Валерий Красников - Божественное вмешательство

Отпускаю повод, резко отпрыгиваю в сторону, бегу — конь за мной. Обгоняет и ставит корпус как заправский футболист, прикрывающий мяч. Взлетаю в седло. Конь шарахается в сторону, выравниваюсь в седле.

Чуть наклоняюсь вперед — умное животное уверенно, рысью идет вокруг площади. Поглаживаю круп, снова резко наклоняюсь к могучей шее, сжимаю бока ногами, конь переходит в легкий галоп.

Эйфория овладела мной полностью. Наверное, снова вмешались боги. Иначе с чего бы я, не разу в жизни не упражнявшийся в вольтижировке, позволил себе на ходу соскочить с коня, и только придерживаясь за край треугольного седла, лихо запрыгнуть обратно на спину. Конь — умничка, не на миг не сбился с темпа.

Пробую остановить аллюр: чуть отклонившись назад, подтягиваю на себя повод. Он понимает! Стал как вкопанный. Чудо, а не конь. Вот и имя подходящее. Одобрительно похлопываю коня по шее, приговаривая: «Ты — Чудо!». Трясет головой, перебирает от нетерпения ногами.

Подъехав к Хундиле и стоящей рядом с отцом, Гвенвилл, говорю:

— Конь замечательный! Позволь, объездить его за городом. — Хундилу так и распирает от гордости: его гость и жеребец смогли покорить умением и грацией толпу, привести к восторгу и восхищению.

— В твоем роду случайно не было друидов? Вчера ты рассуждал как зрелый муж, сегодня без усилий укротил коня! Скачи! Хотел бы я составить тебе компанию, но останусь. — Машет рукой, будто в отчаянии, глаза смеются. На публику хитрец играет.

Целую Гвенвилл, пускаю Чудо шагом по улице к городским воротам. Многочисленная толпа зевак идет за нами. У ворот ко мне присоединились Уэн и Хоэль. Хундила и тут все предусмотрел: старик решил сыграть по крупному и не скупится; на компаньонах кольчуги и шлемы. Жрец понимает, что короля делает свита.

За два часа выездки у меня с Чудом сформировался, понятный только нам язык общения. Конь быстро научился правильно понимать мои намерения. Уэн и Хоэль только руками разводили, восхищаясь конем. Жеребец ничуть не устал, но я решил, что для первого раза достаточно.

На подъезде к дому Хундилы мной овладела странная тревога. Предчувствие меня не обмануло. Во дворе у дома вижу старых знакомцев — Флавия и Луция. Перекусывают, негодяи.

Наверное, услышав коней, на пороге появляется Хундила, за его спиной, мелькает заплаканное лицо Гвенвилл. С одной только мыслью побыстрее прирезать подлецов, спешиваюсь.

Хундила, подняв руки, беспристрастно заговорил, обращаясь не ко мне лично, а ко всем, кто может его слышать: «Этруски Флавий и Луций утверждают, будто ты бренн Алатал — центурион Этрурии Алексиус Спуринна Луциус. Еще, что убил ты знатного бойя по имени Адальгари и его компаньонов. По праву жреца Мутины объявляю справедливый суд до смерти».

Флавий от неожиданности поперхнулся, Луций, напротив мерзко ухмыльнулся и, бросив на землю недоеденную лепешку, шагнул вперед.

«Тебя гад, прирежу первым», — ярость уже разрывала мне грудь.

Слуга или раб Хундилы вручил этрускам мечи и щиты.

Я расстегиваю пояс, жаль пачкать такой кровью красавец меч, отдаю его Уэну. Великан Хоэль протягивает мне свой. Беру, не отводя взгляда от Луция.

Иду навстречу негодяю. Меня догоняет Уэн со щитом. Хотел отмахнуться, но пришла ясность: «Нет. Не дам им никакого преимущества», — чувствую покой и умиротворение. Благодарю Уэна, надеваю на руку щит.

