Илья Лагутенко - Владивосток-3000

— Лихо… — восхищается Влад. — А как же там, ну, безопасность дорожного движения и все такое?

— А ваши гаишники у вас что — безопасностью занимаются? — Каплей скептически смотрит на Влада.

Тот усмехается.

Машина пролетает Луговую. На площади выстроена гигантская, но изящная развязка, напоминающая ленту Мебиуса. Пришелец удивленно ее рассматривает — он и узнает, и не узнает эту местность. Такое бывает во сне, когда пространство искривляется как хочет и ландшафты южного города могут вдруг дополниться тундрой или тайгой, причем сама местность делает вид, что так и надо.

— Что вы со мной теперь будете делать? — Влада больше интересует собственная судьба, чем особенности общественного устройства и правил дорожного движения во Владивостоке-3000.

— Тебя надо адаптировать к этой жизни. Я на самом деле за тебя рад: это случается редко, очень редко… Возможно, ты — наш, просто произошла ошибка, и вот теперь она исправлена и ты возвращен в свою жизнь. В ту жизнь, которой ты и должен жить по замыслу. Ты жил во Владивостоке-2000 по ошибке, привыкай к этой мысли. Это, — Каплей кивает головой на город за окном, — твоя страна. Наши исследования параллельных — или перпендикулярных — перемещений еще в самом начале, но известен уже целый ряд таких случаев. Вроде бы зафиксированы и обратные перемещения, но о них мы знаем еще меньше, потому что случаи возвращения оттуда нам неизвестны.

— А как же моя Наташа? Почему она сюда не попала? Почему один я?

— Откуда мне знать. Так получилось.

— Адаптировать, говоришь… Это значит — я буду здесь жить?

Влада, похоже, такой расклад не очень воодушевляет.

— Думаю, да. Ты же студент, да? Вот и считай, что пока у тебя каникулы. Поездишь со мной, а там посмотрим. Сам скажешь, что тебе ближе… Поступишь в университет, будешь жить на Русском. У вас ведь тоже ваш этот Дальневосточный федеральный университет — на Русском. А то смотри — к нам на службу тебя возьмем. Какой, ты говоришь, у тебя адрес?

Влад называет адрес, добавляя:

— Но это — там, в том Владивостоке…

— Поехали, посмотрим.

Джип едет по центру Владивостока, по Светланской. Слева мелькает бухта Золотой Рог в ломаных спичках портовых кранов, похожих на удивленно склоненные головы жирафов. Видны мачты учебных парусников, свинцовые борта кораблей, доки. Площадь Борцов Революции, памятник Правому рулю. По бухте ползут паром и буксир.

— Слушай, а че у вас столько народу в форме? — спрашивает Влад. — У нас как бы тоже порт и база, но не столько же.

— Так принято. У нас в форме ходят не только военные. Госслужащие, например, тоже. Железнодорожники. Летчики. Водители автобусов. Вообще все должностные лица.

— А почему все в военно-морской?

— Не в военно-морской, это тебе с непривычки так кажется. Ты присмотрись к фасону, к шевронам, к погонам. У каждого — свое, — в своей обычной неторопливой, рассудительной манере отвечает Каплей.

На Железнодорожный вокзал прибывает скоростной поезд с заостренной локомотивной головой. Над Морским вокзалом нависает гигантская туша прибывшего откуда-то круизного лайнера — «Аквамариновой принцессы». Автомобиль едет в сторону Эгершельда: Первая Морская, Бестужева, Верхнепортовая…

— Сюда? — спрашивает Каплей.

— Сюда… — Пришелец не очень понимает, что к чему. Они приехали к дому, где он жил в той, привычной для него реальности, которую здесь называют Владивостоком-2000.

— Ну? Какой подъезд?

— Этот. Только у нас тут была кодовая дверь…

— А у нас нет кодовых дверей. Без надобности. Некоторые и в квартиры двери не закрывают, — сообщает Каплей. — Пошли-пошли, чего испугался?

Мужчины выходят из машины, поднимаются на нужный этаж, останавливаются перед дверью квартиры. Она заперта.

— Ключи у тебя есть? Так открывай, — говорит Каплей.

Пришелец понимает, что следует подчиниться человеку, который лучше знает законы этой, еще не понятной ему действительности. Он достает из кармана ключи и открывает дверь.

— Это моя квартира, — ошеломленно сообщает он Каплею. — Моя квартира, слышишь?

— Ну так входи. Естественно, твоя, чья же еще. Нормальный такой кубарь.

Мужчины входят внутрь квартиры. Каплей стоит в прихожей. Пришелец обходит комнаты, веря и не веря.

— Что это значит? — спрашивает он, наконец убедившись, что не ошибся, и вернувшись к Каплею. — Откуда у вас такая же квартира? Я видел такое только в «Иронии судьбы», где пьяного Мягкова отправили в Ленинград…

— Ирония судьбы здесь ни при чем. Это твоя квартира. На самом деле твоя. Значит, я оказался прав: ты — наш. Ты оказался во Владивостоке-2000 по ошибке.

— Я все равно ничего не понимаю…

— Неудивительно. Ладно, поймешь еще. Поехали, перекусим? Тебя же надо адаптировать к реальности, а ты еще ничего не ел.

— Знаешь, я и не вспомнил о хавчике сегодня. Как-то не до этого.

— Зато я вспомнил.

Land Cruiser едет по Верхнепортовой в сторону Железнодорожного вокзала.

— Многие жители Владивостока-2000 мечтают к нам попасть, но это дано не всем. Это почти ни у кого не получается, — продолжает Каплей. Он открывает окно, в салон врывается свежий морской воздух. Каплей держит руль левой рукой, правая рука висит снаружи, обдуваемая ветром. В задумчивости кривит рот, видно, как ходят его скулы. — Из-за этого у них — у вас — так часты психозы. Твои земляки не находят себе места в своей, навязанной им реальности и постоянно стремятся куда-то уехать. Чаще всего они едут в Москву, иногда — за границу. Они не знают, что на самом деле хотят попасть сюда, во Владивосток-3000. В течение одной человеческой жизни это удается единицам Так что ты — счастливчик. А остальные… Остальные попадают к нам уже потом.

Пришелец хочет что-то спросить, но не решается. Смотрит на Каплея. Джип поворачивает, поднимается наверх по Первой Морской и останавливается. Виден Амурский залив, бухта Федорова, противоположный — синеватый от дали — берег залива («хасанская сторона» — место обитания дальневосточных леопардов). Море искрится.

— После смерти? — переспрашивает Влад.

— Что?

— После смерти попадают?

— Ну, можно сказать и так… Скорее — после жизни.

Каплей глушит машину. Новые приятели выходят и направляются к дверям кафе под названием «Беседочный узел».

Раннее утро. Тишина, пустые улицы. Еще окончательно не рассвело, из-за чего все предметы кажутся какими-то призрачными, не вполне реальными. Их очертания размывает туман — плотный, белесый, физически осязаемый, почти неправдоподобный для тех, кто не бывал во Владивостоке.

К Железнодорожному вокзалу приближается человек. Это Влад-Пришелец. Кроме него, на улицах нет ни одного человека — ни дворника, ни раннего служащего, ни автомобиля, и это очень странно, потому что хоть кто-нибудь да должен быть на улицах даже в такой ранний час. Влад испытывает понятное желание вернуться в свой, привычный мир. Не зная, как попасть в него, он выбирает традиционный путь — физического перемещения в пространстве. Ему кажется, что, уехав из этого города, он вернется из сна в ту реальность, которая кажется ему настоящей и единственной.