Константин Калбазов - Полководец [litres]

– Дмитрий…

– Что? – вскинулся Дорохин.

– Да не найдешь ты. Я уж лучше сам покажу. К тому же в Задвинском герцогстве лихого народца пока хватает, – поняв, что переубедить его не получится, произнес зять.

– А Ольга как же?

– Ну а что Ольга? Чай, и ее племяш, получается. Только ты это… Если удумал ее сюда утянуть, то пустое. Она уж устроилась, и, по совести сказать, невеста завидная. Так что и жизнь свою еще наладит.

– Хорошо, коли так. Но я хочу ей поведать, что она не одна на этом свете. Пусть живет своим укладом, выходит замуж, рожает детей, но только Гаврила должен точно знать, кто его дядья да тетка. Я, чай, думаю, погостить-то отпустит.

– Это за тридевять земель-то!

– Так не к чужим же.

– И что? Не, даже не думай.

– Да ну тебя. Иди эвон, жена тебя уж заждалась. Еще подумает, что лешак ее побежал к кикиморам нужду справлять.

– Ох и язва ты, Дмитрий.

– А-а, – отмахнулся Дорохин. – Тебе не привыкать, эвон сколько Олька тебя чихвостила. Иди уж.

Хм. Ну а что делать. Пошел. Нет, не в обязанность. А очень даже с охоткой. Вот до дрожи во всем теле и холодка под ложечкой. А еще и в горле першит. Пересохло как-то разом. Интересно, квас-то молодым в угол поднесли? Иль придется идти искать?

– Отдать швартовы!

– Отдать швартовы! – вторя атаману, поспешил продублировать команду боцман, ну и подкрепил ее свистком дудки.

Казаки дружно засуетились у кнехтов, высвобождая бригантину из плена. А и то. Не дело такой-то красоте стоять у причала. По этому кораблику плачут моря-океаны.

Вообще-то недолго осталось. Вот минуют Псковское и Чудское озера, спустятся вниз по Нарве, и здравствуй, Балтика. Это для начала. А потом без остановок прямиком в Северное море и дальше. Пока только до французского Бреста. Уже не близко. Порядка трех с половиной тысяч верст. Но и в то же время не так чтобы далеко. До Карибских островов им предстоит преодолеть путь в десять тысяч. Так что чуть больше трети получается. А если учесть, что прямого пути нет в любом случае, то и того не наберется.

Матросы разместились на лавках между мачтами и по команде все того же боцмана навалились на рычаги. Поначалу пошло тяжко. Но постепенно гребцы вошли в неспешный ритм, заставляя вращаться боковые гребные колеса. «Ласточка» медленно и нерешительно, но затем все более уверенно начала отходить от деревянного причала.

Карпов выполнил свое обещание еще на галерах. Впрочем, оно и к лучшему, что поначалу там. Потому как не обошлось без болячек, которые приходилось исправлять на ходу. Что-то переделывать, что-то додумывать. Оно, конечно, в любом случае удобнее, чем весла. Но зачем пользовать недоработку, коль скоро можно довести до ума. А посему на бригантину устанавливали машину уже со знанием дела. И ходовые испытания показали, что изготовлено все как надо.

В принципе боярин собирался поставить на кораблик паровую машину. Как и было обещано изначально. Но тут уж отказался атаман. Успел попользовать вариант на мускульной силе. И он его полностью устраивал. Тем более что воссоздать его не так сложно при минимальной потребности в железе. А то и вовсе без него. А вот с паровой машиной могли возникнуть трудности, разрешить которые вдали от Пскова было бы попросту нереально.

Пушки замятлинской выделки, дульнозарядные. Те самые, что под пальбу оперенными снарядами приспособлены. И установлены на особых поворотных лафетах. Стрельба не больно-то и зависит от курса корабля. Установлены и картечницы. Причем не те, что на продажу, а скорострельные. Правда, годятся они лишь для ближнего боя, потому как сыплют картечью совсем уж недалеко. Да и мелкая она, даже толстую плаху не пробьет. Но зато насколько она страшна в ближнем бою, казаки знали отлично.

В артиллерийском погребе примостились снаряды. В том числе и сотня с греческим огнем. Так, на всякий случай. Поговаривают, на тех Карибах и военные за каперами бегают. А чего с ними бодаться? Там, чай, Карпова-то нет, чтобы выплачивал премии за плененные суда. Проще подпалить да деру дать, чем биться за сомнительный интерес.

Еще пара сотен фугасных, начиненных порохом. Случись надобность, так снаряды они и сами смогут изготовить. Имеются у них формы для отлива. Только надо будет подходящую кузню с плавильней подыскать. А дальше дело нехитрое. Льют же там бомбы. Ну так и разницы особо никакой. Разве что взрыватели братья Карповы измыслили такие, чтобы без капсюлей. С надежностью так себе, но зато вполне возможно и самим изготовить.

Демин окинул взором Псков, к которому успел попривыкнуть. Ну и вообще, родную, так сказать, сторонушку. Пусть до Дона отсюда и далече, да только он думает забраться и вовсе в несусветные дали. А ведь прошедшая война сделала его очень состоятельным человеком. Сундуки от злата, допустим, не ломятся, но прикупить себе большое поместье и в ус не дуть до глубокой старости, растя детей и внуков, ему вполне по силам. Вот только…

Не его это жизнь. Не его, и все тут. Ему вольный ветер да простор подавай. Раньше все больше степной, сегодня – морской. И не просто волю, а чтобы кровь по жилам огнем струилась. Чтобы за гуляньем от широкой казачьей души, с вином и девками, непременно грохот и дым кровавой сечи. А иначе закиснет и пропадет. Оно и в бою сгинуть как высморкаться, и море может принять свою дань. Но иначе он не хочет.

А случись оказия дожить до старости, когда и в море уж не ходок… На тот случай кое-какая деньга у Карпова в банке хранится. И вера в то, что серебро хозяина своего дождется, крепка. Но думать о том никакого желания. Иные мысли в голове Демина нынче живут. Он весь уж на океанском просторе, коего пока еще не видел, но от предчувствия встречи с которым по всему телу пробегает трепетная дрожь…

Хмурый и сумрачный день за окном прорезала вспышка молнии, и вновь громыхнул раскатистый гром. Да так весомо, что само каменное здание и мебель вздрогнули, а стекла задребезжали. Схалтурили строители. Не уплотнили. А ведь не наспех строили здание. С толком, обстоятельно. Но сколько ни старайся, а что-то, один черт, вылезет.

В ответ на гром все присутствующие истово перекрестились, бросив взгляд на высокие арочные окна. Угу. Это дело понятное. Когда бушует такая гроза, человек особенно остро чувствует свое бессилие перед стихией. Что сейчас творится на озерах, и думать не хотелось. Хотя мысли в ту сторону и сворачивали, потому как Псков живет торговлей, и не думать о судьбах ладей, застигнутых в открытых водах, люди не могли.

И практически все прошлись взором по Ивану. Его уговорами и стараниями было воздвигнуто это здание. И теперь вечевики могут обсудить насущные вопросы без оглядки на погоду. Сход большого веча от случая к случаю Карпова не устраивал. Нужно было это как-то упорядочивать и многие вопросы отдавать на откуп веча. Но такой подход требует временных затрат. А потому необходимо создать условия для продуктивной работы.