Флавий и Луций сомкнув щиты, медленно идут навстречу. «Видно служили в легионе. Дезертировали, наверное», — промелькнула мысль. Слышу голос Гвенвилл: «Отец! Они убьют Алатала!».

Бросаюсь на них и что есть силы, бью щитом, скольжу вправо, рубящим с боку достаю Флавия по руке. Визжит как свинья.

Луций пытается ужалить кончиком меча в лицо. Прикрываюсь щитом, бью снизу наугад, вслепую. Чувствую — пустота, отскакиваю, отступая правой ногой с разворотом. Вовремя. Поединщики, не ожидая от меня такой прыти, ударили щитами туда, где я только что стоял.

Вижу открытого Луция, что есть силы, бью краем щита. Попал! Он падает! Потеряв осторожность, прыгаю на него, чувствую в правом плече боль: Флафий сука, достал.

Время остановилось. Хочу двигаться быстрее, но не могу. Бью Флафия в ответ. Целю в лицо. Меч входит в рот и с хрустом пробивает гортань.

Слева промелькнула черная тень, слышу глухой удар. Это мой конь, Чудо ударил передними ногами по щиту Луция. Тот падает с диким криком.

Перепуганный конюх пытается успокоить жеребца. Луций орет: «Справедливости!». Взбрыкивающего Чудо уводят в стойло. Я ставлю щит к ноге, ощупываю раненное плечо. Уже не болит, но рукав мокрый от крови.

Поднимаю щит, облизываю сухие губы, иду на Луция. Читаю в его глазах страх, он пятится, оглядываясь по сторонам. Прижимаю к себе щит, руку с мечем, отвожу для удара, перехожу на бег. Луций остановился и выставил вперед меч. С разбега прыгаю, в расчете сбить ударом щита противника с ног.

Луций падает и на какойто миг раскрывается. Жаль ударить пришлось с боку, не достал.

По инерции продолжаю двигаться вперед. Отбиваю его меч и с силой опускаю кромку щита ему на голову. Что бы не упасть, упираюсь в щит и, оттолкнувшись, отпрыгиваю в сторону. Лицо Луция в крови. Лежит, не шевелится.

Слышу ревущую толпу у дома, на улице. Странно, когда начинался бой, их не было. Сколько же длился поединок?

Подходит Хундила, в его руке нож. Рефлексивно, прикрываюсь щитом, понимаю, что это глупо, расслабляюсь.

Жрец срезает окровавленный рукав. Вижу на его лице удивление. Смотрю на плече — от пореза остался только багровый рубец. Хундила, поддерживая, ведет меня в дом. Чувствую дрожь в теле, перед глазами летают белые мухи. Ноги подгибаются в коленях. Слышу шепот на ухо: «Держись, на тебя смотрят люди». Держусь из последних сил.

Просыпаюсь, вижу у ложа Хундилу. В его руке фибула Адальгари. Взгляд задумчивый, жрец где-то далеко, в мыслях.

— Его убил мой страх, — каюсь. Почему-то решил рассказать правду. Хундила смотрит, будто с пониманием, говорит:

— Рассказывай.

— Я встретил их — Адальгари и его компаньонов, по дороге из поместья сенатора Спуриния в Клузий.

Когда кто-то из них завел со мной разговор, я просто очень сильно испугался. В ту минуту они замертво рухнули с коней. Божественное вмешательство тому причина. Теперь я знаю это наверняка.

Я все оставил на месте их смерти. С собой взял только фибулу и плащ.

В Клузии стал центурионом и победил в день Меркурия на состязаниях. И в тот же вечер меня выкрали прямо из консульского парка Флавий и Луций.

Не сами, им помогал младший центурион моей манипулы — Мариус Кизон. Они везли меня связанного в Мутину, к Вам. Мне удалось бежать в одну из ночей. К утру я заболел. Меня нашел пес Гвенвилл. Дальше Вы все знаете. — Рассказав всю правду, чувствую невероятное облегчение.