Николай Алентьев - Перевертыш

- Если наложить на предмет специальную руну, то он полетит? - спросил я мэтра Фекта, положив на стол лыжи, которые по моему эскизу изготовил местный мастер. Этот мир уже знал лыжи, но здесь ими пользовались только охотники, а поскольку мне охотничьи лыжи были ни к чему, то пришлось раскошелиться за индивидуальный заказ.

Я рассчитывал получить нужный мне результат, наложив на лыжи руны полета и скольжения, а также раздумывал над руной ускорения.

- Попробуй, - поджав губы, ответил старик.

Я уже заметил, что моя идея с полетами ужасно не нравилась старику, приходилось буквально по крупицам выцеживать из него информацию. Разговоры же об артефакте так и остались только разговорами.

- Учитель, в чем дело? - наконец решился я выяснить причину, - Почему ты не хочешь, чтобы я летал?

Бросив на меня недобрый взгляд из-под седых бровей, мэтр ударил по столу ладонью.

- Чего ты от меня добиваешься?! - выкрикнул он, - Ты хочешь, чтобы я помог эльфам захватить еще и воздух, заняв нишу драконов?! - после чего со злостью, ударив по столу уже кулаком, прорычал, - Не бывать этому! Одно дело предать сюзерена, другое - весь человеческий род!

'А у старика, оказывается, стратегическое мышление', - удивился я.

Сдвинув брови к переносице, он смотрел на меня как на врага народа, и я ощутил ментальную атаку.

'Пришибет сейчас, - мелькнула мысль, - Во избежание, так сказать'

- Я не люблю эльфов, - инстинкт самосохранения сработал молниеносно, - Они выкинули меня как ненужный хлам, а когда выяснили, что я перевертыш, решили меня использовать, - Ну а чем мне еще объяснить свою нелюбовь к эльфам, вернее безразличие? Не рассказывать же, что я вселенец.

Пробуравив меня взглядом, мэтр наконец-то расслабился.

- А ведь ты не врешь, - задумчиво произнес он, а я наконец-то выдохнул, - Тебе действительно, нет до них дела. Странно всё это, - последние слова опять заставили меня напрячься.

- Ничего странного, - поспешил я его уверить, - Они меня предали. Разве можно простить предательство? - надавил я на его больное место.

Старик, сникнув лицом, навалился своим весом на стол, а давившее на меня все это время ментальное воздействие наконец-то исчезло.

- Нельзя, - глухо произнес он.

Сходив на кухню за водой и напоив старика, я уселся рядом и вкрадчивым голосом произнес:

- Я тебе обещаю, что не причиню вред людям, - ради возможности летать, я готов был пообещать все, что угодно.

Ну не мог я без неба! Обхватив голову руками, я уставился на лежащие передо мной лыжи. Сколько себя помнил, оно меня всегда манило. Даже первые появившиеся у меня деньги, я потратил на него. Недалеко от дома моего первого учителя, находился аэроклуб, где обучали полетам на дельтаплане. Там-то я в течение нескольких лет и проводил всё свое свободное время и оставлял все заработанные деньги.

Небо было моей отдушиной. На высоте не было проблем. Проблемы оставались внизу, на земле. Освобождение из тюрьмы не принесло мне долгожданной свободы. Камера сменилась комнатой в деревенском доме. Жесткие и даже жестокие методы обучения, а затем и выполнение рискованных заданий скрашивала лишь радость от полета. Лишь в небе я ощущал себя свободным.

- Хорошо, я помогу тебе, - услышал я голос старика, отогнавший мои воспоминания.

Испытания я проводил в районе предгорья. Скатываясь с небольшого склона, я с помощью специального заклинания активизировал руны, и, как мечтал, полетел вдаль. А пару минут спустя, когда отрылся из сугроба и отряхнулся от снега, понял, что нужно еще составить руны маневренности и переключателя скоростей.

Второе испытание прошло более успешно. Опробовав усиленные рунами лыжи, а также изготовленную в целях сравнения результатов доску, я остался доволен тем и другим. Артефакты получились скоростными и маневренными. Вот только высота полета оставляла желать лучшего.

'Может, еще какой артефакт, типа крыла изготовить, для того, чтобы задействовать восходящие потоки воздуха? - думал я, возвращаясь домой на арендованных санях, - На крыло можно руну наложить, усиливающую это взаимодействие. Еще бы сделать так, чтобы этот артефакт открывался автоматически, при определенной высоте. А где его фиксировать?' - задался я вопросом под конец размышлений.

Вечером со стариком мы устроили мозговой штурм. Спорили, даже ругались, но в результате решили отказаться от отдельного крыла, а его функцию переключить на доску. Летать на лыжах, без дополнительного артефакта, разумеется, не позволит недостаточная поверхность самих лыж, да и рассматривал я их, только, как средство для тренировки в зимний период. Доска же в этом плане была перспективней: её можно модифицировать и предусмотреть выдвигающиеся при определенной высоте те самые крылья.

В результате наших манипуляций с рунами получился оригинальный артефакт для полета. Был он в виде доски для серфинга, но с дополнительными функциями. При высоте примерно в семь метров, сбоку автоматически выдвигались крылья, с помощью которых можно было набрать высоту около пятидесяти метров. Не самый лучший результат, конечно, но для передвижения на других высотах нужен был совершенно другой артефакт и у меня уже были мысли на его счет.

Поймав на себе уже в который раз за утро обеспокоенный взгляд Миры, я задумался. Ощущение, что она от меня чего-то ждет, а не получая нервничает и вот-вот начнет злиться. Прокрутив в голове последние события, я удостоверился, что обязательную утреннюю программу откатал: поцеловал в щечку, сделал комплемент и послал восхищенный взгляд. Что еще? Подошло время очередного подарка? Так, не вопрос. Пусть скажет - куплю. Или я должен сам угадать, что ей нужно? - утомленный поиском ответа, я решился задать вопрос первоисточнику.

- Мира, что-то случилось? - спросил я, приблизившись к ее очаровательному ушку.

- Ты меня все еще не пригласил на праздник, - сообщила она мне, предварительно поджав губки и состроив плаксивое личико.

'Хорошо, что спросил, ни за что бы не догадался', - подумал я и уточнил:

- Какой праздник?

Подозрительно посмотрев на меня, Мира все-таки поведала мне о местном дне влюбленных и истории его возникновения. Согласно легенде, несколько сотен лет назад, в самую середину зимы, убегающие от жестокосердных родственников влюбленные, предпочли разлуке замерзнуть в объятьях друг друга. Их так и нашли в виде ледово-скульптурной композиции те самые злыдни-родственники.

С тех пор, отдавая дань памяти жертвам романтики, влюбленные пары ваяли из снега символизирующие любовь скульптурные композиции.

Для этих целей во двор академии с утра завезли лед с реки и даже порезали его на отдельные глыбы. А я такой бесчувственный, не пригласил девушку творить изо льда символ нашей любви.