, наверно, крепче. Сейчас прохватим.

Land Cruiser резво «прохватывает» в направлении отеля «Гавань». Это недалеко: один поворот, другой (в сторону торгового порта, что сразу заметно по веренице пыхтящих контейнеровозов), вот и отель. Рядом с ним припаркован праздничного вида пассажирский автобус. В салоне — азиаты, это китайские туристы. С руководителем тургруппы уже беседуют возле автобуса серьезные люди в военно-морской форме.

— Капитана, мы работаема легалино, — говорит представительного вида китаец.

— Легально? — усмехается светловолосый офицер. — А тот раз, когда мы накрыли вашего человека с пантами и лягушками, тоже было легально?

— Тот раз — случайна. Я следил за нашим человеком, капитана, случайна так бывает. Есть русская пословица: кто старое помянет…

— Ладно, — обрывает его офицер, — хватит русских пословиц, а то я сейчас тебе напомню одну китайскую поговорку. Давай лучше сам показывай, что везете.

— Капитан, мы ничего не везем, толика сувенира!

— Наверняка весь автобус контрабасом набит. Показывай по-хорошему свои сувениры! А то буду вынужден поступить не по фэншую.

К беседующим подходят Каплей и Влад.

— Майор Цигун, — представляется Владу светловолосый.

— Нихао, старый знакомый! — здоровается Каплей с китайцем. — Пойдем смотреть твой автобус. «Корефана»… Багаж досматривали?

— Досматривали, ничего, — отвечает Цигун.

— Ладно… Давай понятых в салон.

Каплей проходит по салону, внимательно осматривает пол, стены, сиденья… Через стекло он замечает знакомую фигуру — это Вечный Бич. Старик подходит вплотную к водительской кабине и внимательно смотрит внутрь. Каплей, неотрывно глядя на Бича, тоже замирает у водительского кресла.

— А ну выйди, — говорит он китайцу-водителю. Садится на его место, достает из кармана складной нож и начинает хладнокровно, словно патологоанатом, вскрывать обшивку водительской двери. Водитель возмущается, руководитель группы — тоже. Офицеры успокаивают их.