Виталий Останин - Остерия Старый конь Регрессор

Варианты, Красный? Подобраться шагов на десять и застрелить мастера? Допустим, он не остановит пулю и не заставит меня замереть на месте. Но есть еще и маги пониже рангом, и их вполне хватит, чтобы разобраться со мной и с моими людьми. Где они, кстати? Ага, вон тот худой коротышка явно не воин! И та бабища, с лицом, будто ее в кипящее масло окунули. Двое? Нет! Вон третий! Молодой совсем паренек, к стене прислонился и глаза прикрыл. Спит?

Имитировать атаку здесь? Бросить гранаты в толпу здесь, потом на других воротах, и повторить то же самое на третих. А потом снова атаковать здесь? Все-таки восточные ворота самые удобные для прорыва в город, это мне еще Сари рассказала. Но что это даст? Вряд ли воины будут бегать за нами от одного поста к другому. Только бдительность увеличат.

Или… Стоп! А ведь охрана на воротах из разных городов! Здесь кетигатская, на западных — омпатская, а в порту — из Лима. Попробовать сыграть на этом? Вряд ли они друг другу сильно доверяют…

Несколько минут я молча смотрел на прохаживающихся по площади воинов и обдумывал эту возможность. Она нравилась мне все больше и больше. Шлифануть пару деталей, насколько это позволяет время, уточнить кое-какие моменты у диверсантов… Да, может получиться! Очень даже может!

Вспомнился Густаво, знаменитый в Движении подрывник, с которым мне, тогда еще молодому и бестолковому, повезло попасть на акцию. Он готовился к нападению на кортеж наследника с такой тщательностью, что мы просто выли. В конце концов, именно я не выдержал и брякнул, что всего на свете предусмотреть нельзя. На что усатый бомбист ответил словами, которые навсегда врезались мне в память. И, до попадания сюда, да и здесь тоже, помогали сохранять шкуру.

“Метод бьет класс, зелень! Если твой план хорош только наполовину, это значит, что вторая его половина — дерьмо!”

— Возвращаемся. — шепнул я своим. Здесь я увидел все, что хотел.

Эту ночь мы пропустили — Кетига может спать спокойно. Для внятной подготовки моего плана требовалось время, иначе все могло пойти прахом, даже не начавшись. Поэтому вернувшись на “конспиративную квартиру”, я распорядился отправить за стену одного из диверсантов с информацией для Терри, а сам завалился спать. Посоветовав остальным поступить также поскольку день следующий предстоял очень насыщенным.

А с утра мои люди расползлись по городу с поручениями. Основным из которых, было распространение слухов. Половина диверсантов перемещалась от одного трактира к другому, выпивая и болтая. Одним слушателям они рассказывали, что подкрепление из Омпата сговорилось с захватчиками и планирует этой ночью открыть им ворота, другим, что то же самое собираются сделать лимцы. Вторая половина вольноотпущенников была занята тем, что готовила к ночи отряды рабов. Отдельно двоих человек я отправил добыть хотя бы один шлем кетигатского ополченца — здешние отличались от прочих и имели один поперечный гребень сверху и пристяжные нащечники. Сам же я отправился к стенам, посмотреть на защитников и, главное, мастеров, при свете дня.

С последним, правда, вышел облом. Ни одного мастера я не увидел. Колдуны, именуемые ученым “выращенными”, имелись, а вот главные, по всей вероятности, отсыпались после ночных бдений. Как и гвардейцы, которых сменили на посту ополченцы. Но я все же смог осмотреть подступы к восточным и западным воротам. И спланировал направления атаки.

А город бурлил, что твой котел! Женщины, побросав привычные дела, только и делали, что собирались в кучки и обсуждали свое будущее. Описывая захватчиков сущими демонами, жрущими младенцев. И с какой-то смесью ужаса и — может мне показалось? — ожидания, пугали друг друга изнасилованием. Мужчины были заняты более приземленными делами: бродили вдоль стен, выискивая трещины, укрепляли ворота, носили воду в котлы, которые предполагалось выливать на головы атакующим, оперяли стрелы. Они страха не показывали, видимо, были уверены в том, что стены и маги сдержат захватчиков. Черт! Да после такой демонстрации, как вчера, я бы тоже был в этом уверен!

Армия сатрапии, как я и советовал Терри, находилась довольно далеко от стен. На всякий случай. Вдруг мастерам еще раз захочется устроить огненную ловушку под ногами солдат? Со стен, куда зеваки ломились, несмотря на протесты ополченцев, шатры и палатки были едва заметны. И что там делали воины видно не было. Но предположений строилось немало. Один пожилой горожанин в кожаном нагруднике и топором в руке рассуждал со знанием дела, что захватчики строят осадные машины и уже через несколько дней начнут штурмовать стены.

Я некоторое время потолкался среди этих людей и, вызнав все что хотел, отправился назад. К тому времени в усадьбе уже собрались почти все диверсанты и мы сели за планирование ночной акции.

Задумка у меня была простая. Но весьма сложная в реализации. Я намеревался стравить гвардейцев разных городов между собой. Именно для этого и распространялись слухи о предательстве союзников и их сговоре с захватчиками. Чтобы сыграть на этом и напасть во время неразберихи. Открыть западные ворота, подав, как и прежде, сигнал для Терри ракетой.

С наступлением темноты десяток диверсантов переоделись в кетигатских ополченцев. Сделать это было несложно: надеваешь любой доспех, берешь в руки оружие похуже и готово! Если на десяток таких горе-вояк есть хотя бы один в шлеме, то считай перед тобой настоящий отряд с командиром.

Как таковой форменной одежды в этом мире еще не придумали, кое-какая унификация оружия и доспехов была только у гвардейцев и верных. Остальные же одевались кто во что горазд и отличить воина одной стороны от другой подчас не представлялось возможным. Разве что по шлемам — тут каждый город выделялся. В Тинджи, к примеру, на шлемах имелось по два гребня, идущих ото лба к затылку. У джеламских касок таких гребня было целых три, а вот у кетигатских, как уже говорилось, всего один. Но зато идущий не вдоль, а поперек шлема, от виска к виску.

Шлем местного ополченца имелся — диверсанты напоили до соплей парочку защитников в трактире и умыкнули единственные достойные предметы их экипировки. Доспехов и оружия для рабов тоже было завезено в достатке. Так что никого не должна была удивить группа воинов, с деловитым видом спешащих к восточным воротам. Для убедительности мои диверсанты — быстро учатся! — даже нанесли себе легкие раны на руках и лицах. Добавили пыли на снаряжение и теперь выглядели так, будто только вышли из боя.

К ним присоединился и я. Не хотелось лезть в свалку, но выбора особого не было. Все могло пойти не так, как я предполагал, а значит, надо было быть рядом, что бы иметь возможность среагировать на изменения.