Андрей Сиваков - Взвейтесь соколы орлами!

– А штаб полка где? – спросил Сигаев.

– Так в Питере!

– Я как раз туда собираюсь за струнами. В пять минут все оформлю. Так что, Владимир Ясно солнышко, готовь проставу, завтра накрывай поляну!

– Так за мной не заржавеет! Я хоть сейчас готов, – ответил Фроловский.

– А вот сейчас не надо. Полёты и водка несовместимы. Ну, или почти несовместимы! – поправил я: – А сейчас прошу всех пройти на площадку тренажера!

Там уже на брёвнышке стоял планер без колёс. Первым в кабину сел Комрад. Я показал, как работает ручка и педали. Все встали в кружок и слушали. Когда врубили вентиляторы, братик первые минуты две поковырялся с крыла на крыло, но потом выровнялся и держался без кренов.

Тогда я стал менять обороты вентиляторов. То сбавлял до минимума, то немного добавлял, то пускал их в раздрай. Комрад держал горизонт уверенно.

Я постоянно давал советы, стоя рядом. Их слушали все. И даже просто стоя рядом уже приобретали навыки пилотирования. Когда Комрад вылез из кабины, то его место занял Валерий. И все повторилось. Первые пару минут обвыкания и далее стабильное пилотирование. Со всеми остальными было примерно так же. Исключением был только Фроловский. Когда он сел в кабину и врубили вентиляторы, планер даже не вздрогнул, а продолжал ровно стоять. Шевелились только элероны и руль поворота. Создавалось такое впечатление, что его досточтимая матушка, когда его родила, то не в пелёнки замотала, а сразу посадила за штурвал какого-то летательного аппарата. В нём он и вырос. Поочередно минут по пять повторили упражнение с каждым. Потом ещё и ещё раз. Это становилось уже не интересно. Кое-как растянули время до обеда. А в обед из Питера вернулся Лев. За ним на телеге доставили две здоровенные бухты резинового жгута из чистого каучука. А ещё пригнали двух здоровых битюгов. У них даже копыта были волосатые. Отобедали. Я решил проверить резину в действии. Выкатили планер, прицепили кольцо с резинкой и битюг медленно побрел вперёд. Рядом под уздцы его вёл солдатик. А двое других держали планер за хвост. Резина натягивалась, а флегматичный тяжеловоз все шел и шел. Тогда я махнул левой рукой – отпускайте хвост. Планер плавно тронулся и чуть набрав скорость так же плавно оторвался от земли. Если я и боролся ручкой с кренами, то брать её на себя не пришлось. Стояночного угла атаки в пару градусов вполне хватило для набора трёх метров высоты. Резинка обмякла и кольцо само отпало со штырька. Началось планирование со снижением. Я пролетел ещё метров тридцать и спокойно сел. Качество планирования оказалось довольно высоким. Следующим совершил подлёт майор Волков, как старший по званию. И тоже всё гладко. Выкатили ещё пару планеров. На старте их уже стало три. И пригнали второго битюга. Полёты стали интенсивнее. Майор позвал ещё два десятка солдат, чтобы прикатывали вручную планеры обратно на старт. Битюги натягивали резиновые жгуты всё сильнее, а полёты становились всё дальше и выше. Ближе к вечеру высота в 10 метров была уже нормой. Заключительный полёт на сегодня совершал я сам. Как только кольцо отпало, я умышленно отклонился немного вправо, а потом с небольшим креном довернул влево уже побольше. Получился эдакий кривоватый ход конём. На этом на сегодня полёты и завершились. Я построил своих учлётов в шеренгу, поблагодарил за отличную успеваемость, а Фроловскому пожал руку – заслужил. После ужина я провел предварительную подготовку на завтра. Если ветерок будет слабым, то летать будем буквой Г. Пора разучивать подворотики.

Весь последующий день прошел в интенсивных полётах. Когда перед вечером ветерок совсем стих, то пробовали уже доворачивать побольше и полёт напоминал букву П. В общем всё, как самого учили когда то. От простого к сложному. А вечером дядя Лёша доложил, что первый двигатель с кольцами уже собран и готов к пробному запуску. Бензобак литров на 30 нам согнул и залудил жестянщик ещё неделю назад. Бочка с бензином уже была, вот только не совсем было ясно, какой марки это был бензин. Движок установили на козлы, прикрепили один из моих винтов и крутанули. Раза с двадцатого движок чихнул и завёлся с оглушительным треском.

– Заработала!!! – заорал я, как кот Матроскин. Движок заглушили, а я передал мотористам штоф Смирновки, якобы от Зины. С почином!

За ужином я уже строил планы дальнейших, но уже моторных полетов.

А вот с утра полетами уже руководил Волков, а мы с Кондратом отправились в слесарку доводить движок до ума. Благо сами когда-то переболели «Запорожцами» и все болячки с опережением зажигания и слишком обогащённой смесью знали наизусть. Уже к обеду движок запускался с полтыка и работал ровно, как пилорама. Козлы поставили на колёсики, сзади прицепили безмен одним концом за козлы, а другим за стену и стали испытывать пропеллеры – какой покажет тягу побольше? Выбрали самый тягучий, сняли его и отдали Зарубиным, чтобы они из бруса красного дерева выстругали копию. Отполировали до зеркального блеска и за центр взвесили, чтобы лопасть с одной стороны не перевешивала другую. Вместо обеда, провонявшие насквозь бензином, но довольные, отправились в баню, а обед велели подать туда. Обед в предбаннике накрывали Даша и Глаша, но как-то лукаво на нас посматривали, будто Фроловский им ещё что-то приказал. Но мы – ни-ни. Только парилка и холодное пиво. Жалко, что воблы не было. Пришлось опять давиться черной икрой, осетровым балыком и сёмгой нежного посола. Ну да ладно. Пусть икра будет и черной, лишь бы хлеб был белым.

Ближе к полночи я вышел на балкон продышаться. Конечно, в 18-то лет удержу ни в чем не знаешь, но с позиции своих 70-ти понимал, что надо бы и меру знать. В ангаре всё ещё горел свет. Я спустился вниз и отправился туда.

Работа кипела во всю. Оба старших Зарубина наяривали рашпилями уже выструганный пропеллер. Своих сыновей не допустили. Красное дерево очень твёрдое. Работать с ним особые навыки нужны.

– Что не спится то, братавьё? – спросил я.

– Так сами же посулили, барин, за сверхурочные премию. Рашпилями-то уже закончили. Сейчас шкурить начнём. Потом лаком покроем. К утру просохнет и – приходи кума любоваться!

– Ну что же, работайте, работайте, да Бога не забывайте. И вот ещё что. Сыны-то к своим зазнобам в Питер не собираются?

– Да давно уж просятся, но мы пока не пущаем. Делов-то ещё много.

– Вот когда отпустите, то накажите им языки-то накрепко за зубами держать, про то, что вы тут строите. А то вместо премии-то можно и головы лишиться. Дело-то Государево. А для отвода глаз пусть так и говорят, мол что может делать мебельщик в новом охотничьем дому на заимке? Так мебель и делают. Своя-то мастерская погорела.

– Так и обскажем им, барин, даже не сумливайся!