Иван Оченков - Конец Смуты

– Оставь меня, государь, – горячо запросился Никита, услышав мой план, – я сдюжу! Буду руками и зубами держаться, а сдюжу!

– Прости, Никита, не получится у тебя. Не сговоришься ты с рижанами, а без них не выстоять, тут немец нужен. К тому же я без тебя в Москве как без рук.

– Фон Гершова оставишь?

– Больше некого.

– Вы все правильно говорите, ваше величество, – вмешался Михальский. – Но большинство людей у нас русские, и им нужен русский командир.

– О чем ты?

– Простите, но у московитов есть одна особенность. Если дело станет плохо, то они обвинят во всем иноземцев. Поэтому и говорю, нужен командир из русских, чтобы они ему доверяли.

– Пожалуй ты прав, немцев у меня маловато. Только половина драгун и мекленбургские кирасиры.

– От кирасир на стенах мало толку. Нужно оставить в Риге казаков, они неплохо бьются в обороне. Затем драгун, они почти пехота, и половину рейтар.

– Рейтары на стенах?

– Большинство ваших ратников рейтары лишь по названию. Они обычные русские дворяне и смогут сражаться на стенах не хуже иных и прочих.

– Уж не хочешь ли ты их возглавить? Если так, то сразу – нет! Мне без тебя не выбраться отсюда.

– Я понимаю, государь, но боюсь, что наш друг Кароль один не справится без Никиты. А вот вдвоем у них может получиться.

– Да ты меня без ножа режешь! С кем я останусь?

– Государь, – привлек мое внимание бдительный Федька, – слышно, идет кто-то.

– Кого это еще нелегкая принесла?

Нелегкая принесла моего дорогого дядюшку герцога. Фридрих Герхардович выглядел немного растерянным и вместе с тем взвинченным.

– Мой дорогой Иоганн Альбрехт, я получил некоторые известия из Риги и не знаю, что думать… Ее правда захватили ваши войска?

– А вы всерьез думали, что день рождения моей тетушки – единственная причина моего появления?

– Боже мой, но как? Это ведь не какая-то захудалая мыза, чтобы захватить ее с ходу…

– Совершенно не важно, как именно я взял ее, куда важнее, что об этом подумают в Варшаве.

– О чем вы?

– О вас, дядюшка, и вашем герцогстве.

– Боже, какое коварство! Вы желаете представить все так, будто я был с вами в сговоре?

– Нет, не желаю и даже буду все громогласно отрицать, но именно так подумают и в Литве и в Польше, и, боюсь, вам не удастся их разубедить.

– Но что мне делать?

– Думать, дорогой дядюшка, думать. Только быстрее, ибо время стремительно утекает.

– Вы собираетесь начать здесь боевые действия?

– Не совсем, лично я пробуду здесь недолго, дождусь подкреплений из Москвы, оставлю сильный гарнизон и покину ваши гостеприимные края.

– Гостеприимные… – горько вздохнул герцог.

– Да, знаете, сколько преподнесли мне рижане в благодарность за то, что я не стал разорять их прекрасный город? Миллион талеров!

– Сколько? – задохнулся тот.

– Миллион, – довольный произведенным эффектом, повторил я. – Жаль, конечно, что не все наличными, но я из них вытрясу все до последнего гроша.

– А как скоро прибудут ваши войска?

– Очень скоро; держу пари, что Гонсевский не успеет собрать до той поры сколько-нибудь значимые силы.

Сорокачетырехлетний герцог немного распрямил спину и задумчиво взглянул на меня. «Ну давай, сволочь, шевелись, посылай гонцов в Литву!» – подумал я, благожелательно улыбаясь.

– Вы еще погостите у нас?

– К сожалению, нет. У меня дела в Риге, которые нельзя доверить никому, однако обещанный провиант вы можете послать туда. Более того, я настоятельно рекомендую вам поторопиться с этой отправкой.

– Да, конечно-конечно…

Озадачив родню выполнением практически невыполнимой задачи – остаться нейтральными в предстоящей заварушке, я вернулся в Ригу. Бедные лошадки, скоро я их совсем загоняю! В городе было все спокойно, что даже немного настораживало. Расположившись в Рижском замке, я вызвал к себе магистрат в полном составе для проведения окончательных переговоров.

– Мы рады приветствовать вас, ваше величество, – склонились в поклоне ратманы.

– По вашим физиономиям этого не скажешь, – усмехнулся я в ответ. – Как наши дела?

– Необходимая сумма почти отсчитана, государь, – вышел вперед фон Экк.

– Чудесно, а что значит «почти»?

– В городе не так много серебра… – немного замялся бургомистр.

– Ничего не имею против золота; друг мой, надеюсь, вы не хотите попросить у меня отсрочки?

– Именно об этом мы и собирались просить у вашего величества.

– Сколько уже собрано?

– Сто двадцать тысяч талеров серебром и тридцать три тысячи золотых дукатов. Кроме того, собрано почти десять тысяч марок серебра.

– Хм, это примерно на…

– Восемьдесят тысяч талеров, – тут же пояснил фон Экк.

Я испытующе взглянул на рижского бургомистра, пытаясь понять, в чем именно он меня обманул. На первый взгляд все было неплохо, но искреннее выражение преданности на его лице не оставляло сомнений: надул, подлец!

– Вы хорошо потрудились, друг мой, а какая монета преобладает?

– Наша рижская, ваше величество, талеры, шиллинги, гроши. Дукаты тоже местные.

– Ах да, у вас же свой монетный двор, любопытно было бы взглянуть.

– Почтем за честь.

– Что же, я доволен вами, господа. Если все пойдет и дальше столь хорошо, то я, возможно, не стану истребовать по векселю оставшиеся суммы. Вполне возможно, что на эти средства я сделаю заказы здешним мастерам. Россия – большая страна, и ей требуется много оружия, а изделия ваших мастеров совсем недурны. Кроме того, полагаю, через ваш порт могли бы идти и прочие русские товары. И кстати, не только русские. Я ожидаю в самом скором времени значительное увеличение транзита товаров из Персии. На наше счастье, персы постоянно воюют с османами, так что торговый путь по Волге может оказаться весьма востребованным.

Скепсис, отразившийся на лицах ратманов, был настолько явственным, что его можно было бы намазать на хлеб. Ну ничего-ничего, Москва тоже не сразу строилась.

– Не задерживаю вас более, господа, – отпустил я их и обернулся к Каролю. – Еще есть дела?

– Да, государь, к вам просится на прием некий господин Отто Райх.

– Кто таков?

– Купец из Ростока, член братства черноголовых.

– Какого-какого братства?

– Братство святого Маврикия, здешнее объединение холостых купцов.

«Здешнего объединения холостых купцов из Ростока…» – проговорил я про себя. Однако!

– Ладно, разберемся. Что-нибудь еще?

– Что делать с Юленшерной?

– Он жив?

– Пока да, правда, не может говорить, но врачи утверждают, что его жизнь вне опасности.

– Живучий, сволочь. Кстати, где он?

– Здесь, в замке, за ним ухаживает госпожа Буксгевден.

– Э…тетушка Мария Констанция?

– Нет, мой кайзер, Регина Аделаида.

– Какого черта?